ivan-baloban

6 лет назад

Пришельцы с небес. Глава 54

Утром, едва первые лучи солнца окрасили облачную пелену над головой в красный цвет, в цитадели поднялся шум и началась утренняя суматоха. Шхрсумчхи, отойдя от отдыха, доели вчерашнее и начали готовиться к отъезду. Тем же занялись и путешественники, едва проснувшись. Сборы заняли не очень много времени, и вскоре кавалькада двинулась дальше на север.

В свои права вступил ещё один день. Небо, как и вчера вечером, было покрыто густыми облаками, которые сплошной пеленой шли куда-то на юг. Было довольно прохладно.
Пришельцы покачивались в повозке, лениво глядя по сторонам. Ничего нового видно не было – разве что мелькали изредка в кронах деревьев всякие странные живые организмы, да какие-то мелкие животные заполняли лес своим брачным стрекотом и трезвоном. Ехали большей частью молча – обсуждать особо было нечего.

- Товарищи, а вам не кажется, что в последнее время погода стала как-то попрохладнее? - спросил вдруг Дуб, глядя вверх, на проплывавшие сверху кроны деревьев, которые прикрывали пасмурную муть над лесом.

- Что ты имеешь ввиду? – спросила Мора. – Щас вроде не холодно…

- Но заметно прохладно. И вчера было нежарко, и позавчера, и, вообще, вся прошедшая неделя была довольно нежаркой…

- Действительно, есть такая вещь, - включился Маор, отворачиваясь от леса.

- Помните, как тепло было в первые дни?

- Возможно, дело просто в том, что мы движенмся на север? – предположил Тромонт.

- На сколько километров примерно мы продвинулись с того момента, как вышли из Небесной цитадели?

- Примерно на 150 километров.

- Нет, около 180…

- Это существенной роли не играет. Диаметр этой планеты примерно 10 тысяч километров. Соответственно, её примерный радиус – 34 тысячи. То есть… Вы меня поняли?

- Так точно.

- Значит, это связано с изменчивостью местного климата…

- А вдруг это осень начинается? – с волнением спросил Дуб.

Сие предположение было вполне вероятным. Ведь в течение того времени, когда они путешествовали, погода медленно, но стабильно становилась холоднее.

- Сташно представить, что с нами станет за зиму, - поёжилась Ася, лёжа в своих носилках. - Особенно, если она будет холодная – от -10 и ниже…

- Не думаю, что тут могут быть суровые зимы, - сказал, подумав, Маор.

- Почему?

- Потому что длычухи запасов не делали…

- Они могут просто в спячку впадать, как вариант.

- Что-то я не замечал у них обилия подкожного жира. И вообще, существование столь богатой биосферы с огромным видовым разнообразием маловероятно при регулярных сезонных опусканиях температуры ниже нуля.

- Это похоже на правду…

- А эта непонятная воздушная форма жизни в виде ваты? Они летают на большой высоте, где, наверно, холоднее, и наверняка замёрзли бы в первую же холодную зиму!

- Что вообще мы гадаем? Лучше я сейчас у шхрсумчхов спрошу, - сказал Тромонт.
С этими словами он повернулся к инсектоиду, который управлял урчахами, тащившими их повозку.

- Скажи, у вас тут бывает зима?

- Это то время, когда всё живое замирает, а с неба начинает сыпаться твёрдая вода? – переспросил тот. – наступит через два месяца. У нас твёрдая вода зимой выпадает несколько раз, но обычно вскоре тает и впитывается в землю. А вот дальше, на горном севере, она покрывает землю толстым слоем ещё осенью и может лежать до середины весны, при этом на вершинах гор она не тает вообще никогда.

- С этим понятно... А сколько примерно нам ещё ехать?

- Завтра утром мы уже должны быть на месте. Осталось примерно столько же.

Тромонт передал полученную информацию своим товарищам. Наличие в этой местности сезонных изменений погоды никого не обрадовало – было совершенно непонятно, что они тут будут есть зимой. Оставалось надеяться на то, что холодный период будет не очень холодным и плоды, которыми путешественники подпитывались до настоящего времени, не попортятся и сохранятся в достаточном количестве до весны.

Дорога продолжала вилять между холмами, покрытыми непроглядным лесом. Этот пейзаж уже порядком поднадоел – уже две недели трурнийцы только лесной чащей и любовались.
На этой трассе их колонна двигалась в полном одиночестве. Ни навстречу, ни по пути не попадалось даже пеших путников. Это было как-то странно, ибо, судя по виду, дорога часто использовалась и регулярно очищалась от упавших брёвен и прочего серьёзного мусора.

Между тем путь пошёл под лёгкий уклон. Ветер усилился, полог леса непрерывно шумел, а отдельные порывы проникали и сюда, вниз. Воздух стал необычайно свежим и влажным. Трурнийцы начали с тревогой поглядывать вверх, на кроны деревьев, которые скрывали от них низко нависшее серое небо. Они приняли это за близость дождя. Было бы очень неприятно, если бы непогода застала их в столь незащищённом положении.

