Мертвая женщина

Темноту, царящую в этой маленькой деревушке на три дома, нарушил свет фар исходящий от автомобиля «Газель». «Газель» была оснащена, синим проблесковым маячком, на белом брюхе был нанесен красный крест и две цифры «03». Как Вы уже догадались, в Богом забытую деревушку въезжала «скорая» помощь, с двумя фельдшерами мужского пола и водителем на борту.
Один из фельдшеров, по имени Вова, спросил другого фельдшера:

Антон, ты в эту в деревушку, когда-нибудь на вызов ездил?
Нет, не ездил. Вика сказала, что сюда редко вызывают, тут три бабушки и один дедушка проживают, так последний вызов был год назад.
Как то не понятно, старики и редко вызывают.
Травами-отравами наверно лечатся.
Деревня, в которую въезжала бригада скорой помощи, находилась недалеко от дачного массива, который входил в зону обслуживания Вовиной станции. Вот и приходилось иногда обслуживать здесь вызова. Называлась деревня как то странновато – Подгробье, но ни кого это название не смущало.
В 2 часа ночи диспетчер Вика получила вызов через 112, «деревня Подгробье, ул нет, номера дома нет. Вызов к жен. 88 лет, повод – боли в животе, ориентир – второй дом слева, фамилия больной - Караваева» и отправила фельдшерскую бригаду.
Ну че, приехали пацаны – сказал водитель, остановившись возле большого одноэтажного дома, очертания которого были едва различимы в кромешной тьме – давайте не долго.
Схватим и увезем в хирургию, пусть хирурги разбираются, а то чего здесь делать в темноте. Кстати, а чего свет не горит, смотри везде темно, как у нег..
За неуплату наверно отключили – как то неуверенно сказал Вова, - да жутковато здесь, еще дождь этот льет.
Фельдшера нехотя стали выходить на улицу, морщась от стужи и мелкого моросящего дождя, Вова вышел первым и открыв дверь салона взял оранжевый чемодан с медикаментами.
Может, не будем брать чемодан, - спросил Антон,- все равно боли в животе, так хоть руки будут свободные.
Да не, возьмем, пусть будет, - ответил Владимир и включил свой фонарик, луч которого при определенной настройки светил далеко вперед. Он только вчера перед сменой сменил батарейки и поэтому фонарь светил очень ярко.
Антон тоже включил свой фонарь, и они двинулись к дому, шаря лучами света перед собой. Окна дома были на уровне, примерно, двух метров и в них не возможно было заглянуть. Было только видно мерцающий огонек свечи, в одном из окон. Подошли к высокому, крутому крыльцу, которое примыкало к дому с левого бока. В свете фонарей, ступеньки казались не надежными. Вова решил подниматься первым. Он передал чемодан Антону, аккуратно поставил правую ногу на первую ступень и начал восхождение. Не смотря на видимую шаткость, ступеньки выдержали первого фельдшера, за ним поднялся и второй, предварительно передав чемодан на вверх.
Стучаться в первую дверь ребята не стали, все равно еще будет веранда, а уже потом жилая часть дома. Войдя, они оказались в просторной веранде, нашарили в темноте входную дверь и Антон постучал в нее. Ответа не последовало даже после третьей барабанной дроби.
Че то никто не отзывается.
Ну-ка потяни, - Вова потянул массивную дверь на себя, она оказалась открытой, - правильно, они здесь двери не закрывают, зачем им.
Фельдшера по очереди зашли в комнату, светя фонарями. Первым вошел Владимир и его фонарь осветил, то что ему очень не понравилось. А фонарь Антона сразу погас.
Черт, че за фигня, - Антон начал щелкать тумблером фонарика, переключая его туда сюда, - только, что нормально работал, че ему надо.
Вова, потеряв дар речи, начал ретироваться назад и спиной наткнулся на Антона, и тут же Вовин фонарь тоже погас. Антон не понял, почему его коллега толкает его спиной, но интуитивно тоже попятился и наткнулся спиной на закрытую дверь, которая только что была открыта.
Да че за фигня то, че ты ломишься!? – начал кричать Антон, специально нарочито и дерзко, что бы «засунуть» свое чувство страха подальше.
Вова не отвечал, он хотел сказать только одно слово, но у него получилось слабое подобие мычания, как у человека пострадавшего от инсульта. Это слово было – «гроб». То что он увидел в центре комнаты, когда его фонарь еще работал, было, гробом, как будто зависшим воздухе.
