Сепаратизм, авторитет и симплексная связь: история крупнейшей авиакатастрофы

27 марта 1977 года в ясную погоду после полудня авиалайнер Boeing 747-121 рейс 1736 (Лос-Анджелес - Нью-Йорк - Лас-Пальмас) компании Pan American летел над Атлантикой к финальной точке маршрута - острову Гран Канария, третьему по площади из архипелага Канарских островов. 378 пассажиров ждали скорой посадки, ведь самолет был забронирован компанией "Роял круиз" и их на острове ждала пересадка на круизный лайнер.  Командир Виктор Граббс, второй пилот Роберт Брэгг и бортинженер Джордж Уорнс готовились в скором времени посадить машину, как внезапно из аэропорта назначения пришло тревожное сообщение: воздушная гавань не принимает самолеты на посадку из-за теракта.

Да, даже в райском уголке существовала своя политика и свои несогласные с режимом. Боевики из сепаратистской организации MPAIAC взорвали в аэропорту цветочный ларек и угрожали второй бомбой. Хотя разрушения были незначительными, а жертв не было, если не считать 8 человек, легко раненых осколками стекла, из соображений безопасности аэропорт был закрыт на несколько часов.

Boeing PanAm 1736 был полностью заправлен, и поначалу члены экипажа намеревались переждать происшествие в воздухе - количество топлива вполне позволяло продержаться лишние пару часов. Но диспетчер дал им указание - уходить на запасной аэродром, освобождая воздушное пространство. А единственным запасным аэродромом для все еще непривычных в то время самолетов такого класса, как "Jumbo Jet", был аэропорт "Лос-Родеос" на соседнем, самом крупном острове архипелага - Тенерифе.

Естественно, единственный вариант не может быть самым оптимальным. Еще до рейса 1736 в Лос-Родеос село несколько самолетов, в том числе широкофюзеляжных, что создало на земле трудности.  В 14:15 рейс 1736 совершил посадку. Аэродром был небольшим - одна взлетно-посадочная полоса с одной параллельно расположенной рулежной дорожкой. И вся она оказалась забита настоящей пробкой из самолетов - другой Boeing 747 находился ближе всего к порогу взлетно-посадочной полосы 12, за ним стоял Boeing 737, Boeing 727 и DC-8; рейс 1736 занимал последнюю позицию в очереди. Ему ничего не оставалось, кроме как терпеливо дожидаться, пока ему освободят дорогу. Заминкой воспользовались двое сотрудников авиакомпании, поднявшись на борт, чтобы перелететь на соседний остров.

Самолеты Boeing компаний PanAm и KLM (хвостовая часть на переднем плане)

Непривычный поток самолетов в небольшой аэропорт, который обслуживали в тот день всего два диспетчера, создает нервозную обстановку на земле. Экипажи машин с нетерпением ждут, когда откроется аэропорт Лас-Пальмас, чтобы немедленно взлететь и, пролетев всего 100 км, доставить наконец пассажиров в пункт назначения. И это вскоре происходит - спустя всего 15 минут посадки рейса 1736, в 14:30 аэропорт Лас-Пальмаса сообщает о своем открытии. Самолеты понемногу начинают выезжать на ВПП и взлетать. Boeing 747 рейса 1736 последний в очереди. А впереди очереди - заминка. Командир другого Boeing 747 - рейса 4805 голландской авиакомпании KLM Якоб ван Зантен посадил машину уже час назад, и в отличие от Граббса, нехотя, но позволил пассажирам выйти в зал ожидания, и теперь их приходилось искать и возвращать в салон на автобусах.

Якоб ван Зантен

Капитан ван Зантен, вообще говоря, был выдающимся пилотом - 26 лет работы в компании KLM, почти 12000 часов стажа, из которых более 1500 на Boeing-747. Он стал в прямом смысле лицом авиакомпании, с его фотографиями печатали рекламные проспекты, а сам он сел за штурвал впервые за полгода, которые служил летным инструктором авиакомпании как опытнейший летчик. Фактически, он уже был одной ногой на должности топ-менеджера. И сегодня этот человек сидел за штурвалом самолета рядового рейса Амстердам-Гран Канария, нервничал и злился. Пока собирались пассажиры, пришла плохая новость из штаба компании.

