Бойня при Каррах: месть парфян

Римская армия, настоящий феномен античности, находясь в зените своей славы, как мельничный жернов перемалывал сопротивление соседних государств. Один за другим народы попадали под власть Рима. Мало кто мог противостоять римской боевой машине. Но непобедимых не бывает. История тому доказательство. И римляне также терпели поражения, причем не только на заре или закате своего могущества, но и будучи в самом расцвете своих сил.
И сегодня я хотел бы рассказать вам о вторжении римлян в Парфянское царство и о том, каким образом парфяне (народ скифского происхождения) заставили их пожалеть об этом.

В начале 1-ого века до н.э. Армянский царь Тигран II стал планомерно расширять пределы своего государства за счет соседнего Парфянского царства и при этом вполне успешно. Парфянские послы принялись искать союзников в назревающем конфликте и обратились за помощью к римлянам. Рим решил разобраться с Тиграном II, но позднее и по своим причинам. Армения была серьезным и могущественным государством, с претензией на мировое лидерство. А конкуренции Рим не терпел.

Поводом для войны послужило бегство в Армению правителя вражеского Понтийского царства Митрида́та VI Евпатора. Парфяне оказали римлянам поддержку. Война закончилась в 64 г. до н.э. Однако, победив армян, Рим заключил с ними союз на правах победителя. Парфянам по результатам войны не досталось ничего. Более того римские войска по приказу полководца Гнея Помпея помогли армянам оттеснить парфян с их же земель в северной Месопотамии. Это было не очень справедливо. Между бывшими союзниками стало нарастать напряжение. Но парфянский царь Фраат ограничился лишь протестом и оставил враждебные действия римлян без ответа.

Спустя 10 лет, Марк Лициний Красс, римский полководец, консул и богатейший человек республики, решил, что для поддержания своей репутации, после успешного подавления восстания Спартака, ему требуются новые военные подвиги. Плюс он хотел выделиться на фоне своих политических партнеров Помпея и Цезаря. Своей мишенью он решил выбрать Парфию. Конечно, этим свои амбиции честолюбивый консул не ограничивал.

...Возгордясь безмерно и утратив рассудок, уже не Сирией и не парфянами ограничивал он [Красс] поле своих успехов, называл детскими забавами походы Лукулла против Тиграна и Помпея против Митридата, и мечты его простирались до бактрийцев, индийцев и до моря, за ними лежащего.
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Красс

Однако далеко не все римляне встретили с энтузиазмом планы Красса. Парфия не считалась угрозой Риму. Поводов для войны не было. Более того, соотечественники даже подвергли Красса религиозному проклятию. Но, как говорится, «жребий брошен». Зато полководца поддержали его друзья Помпей и Цезарь. Последний даже отправил ему в подмогу 1000 галльских всадников. Также на стороне римлян выступили армяне и арабы.

Летом 54 года до н.э. римская армия из Сирии вторглась на территорию Парфянского царства в Месопотамию и без особых проблем захватила целый ряд приграничных городов, в которых оставил небольшой гарнизон войск. Римлян поддержало греческое население этой местности. После достигнутых успехов Красс распорядился вернуться на зимовку в Сирию, что по мнению современников было ошибкой. Парфянам тем самым было предоставлено время на подготовку.
В предоставившееся свободное время римляне по приказу Красса занимались изъятием сокровищ и ценностей из сирийских святилищ, т.е. по сути мародерством. Полководца, в этот момент, больше беспокоило набивание своего кошелка, чем подготовка к будущей битве. Не нужно пояснять, что местному населению такое поведение вряд ли могло понравится. Да и дисциплины с боеготовностью у солдат это явно прибавить не могло.
Через некоторое время Красс принял у себя парфянских послов, которые, от имени своего царя Орода, несмотря ни на что предлагали мир. Данный факт прибавил самоуверенности полководцу. От мира он отказался. Еще большей уверенности Крассу прибавил Артавазд, правитель Армении, который заверил его в своей верности Риму и пообещал оказать всестороннюю военную помощь.
Парфии пришлось воевать на два фронта. Царь Ород, собравший свою армию, разделил ее на две части. Одна группа, преимущественно пехотинцы, с ним во главе, двинулась на Армению. Вторая группа, самая боеспособная и преимущественно кавалерия, численностью 11 тыс. всадников, во главе с талантливым полководцем Суреном, отправилась в северно-западную Месопотамию к городам, захваченным римлянами.
На базу в Сирии прибывали первые уцелевшие солдаты из римских гарнизонов. Они поведали не воодушевляющие новости о воинских качествах парфян: о быстроте передвижения, о бронебойных стрелах и т.д.

