Пять фактов для ностальгии по Дальнему Востоку

Приморский край. Поселок Центральные Кневичи неподалеку от города Артема и Владивостока. Двадцать лет назад.
В этом забытом Богом местечке, где, в основном, обитали военные со своими семьями, я жил с 1991-го до 1998 года. То есть до 11 лет. Сейчас, спустя годы, решил оставить отдельные моменты на память. Все они – почва для ностальгии. И не обязательно исключительно позитивная почва. Иногда по прошествии лет мы можем с теплотой воспринимать напряженность и бытовую неустроенность.
Каким Дальний Восток остался для меня?

Веерные отключения электричества. Как я понимаю, в те годы свет отключали во многих регионах, но в Приморье это было что-то с чем-то. Газ в поселке отсутствовал как класс. Плиты у всех – электрические. Бац – вырубили свет. И вот военные семьями выходят во двор. Разводят костры, ставят мангалы и просто кирпичи у кострищ. Все вместе что-то готовят. Люди пекут картошку, поджаривают сало на прутиках. А на шашлык и денег-то нет.
…Готовили не только во дворе. В какой-то момент родители купили портативную газовую плитку с баллоном. Дадут свет – мама наготовит еду. После с помощью плитки пищу можно было подогреть – на большее баллона не хватало.
Маме иногда приходилось стирать по ночам, а всем нам - читать при свечке. Мне, кстати, нравилось. Уютно.

Гастрономические удовольствия. Сейчас чиновники называют Дальний Восток территорией опережающего развития и предлагают переносить туда бизнес, переезжать, поднимать там хозяйство. Мои родные, если бы и хотели вернуться в Приморье, то только из-за деликатесов.
Я тоже прекрасно помню отменную красную рыбу, крабов (свежих и в консервах), икру, которую раз в год, в отпуск, мы банками привозили в родной Гусь-Хрустальный. Радовала и обычная речная рыба. Дома ее сушили, развешивая на веревках, словно грибы.
А еще были шикарные кедровые орешки. За ними отец на пару дней уходил с коллегами в сопки. Покуда можно, едешь на машине. Следом еще пять-шесть километров идешь пешком. Обратно тащишь столько, сколько можешь принести – все-таки тяжело.
Как-то отец набрал гору кедровых шишек – в смоле и с крупными орешками. Там же, в безлюдных сопках, эти шишки пришлось шелушить почти всю ночь. В итоге на следующий день нас с мамой и сестрой ждало 12-литровое ведро кедровых орехов. Говорят, в той же тайге кто-то собирал лимонник и дикий виноград. Тут я не в теме.
Часто родители баловали меня сушеными бананами и - чилимами. Это что-то вроде мелких креветок, которые бабушки продавали как семечки, стаканами. Хвостик откусываешь - мясо употребляешь.
Как-то раз отец с другом двинулись на земли заброшенного совхоза за хреном. Сейчас папа рассказывает об этом так: «Мы зашли в заросли, лопухи – выше человеческого роста. Хрена там было немерено. Я принес домой целое ведро. Что ж, добычу нужно перерабатывать, а это пытка! И тереть надо, и через мясорубку пропускать. Ядреный запах стоит в квартире даже с открытыми окнами. Зато потом мы этот хрен года два в разные блюда добавляли».
Однажды отцу предложили слетать в Хабаровский край за брусникой. Конечно, ведро ягод нужно было привезти командиру полка. Ну, улетел отец с другом. В день он «нафигачивал» по 3-4 ведра. На плантации работали три дня и в итоге привезли домой двенадцать ведер. Мама была обречена на варку компотов.

В Приморье многое появлялось намного быстрее, чем в Центральной России. Именно там я впервые попробовал чупа-чупсы, чипсы, всякие «Дошираки» и прочую лапшу. Во Владимирской области, куда мы каждый год прилетали на месяц, ничего этого еще не было.
Намного раньше в Приморье «пошли» китайские приемники. Я же радовался игровым приставкам, которые мы с отцом подключали к телевизору. Играли в танчики - и это было покруче World of tanks.
Отправляясь в отпуск, родители закупали китайский товар: пуховики, женские мохеровые кофты, лосины, колготки. Потом они торговали всем этим на рынке в Гусь-Хрустальном. Однажды даже «толкнули» натуральную лисью шубу. Товар расходился быстро. Родители радовались – какой-никакой, а денежный подсос.

С деньгами вообще было туго. В середине девяностых отцу, как и другим военнослужащим, сильно задерживали денежное довольствие. Когда нужно было платить за апрель, платили за январь. Мужики даже болтали, что военные отправляют в Москву за деньгами самолеты. Наличность доставляли в финансовое управление, а уж потом распределяли по частям.
Порой, чтобы принести еды, отец снимался с довольствия в части и получал сухпаек. Давали «ножки Буша», сахар, масло, крупы, чай и даже какие-то приправы.
А еще был случай. Как-то родители поехали в поселок на границу с Китаем. Там бойкие азиаты организовали нехитрый рынок, где торговали первым китайским ширпотребом. Моя мама прихватила в поездку старую шинель отца и такие же повидавшие жизнь военные ботинки.

• Я ходила по шумному рынку с шинелью, предлагала ее китайцам и в итоге выменяла на эту шинель пару китайских пуховиков. Года два-три в них потом ходила, - вспоминает мама теперь.
  Вообще родители говорят, что в Приморье тогда можно было часто встретить китайца в российской шинели. Им, дескать, такой прикид был по кайфу. Что бы это значило…

Пятый факт будет позитивным. На двух старых снимках выше я с мамой и сестренкой на Японском море. А море – это всегда классно. Нас не страшили даже медузы-крестовики, укусы которых очень опасны. Вплоть до летального исхода.
В Уссурийском и Амурском заливах, куда мы частенько приезжали летом, были просто шикарные волны. Мы с удовольствием прыгали в воде. И с тех пор именно такое неспокойное морское состояние нравится мне на курортах больше всего.

Спасибо за внимание. Ваш @efim-off.