Очень долгое время профсоюзы вели борьбу с авиакомпаниями за нормирование рабочего дня и условий труда. И тогда в ответ политика компании KLM стала жесткой. Не хотите перерабатывать - отлично, мы запрещаем вам перерабатывать. Но тогда будьте добры, покиньте борт после истечения времени смены, чтобы не смели больше апеллировать к тяжелым условиям труда и сверхурочным. Тогда рейс автоматически откладывается до момента, пока на борт не поднимется новый выспавшийся экипаж. Ну а пассажиров, естественно, отпускают на землю, расселяют в отели за счет авиакомпании. А дальше по итогам года посмотрим: из-за каких экипажей компания понесла такие серьезные неустойки?

Естественно, опытный командир и инструктор ван Зантен не мог смириться с происходящим - задержка грозила обернуться заменой экипажа и переносом рейса на день, и он не мог допустить, чтобы эта дурацкая ситуация повлияла на его престиж и карьеру. А ситуацию ему обрисовали по телефону из Амстердама в ответ на запрос о продлении рабочего дня: он должен вылететь туда с какого хочет Канарского острова, но не позднее 19:00. Иначе - все вышеописанное.

Все пассажиры нашлись, кроме одной девушки, которая сошла на землю повидаться с бойфрендом. Но пришла еще более нехорошая новость: Лас-Пальмас снова прекратил принимать самолеты на посадку, так как столкнулся с такими же самолетными пробками, что и аэропорт на Тенерифе. Шансы улететь в Амстердам вовремя медленно таяли. Тогда ван Зантен запросил полную заправку самолета, пока они стоят в ожидании, дабы не терять время в очереди на Лас-Пальмасе.

Увидевший это капитан Boeing рейса 1736 Граббс ощутил сильную досаду. Все остальные самолеты уже покинули рулежную дорожку, только большой серебристый 747-й компании KLM, окруженный бензовозами, все еще не давал себя объехать. Американский экипаж уже более 10 часов был за штурвалами, а бессмысленное ожидание полностью готового к вылету самолета не добавляло им энтузиазма. Они уже давно могли покинуть Тенерифе, на который могли бы вообще и не садиться.

Время шло к пятому часу дня, и в аэропорту Тенерифе стала проявляться его неприятная особенность. Морской бриз, влага и рельеф способствовали конденсации паров воды, и над взлетной полосой начал формироваться вечерний туман. Фактически, на высоте острова на него начинала наползать океанская облачность. В 16:45 Boeing рейса 4805 наконец закончил получасовую заправку и начал маневрировать.  Диспетчер, ввиду занятости рулежных дорожек самолетами, приказал рейсу KLM 4805 выехать на взлетную полосу, проехать ее всю и развернуться на 180 градусов в самом конце. 

Облачность накрывает ВПП аэропорта Лос-Родеос - современное фото, фотограф Manuel Luis Ramos Garcia

Три минуты спустя, рейс 1736 завел двигатели и также получил указание следовать по взлетной полосе до третьего съезда, а затем свернуть и продолжить движение вдоль полосы по рулежной дорожке. Ведомые диспетчером, разговаривавшим с чудовищным испанским акцентом, оба самолета погрузились в туман, окутавший ВПП. Лампы осевого освещения и по краям ВПП не работали. Самолеты ехали друг за другом почти наощупь. Все же, рейс компании KLM двигался быстрее - капитан ван Зантен нервничал и спешил. На его запрос о включении освещения ВПП диспетчер ответил, что не уверен, что это возможно, но он уточнит.

А рейс 1736, выполняющий руление следом, оказался совсем дезориентирован. Диспетчер вроде бы сказал про третий съезд, но он, в отличие от первого и четвертого, был не попутным (под 45° к ВПП), а резко назад - с поворотом на 135 °. Зачем выписывать букву "Z" на рулежной дорожке, если есть попутные съезды? Какой же номер назвал испанский диспетчер? "Third"или "first"? В повторном радиообмене диспетчер даже сосчитал до трех: "На третьем, сэр! Раз, два, три - третьем!". Но неработающие огни ВПП, густой туман, заминка с определением номера съезда сыграли свою роль. Третьего съезда экипаж рейса 1736 так и не заметил. А сам диспетчер с напарником, сидя на вышке, вообще потеряли оба самолета из виду в густом тумане. В аэропорту также отсутствовал обзорный радиолокатор, позволяющий отслеживать перемещение самолетов на земле.

