Спросите полиглота: страдательный залог и Библия
Много лет назад, мне было тогда двадцать с небольшим, у меня появился интересный ученик. Не знаю даже, как так получилось. Я был молод и неопытен, а он – профессор, преподавал в очень солидных заведениях, в том числе читал лекции в Сорбонне, и владел несколькими языками: французским, немецким, арабским и чем-то еще. Но против английского он, как преданный франкофон, имел предубеждение и принципиально его не учил. А тут приспичило, и кто-то меня с ним свел. Наиприятнейший, надо сказать, человек.
Мы начали заниматься. И все шло хорошо, пока мы не добрались до страдательного залога. Страдательный залог – это когда не ты делаешь, а тебя делают, например, я читал книгу (я делал), и книга была прочитана (ее сделали). В русском языке страдательного залога рекомендуют избегать, потому что у нас есть другие, более естественные для нашего языка, инструменты. В английском же он используется очень часто и с его помощью можно выстраивать замечательные предложения, скажем, I was offered a cup of tea (дословно – я был предложен чашку чая, по-русски я бы сказал – мне предложили чаю) или Much fun was had (всем было весело).
Профессор выслушал мои объяснения, просмотрел примеры, а затем встал и принялся ходить, заложив руки за спину, по комнате, размышляя. Через некоторое время он сказал: «Какая-то дьявольщина… В нормальных языках мысли выражаются по-человечески. Во французском есть прекрасное местоимение ON (может означать "мы" или "некто" - On m'a offert une tasse de café – некто предложил мне чашу кофе), а тут…» Затем он вдруг развернулся и, глядя мне в глаза, почти торжественно произнес: «В Книге страдательного залога нет! Не зря я недолюбливал английский»…
Под книгой профессор, конечно, имел в виду Священное писание (религиозным фанатиком этот человек не был)... На днях я почему-то вспомнил об этом случае, открыл Книгу и начал листать. И, признаюсь, провел за этим занятием добрых пятнадцать минут, прыгая с одного места на другое. В конце концов нашел. Исаия, глава 7, стих 2: «И было возвещено дому Давидову, и сказано…»
Профессор обо мне давно забыл. А я пятнадцать лет спустя мысленно возобновляю прерванный разговор…