Красс, совершенно не впечатленный этими донесениями, выдвинулся к границе в мае 53 года до н.э. с армией численностью в 40 тыс. человек, на встречу парфянам. Его проводником был вождь арабов Эдессы Абгар, который взялся помочь римлянам настигнуть парфян кратчайшим путем. Идти пришлось через безлюдную местность под палящим солнцем, четыре дня.

По пути попадались глубокие пески, и трудно было идти по равнинам безлесным и безводным, уходившим из глаз в беспредельную даль. Воины не только изнемогали от жажды и трудностей пути, но впадали в уныние от этих безотрадных картин; они не видели ни куста, ни ручья, ни горного склона, ни зеленеющих трав, а глазам их представлялись морю подобные волны песков пустынь, окружавших войско со всех сторон...
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Красс

Деморализованные солдаты и даже военачальники, постепенно, утрачивая доверие к своему командиру, на каждом шагу стали подмечать мрачные предзнаменования.

В то время как Красс переправлял войско через реку у Зевгмы, много раз прогрохотал небывалой силы гром, частые молнии засверкали навстречу войску, и ветер, сопровождаемый тучами и грозой, налетев на понтонный мост, разрушил и разметал большую его часть. Место, где Красс предполагал разбить лагерь, было дважды поражено молнией. Одна из лошадей полководца в блестящей сбруе увлекла возничего к реке и исчезла под водою. Говорят также, что первый орёл, который был поднят, сам собою повернулся назад. И ещё совпадение: когда после переправы солдатам стали раздавать еду, в первую очередь были выданы чечевица и соль, которые у римлян считаются знаками траура и ставятся перед умершими. Затем у самого Красса, когда он произносил речь, вырвались слова, страшно смутившие войско. Ибо он сказал, что мост через реку он приказывает разрушить, дабы никто из солдат не вернулся назад. Он должен был бы, почувствовав неуместность этих слов, взять их обратно или объяснить их смысл оробевшим людям. Но Красс со свойственной ему самоуверенностью пренебрег этим. Наконец, в то время как он приносил очистительную жертву и жрец подал ему внутренности животного, он выронил их из рук. Видя опечаленные лица присутствующих, Красс, улыбнувшись, сказал: «Такова уж старость! Но оружия мои руки не выронят».
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Красс

Наконец впереди показалась плодородная местность и речка. Это было неподалеку от города Карры (ныне Харран в Турции). Римляне были крайне истощены и обезвожены после хождения по пустыни. Младшие командиры настоятельно рекомендовали Крассу позволить солдатам отдохнуть, поесть и самое главное утолить жажду. Но, Красс был непреклонен и приказал продолжить движение без остановок. Ему и особенно его сыну Публию не терпелось вступить с парфянами в схватку. Кстати, арабского помощника и след простыл.

И вот римляне вышли на неприятеля. Визуально парфян казалось немного и были они все в каких-то лохмотьях. Красс был безумно рад тому, что настиг своего противника. Теперь он задаст врагу трепку.
Внезапно раздался глухой рокот барабанов. Римлянам стало не по себе. А вот что произошло дальше:

Устрашив римлян этими звуками, парфяне вдруг сбросили с доспехов покровы и предстали перед неприятелем, пламени подобные – сами в шлемах и латах из маргианской, ослепительно сверкавшей стали, кони же их в латах медных и железных. Явился и сам Сурена, огромный ростом и самый красивый из всех…
Первым намерением парфян было прорваться с копьями, расстроить и оттеснить передние ряды, но когда они распознали глубину сомкнутого строя, стойкость и сплоченность воинов, то отступили назад и, делая вид, будто в смятении рассеиваются кто куда, незаметно для римлян охватывали каре кольцом.
Красс приказал легковооруженным воинам броситься на неприятеля, но не успели они пробежать и нескольких шагов, как были встречены тучей стрел; они отступили назад, в ряды тяжелой пехоты, и положили начало беспорядку и смятению в войске, видевшем, с какой скоростью и силой летят парфянские стрелы, ломая оружие и пронзая все защитные покровы, и жесткие, и мягкие, одинаково.
А парфяне, разомкнувшись, начали издали со всех сторон пускать стрелы, почти не целясь (римляне стояли так скученно и тесно, что и умышленно трудно было промахнуться), круто сгибая свои тугие большие луки и тем придавая стреле огромную силу удара. Уже тогда положение римлян становилось бедственным: оставаясь в строю, они получали рану за раной, а пытаясь перейти в наступление, были бессильны уравнять условия боя, т.к. парфяне убегали, не прекращая пускать стрелы
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Красс

Тучи стрел беспрерывно летели в сторону римлян, скашивая их одних за другим. Римские командиры, подбадривая своих солдат говорили, что при таком темпе стрельбы у парфян скоро иссякнет боезапас.

Однако кто-то уже заметил, что к парфянам подъехал уже целый караван верблюдов груженных стрелами. Римляне пали духом. Они оказались в положении скотины пригнанной на убой.

Красс отправил своего сына Публия с отрядом всадников и легионеров для прорыва оцепления. Парфянские конники-лучники сымитировали бегство, заманив римский отряд на песчаный холм. Путь к отступлению римлянам преградили катафракты. Отряд Красса-младшего был уничтожен. Публий отказавшись сдаваться покончил с собой. Его отрезанную голову, насаженную на копье, парфяне продемонстрировали римлянам для устрашения.

Римские солдаты, оставшись без конницы, изнемогая от жары, вынуждены были стоять под дождем парфянских стрел. Обстрел продолжался до самой ночи. Парфяне вернулись в свой лагерь на передышку. Римляне под покровом темноты начали беспорядочное отступление в город Карры и даже оставили на поле брани своих раненных, которых на утро добили парфяне.
В результате ссоры командиров между с собой, из города римляне вышли разными путями. Один отряд, под предводительством квестора Гая Кассия, прямой дорогой в Сирию.
Остальные, во главе с Крассом, окольными путями в Армению, с проводником греком Андромахой. До безопасной местности в горах осталось пройти 2 км.
Но проводник предал Красса и парфяне взяли остатки римской армии в окружение, загнав их на холм. Сурена предложил спустится полководцу и поговорить о заключении мира. Красс, уже наученный горьким опытом, не поверил ему и ответил отказом. Тем более им осталось пробиваться всего пару километров. Однако солдаты были против.

Воины подняли крик, требуя переговоров с врагом, и затем стали поносить и хулить Красса за то, что он бросает их в бой против тех, с кем сам даже не решается вступить в переговоры, хотя они и безоружны. Красс сделал было попытку убедить их, говорил, что, проведя остаток дня в гористой, пересеченной местности, они ночью смогут двинуться в путь, указывал им дорогу и уговаривал не терять надежды, когда спасение уже близко. Но так как те пришли в неистовство и, гремя оружием, стали угрожать ему, Красс, испугавшись, уступил и, обратясь к своим, сказал только: "Октавий и Петроний и вы все, сколько вас здесь есть, римские военачальники! Вы видите, что я вынужден идти, и сами хорошо понимаете, какой позор и насилие мне приходится терпеть. Но если вы спасетесь, скажите всем, что Красс погиб, обманутый врагами, а не преданный своими согражданами.
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Красс

На родину полководец уже не вернулся. Его отрезанная голова была брошена к ногам парфянского царя в качестве военного трофея. Оставшихся в живых, плененных римлян, парфяне отправили на восточную окраину своего царства в спецпоселение.
В итоге, из 40 тысячной римской армии, было убито 20 тысяч, 10 тысяч попали в плен и 10 тысяч благополучно вернулись домой под водительством Гая Кассия. Одиннадцатитысячная группировка парфян понесла лишь незначительные потери.
Именно с этого момента началось перманентное противостояние Рима и Парфии, переросшее позднее в противостояние Западной и Восточной цивилизации, которое отчасти мы наблюдаем до сих пор.