В 17:02, пока рейс 1736 полз по полосе со скоростью пешехода - около 5 км/ч, диспетчер спросил по радио: "KLM 4805, сколько съездов вы уже проехали?", на что капитан ван Зантен ответил: "Я думаю, мы только что прошли четвертый съезд".

Видимость все ухудшалась, и для экипажа KLM возникла угроза, что видимость упадет до нуля, и тогда аэропорт Лос-Родеос  перестанет давать разрешения на взлет. Тогда ни о каком вылете в Амстердам до 19:00 не может быть и речи.

Диспетчер сказал по радио: "Рейс 1736, доложите, когда освободите полосу". Второй пилот Брэгг, все еще высматривавший съезд номер 3, отозвался: "1736".

Ван Зантен, тем временем, достиг края ВПП и начал разворот самолета на 180 градусов. Диспетчер сказал: "KLM 4805, доложите, когда будете готовы к взлету", на что ван Зантен, сконцентрировавшись на выполнении маневра, сказал коротко, хотя не по уставу: "ОК".

Тем временем никаких свидетельств того, что экипаж PanAm 1736 нашел третий съезд, не поступило - в реальности он уже остался позади, скрытый туманом и не отмеченный неработавшими сигнальными лампами полосы. Примерно в это же время ван Зантен снова спросил, доступны ли лампы освещения осевой линии ВПП, на что получил отрицательный ответ диспетчера. На это капитан голландского самолета только проворчал: "И почему я не удивлен".

В 17:05 рейс KLM 4805 полностью развернулся в конце ВПП. Два огромных самолета теперь находились лицом к лицу, разделенные сотнями метров непроглядного тумана.

Капитан ван Зантен переводит рычаги двигателей на малый газ, на что второй пилот Мейер обеспокоенно замечает: "Подождите! Мы еще не получили подтверждения плана полета". Ван Зантен нетерпеливо сказал: "Я знаю. Давай. Спрашивай!".

Подтверждение плана полета (ATC Clearance) - это согласование с диспетчером курса и эшелона воздушного судна после взлета, а также процедуры передачи самолета другому диспетчеру, но оно не является разрешением на взлет, которое должно быть получено отдельно.
Мейер, второй пилот KLM, подал запрос диспетчеру. Тот ответил:
"КLМ 4805, после взлета занимайте эшелон 90. Правый разворот на курс 040. После прохода радиомаяка Лас-Пальмаса выходите на связь с  диспетчером…” 

Мейер повторил инструкцию слово в слово, добавив в конце не очень внятно: "Мы собираемся взлетать"  ("We are now... uh... taking off"). 

Ван Зантен, решив, что формальности радиообмена соблюдены и диспетчер предупрежден о взлете, сказал экипажу: "Мы взлетаем", и дал полную мощность двигателей. 

Рейс KLM 4805 начал разгон.

В наушниках экипажа KLM послышался голос диспетчера "ОК..." и четырехсекундный треск. 

Радиосвязь в авиации устроена так, что настроившись на частоту диспетчера, любой борт может слышать все переговоры на данной частоте, но говорить может, только зажав кнопку, и только когда на этой частоте больше никто не говорит. Это называется симплексной связью - радиостанция работает только либо на прием, либо на передачу. Заговорить со своей стороны можно, только дослушав чужое сообщение до конца. Это сделано для того, чтобы диспетчер вызывал и слушал каждый самолет по отдельности.

Когда второй пилот рейса 4805 KLM сообщил, что их борт собирается взлетать, диспетчер сказал: "ОК", и в следующее мгновение, чтобы его поняли правильно, снова нажал тангетку и сказал: "Будте готовы к взлету, я вас вызову". В этот же самый миг второй пилот рейса 1736 PanAm Брэгг услышал, что KLM собирается взлетать и нажал свою тангетку, сказав: "Нет! Э-э... мы все еще двигаемся по полосе, 1736!"

Первая кнопка была нажата в 17:06:20.08. 

Вторая - в 17:06:20.30. 

Любого из сообщений было достаточно, чтобы капитан ван Зантен понял и что разрешение на взлет еще не получено, и, что еще важнее, что впереди на полосе находится точно такой же Боинг. Но гетеродинный приемник смешал два входящих сигнала, поданных одновременно, и оба они превратились в наушниках рейса 4805 в треск.

