Иерархия совращения

В первую командировку на Таймыре меня послали в Носок. Деревню Носок. Райцентр тоже носил подобающее имя: Усть-Караул. Даже для заброшенного Таймыра это действительно был – караул! Не знаю, за какие социалистические достижения шеф Коробов решил отметить именно Носок. Наверное, там был передовой колхоз. Может быть, рыбацкий. Носок приткнулся на берегу Енисейской губы. Гостиницы в передовом колхозе не имелось. Имелась заезжая изба – на две койки. Я там коротал время с другим носковским командировочным – плотником Витей. Наверное, недавним зэком. Сельпо в Носке ничем не торговало. Но у Вити в сенках были зайцы. Мороженые. Надо было перерубить мороженого зайца пополам и сварить в большом чугуне. Наверное, была мороженая картошка или капуста. Но под гнусную вьетнамскую водку вареный заяц шел пристойно. Нормально. У Вити был загул. Жутчайший. Запой. Почти окончательный. Пока Витя жутко храпел, предсмертно, я читал взятую в Дудинке книгу. Это было душещипательное повествование о польском скрипаче Генрике Венявском и его многочисленных любовницах. Книга была издана в Варшаве, но уже на русском языке, для нас,  заблудившихся в районе Караул – Носок!

Кажется, скрипач Генрик невыносимо страдал от каждой своей любовницы. Я валялся на непредставимо грязном матраце под тонюсеньким одеялом и переживал за любвеобильного скрипача. На улице мело не переставая. Явно стоял полярный декабрь. Заведовала заезжей избой пожилая нганасанка. Мне она казалась древней, чем здешняя пурга. Она пила вьетнамскую водку и крутила роман с Витей, закусывая нашими вареными зайцами. Может быть, перестало пуржить. Витя куда-то пропал. И здесь пожилая нганасанка начала меня, двадцатилетнего девственника, соблазнять. Не помню точно, но она приподняла  меховой подол кухлянки и показала мне свою страну мрака. Наверное, этого было достаточно, чтобы возненавидеть женщин на всю оставшуюся жизнь.

– Христофор Христофорович меня ебал! – похвастала она для пущей убедительности.

Христофор Христофорович был императором Носка председателем колхоза. Невероятно веский аргумент.

Глагол в устах старой женщины звучал красиво и очень убедительно. Она не подозревала о многочисленной рати языковых ханжей, не предполагала, что в богатом русском языке по этому поводу нет такого же выразительного, но более приемлемого глагола, а если бы даже нечаянно предположила – то явно не поняла, зачем искать эвфемизмы для обозначения этого естественного, вполне природного и даже очень приятного действия. Органика жизни.

Мое филологическое ухо ликовало. Ебал!

Но…

Но, наверное, моя физиономия не выразила должного понимания и пиетета. Чуткая нганасанка уловила это:

– Иван Иванович меня ебал!

Иван Иванович был выше императора – он был секретарем колхозного парткома. Я не осознавал всей важности носковской сексуальной иерархической аргументации. Она сменила тактику.

– Спиридон Петрович меня ебал!

Спиридон Петрович руководил здешними народными массами – возглавлял профком. Как убедительно звучало ее целомудренно-откровенное: ебал. Наверное, я вслушивался в музыку этой северной искренней откровенности. Она, кажется, поняла свою очередную ошибку.

– Ванька – комсомол меня ебал!

Но я все так же непроницаемо покачал головой. Наверняка, я бы услышал еще немало мужских имен, но в дымную заезжую пахнуло свежей пургой – через порог перевалился потерянный Витя.

Все-таки как основательно прочна советская моральнокодексовая девственность… Никакие аргументы ее не берут.

Я писал тогда курсовую по языкознанию и собирал синонимическое интернациональное гнездо: «я тебя люблю». Когда молодую учительницу – нганасанку я попросил произнести эту фразу на ее родном языке, она покраснела и смутилась. Ничего не сказала. Позднее я выяснил, что нганасанский язык такого понятия «я тебя люблю» не знает. Там все проще. Ближе к природе.

Урок старой нганасанки все-таки не пропал даром. В конце декабря я сорвался из Дудинки и полетел к своей любимой женщине, с которой у нас завершался долгий платонический роман. Чтобы в ночь на новый, кажется, 1967 год потерять с нею свое затянувшееся то, что так стойко отстоял в Носке.

* * *

Автор: Анатолий Омельчук

Издатель: @investigator

(Из книги "Дирижер дождя", издана в 2018 г.)