Хоть Владимир и не мог произносить слова, в голове его крутились мысли. Ему, почему то вспомнился, случай про женщину, которая одна гадала в бане и увидела там, что-то страшное, что стала сумасшедшей и ни чего не может теперь ни кому объяснить. Он боялся сойти с ума, от этих мыслей ему становилось еще страшней. Так же пугал простой вопрос: «Что здесь вообще происходит?»
Антон в отличии от Вовы, гроба не видел, но ему тоже было страшно от не ясности происходящего.
Вова, че ты мычишь, че случилось?
Тут Владимир неожиданно произнес слово, которое хотел произнести:
ГРОБ!
Что гроб, Вова, блин, че с тобой, че тут.
Тут гроб. Выходим, беж..им.
Дверь не открывается, я толкаю, она не открывается.
Им обоим стало страшно еще сильней, вокруг их была пугающая темнота, сколько они не пытались напрягать зрение, все равно ни чего не могли рассмотреть. В комнате было темно и тихо.
Неожиданно в одном из углов комнаты загорелась свеча, и ее тусклый свет озарил очертания женщины. Ребята вздрогнули, Антон даже вскрикнул. От крика, женщина обернулась к фельдшерам, и они смогли разглядеть ее лицо. Это была не их пожилая пациентка, 88 лет. Женщина была красива и похожа на панночку из советского фильма «Вий». Создавалось такое впечатление, что она смотрит сквозь них. Так же Вова отметил еще одну страшную особенность, глаза женщины были … мертвыми. Миндалевидный зрачок напоминал кошачий глаз.
Кто это? – парни вздрогнули еще раз, и на этот раз сильней, потому что вопрос задала не женщина. Голос принадлежал кому-то в противоположном углу. Голос, от которого у ребят сжалось сердце, был на столько жутким.
Это новая кровь, - на этот раз ответила женщина, причем ее голос не соответствовал ее внешности, это был старушечьей глухой бас.
«Кровь», Вова чуть не потерял сознание, но взяв себя в руки начал читать молитву, которой его учила мать:
Отче наш, - еле слышно произнес Володя, - иже еси на не бесах, да..
Его молитву прервал дикий крик женщины, он орала как будто горела в огне, Вова продолжил еще уверенней:
…светится имя твое, да..
Закрой ему рот, - сказал невидимый голос, и множество разных голосов сильным эхом повторили, – закройте ему рот, закройте ему рот.
В этот время Антон до сих пор державший оранжевый чемодан в руке, вышел из оцепенения и без замаха кинул свою ношу в сторону женщины. Чемодан ударился о ее голову, упал и раскрылся, ампулы посыпались по полу. На женщину это не произвело ни какого впечатления, она как сидела, так и продолжала сидеть, хотя чемодан весил 7 килограмм, и должен был хотя бы сбить ее со стула.
…прибудет царствие твое… - надавив на дверь, ребята неожиданно вывалились в веранду, потом неуклюже поднимаясь, мешая друг другу, не организованно выбежали на крыльцо. В лицо ударила, уже приятная стужа. Чуть ли не вместе прыгнули с крыльца и побежали к «Газели», открыв пассажирскую дверь, Вова закричал водителю:
Палыч, заводи!
Вы чего так быстро, минуты не прошло – Вова с Антоном, так не думали, им казалось, что они были в страшном доме целый час, и какой час.
-Гони! Бл..дь! Гони! – только это могли выговорить два обезумевших от страха фельдшера.
Заведующий станцией настойчиво требовал с Антона и Владимира объяснительные, по поводу потерянного чемодана с медикаментами. В рассказанную ребятами историю он не верил, так как на следующие утро сам лично с двумя работниками полиции обследовал дом в злополучной деревне и не нашел там ни чемодана, ни ампул, ни приведений, ни гроба, ни женщины с мертвыми глазами. Станция разделилась на два лагеря, одни верили, или делали вид, что верят двум коллегам, другие не верили во все и объясняли потерю чемодана не желанием работать, а так же халатным отношением к оборудованию.
Может, что-то прояснять помог водитель, но он на следующий день после этой смены, мылся в душе у себя дома и поскользнувшись сломал шею, травма оказалась смертельной.
Руководство станцией, все же простило фельдшеров, но обязало выплатить деньги за потерю имущества и дало по выговору с занесением в личное дело.
Самое интересное, что ребята быстро отошли от страха и постепенно забывают об случившемся, но иногда, что Вове, что Антону снится страшная мертвая женщина.