Однако сообщение с PanAm отчетливо расслышал диспетчер. Экипаж рейса 1736, потерявший третий съезд,  достиг четвертого, который  был попутным. В  17:06:25.60 диспетчер ответил на обеспокоенный запрос Брэгга: "Понял вас, 1736, доложите, когда освободите полосу". В 17:06:29.60 Брэгг ответил: "ОК, мы доложим, когда освободим".

Ни один из них не знал, что Боинг KLM уже начал разгон. Но капитан PanAm Граббс, будто предчувствуя что-то нехорошее, выруливая на четвертый съезд, сказал: "Давайте-ка убираться отсюда к черту!"

А тем временем бортинженер KLM 4805 услышал радиообмен PanAm с диспетчером и воскликнул: "Он что, еще на полосе?". "Что?" - отозвался ван Зантен, в тумане едва удерживавший самолет по оси ВПП. "Этот PanAm - он уже ушел с полосы?" - повторил бортинженер, на что ван Зантен раздраженно ответил: "А-а... да!" 

В 17:06:40 капитан Граббс увидел справа в тумане огни Boeing KLM и закричал: "Проклятье, этот сукин сын идет прямо на нас!"; второй пилот Брэгг крикнул "Уходим! Уходим!", и капитан дал полный газ, одновременно надавив на левую педаль.

 Тремя секундами спустя капитан ван Зантен увидел в тумане Boeing PAN Am и рванул штурвал на себя. 

Огромный самолет резко задрал нос вверх, ударив хвостовой частью бетон ВПП и прочертил по нему несколько десятков метров, высекая сноп искр. 

Еще через пару секунд KLM все-таки оторвался на несколько метров от земли, но в 17:06:50 на скорости 300 километров в час страшный удар четырех стоек шасси Boeing KLM срезал салон первого класса и верх фюзеляжа Boeing PanAm по всей длине. Хвост и кабина PanAm с грохотом отвалились и уткнулись в бетон ВПП, топливо из развороченных баков KLM вылилось сверху на PanAm и полосу и мгновенно воспламенилось. У Boeing KLM ударом оторвало двигатель и все стойки шасси, самолет успел пролететь несколько десятков метров и упал на ВПП, по которой его тащило еще около трехсот метров, затем, уже полностью охваченный пламенем, он развернулся поперек полосы, превратившись в крематорий для всех 248 человек на борту.

В течение 20 минут после происшествия диспетчеры на вышке из-за тумана не догадывались произошедшем. А прибывшие на место крушения пожарные начинают тушить обломки KLM, не подозревая, что в катастрофе участвовало два самолета. Но через разломы в корпусе и по нетронутому левому крылу самолета рейса 1736 удается спастись 70 людям, 61 из которых впоследствии выживут.

Схема рулежки и катастрофы

Горящий Boeing рейса 1736 спустя считанные минуты после катастрофы

Обломки рейса 4805

Обломки рейса 1736

Общий план места катастрофы. В центре - обломки Boeing KLM 4805, взлетавшего слева направо по фото, на заднем плане - обломки Boeing PanAm 1736, двигавшегося навстречу. На переднем плане - рулежная дорожка, слева - злополучный третий съезд с ВПП.

В дополнению к моментам, отмеченным жирным шрифтом, хочется добавить еще ключевых моментов в этой невероятной цепи совпадений. Например, работа ван Зантена инструктором предполагала также симуляцию им команд-разрешений диспетчерской вышки, и некоторые эксперты высказывали мнение, что капитан неосознанно сам дал себе разрешение на взлет. Другие указывают, что второй пилот рейса 4805 Клаас Меурс имел всего 95 часов налета на Boeing 747, а лицензию на этот тип самолета ему открыл лично ван Зантен. Второй пилот просто-напросто не пошел до конца против авторитета капитана, ограничившись замечанием о необходимости получить инструкции от диспетчера и так и не услышав разрешения на взлет. Также, рейсу 1736 не хватило около десяти секунд, чтобы увести самолет с ВПП, и катастрофы не произошло бы даже с потерянным из виду третьим съездом, но с рулежкой на пару километров в час быстрее. Наконец, решение заправиться для рейса 4805 оказалось фатальным - его вес, а значит и пробег для взлета увеличился, и именно эти несколько метров высоты или расстояния до самолета рейса 1736 могли стать решающими, и двигатели и неубранные шасси не задели бы фюзеляж.

Кстати, помните, что одна из пассажирок 4805 сошла с самолета? Робина ван Ланскот нарушила множество правил авиаперевозок, сойдя с самолета, на котором никто не выжил. Любовь спасает.