Но на этот раз у высокой влажности нашлась иная причина. Сперва среди обычных звуков леса стал прослушиваться какой-то регулярный шум, идущий с севера. Он по мере продвижения вперёд становился всё заметнее. Этот далёкий, глухой звук был непонятен и внушал некоторую тревогу, хотя он не был похож на шум дождя. И было в нём что-то приятное, притягивающее, будоражащее давние приятные воспоминания...

- Море, - произнесла Лайта.

И действительно, после очередного поворота лес внезапно поредел и расступился, открывая взорам удивлённых путешественников широкий скалистый пляж, за которым волновалось море.
Это было потрясающее зрелище. Огромные водные просторы простиралась до самого горизонта. По их поверхности непрерывно двигались крупные серо-стальные волны, покрытые пёстрой рябью, и шквальные порывы ветра временами срывали с их сизых вершин белые клочья брызг и пены. Они с глухим рокотом бились в скалистый берег, шлифуя валуны и катая гальку.

Низко над морем висели серые облака, которые, гонимые потоками воздуха, неслись куда-то на юго-восток. Казалось, они вот-вот собирались разразиться холодным неприятным дождём. Пространство под ними слегка затуманивала серая полупрозрачная дымка, а вдалеке за ней, на северо-западе, виднелась какая-то холмистая суша, занимавшая собою всю левую половину горизонта. То ли это был большой остров, то ли продолжение материка – было непонятно. Справа на скалистом мысу, вдававшемся в море, виднелись какие-то древние развалины.

Несмотря на весьма нелётную погоду, над водой реяли какие-то летающие создания. Временами они срывались вниз и выхватывали из воды пищу. Было удивительно, как при таком волнении они умудрялись что-то разглядеть под неровной поверхностью воды.

Дорога дальше пошла вдоль береговой линии по неровному каменному козырьку. Местами море успело размыть берег и обрушить её вместе с краем обрыва, и такие места приходилось объезжать по неровной боковой колее.

Тут путешественники впервые повстречали посторонних шхрсумчхов. Их было шестеро, и они ехали куда-то в противоположную сторону на двух обшарпанных грузовых телегах. Сами ездоки выглядели весьма солидно в своём металлическом облачении, но вкупе с убогими транспортными средствами вся группа смотрелась немного нищей.

Едва завидев двигающуюся им навстречу кавалькаду, они съехали на обочину и там ждали, когда колонна проедет мимо. На трурнийцев они почему-то не обратили большого внимания, или просто не стали на них пялиться из вежливости, но их антенны, шевелящиеся с утроенной скоростью, выдавали крайнюю степень заинтересованности происходящим.

Тромонт, желая быть вежливым, поздоровался с ними. Те, услышав родную речь от никогда ранее невиданного существа, окончательно растерялись, но один из них таки поздоровался в ответ.

К обеду на пути показался ещё один аванпост. Он представлял собой остатки небольшого селения-базы. Наполовину оно было завоёвано лесом, а другая половина, судя по обломкам руин на краю берегового откоса, постепенно сползала в море. Целыми остались только три домика и несколько хозяйственных построек слева от дороги. Они были огорожены невысоким полутораметровым заборчиком, который имел, скорее, декоративное значение, чем защитное. Возраст этих сооружений, очевидно, был на порядок меньше, чем срок существования остальных руин.

Шхрсумчхи, там дежурившие, уже знали о приезде большого количества гостей заранее. Начальник кордона встретил их с двумя помощниками у ворот и услужливо проводил внутрь, о чём-то беседуя с командиром шхрсумчхского отряда. Посреди двора между постройками уже ярко горел большой костёр, а над ним висел котёл, в котором варилось что-то большое, мясистое, имевшее не очень приятный запах с точки зрения трурнийцев. Около него стояли двое инсектоидов. Ещё трое резали на столе какое-то иное кушанье. Пока больше никого в округе не наблюдалось.

Для такого количества народу и животных оказалось большой проблемой разместиться в пределах границ стоянки. Похоже, что такого количества шхрсумчхов одновременно тут ещё не присутствовало. Однако с некоторыми неудобствами разместиться всё-таки удалось. Инсектоиды привязали своих животных к забору, а сами собрались у костра с едой.

Трурнийцы собрались пообедать около повозок, полагая, что в гуще инсектоидов им не место. Но хтхрал Пхшхртун, видимо, решил иначе. Он попросил своих подначальных раздвинуться и пригласил путешественников присесть среди них. Раз уж быть гостями – то в полной мере. Пришлось сесть туда, чтобы не вызывать подозрений.

- Примите наше угощение, пришельцы, - произнёс начальник кордона, поднося им сваренное мясо какого-то зверя.

- Прошу прощения, мы не едим то, что бегает, - ответил Тромонт. Он очень хорошо помнил, как его стошнило после того, первого угощения.

- Вы не желаете принимать вашу еду? - напряжённо спросил шхрсумчх, продолжая протягивать неприятную пищу.

- Вы должны это принять, - подключился Пхшхртун. – Отказываться нельзя, когда гости угощают.

- Наш желудок не может переваривать мышцы, нам от такой еды становится плохо…

Ситуация создалась неприятная. Не взять мясо – значит, огорчить хозяев положения, что могло закончиться очень неприятно. А если заставить себя съесть – потом опять будут большие проблемы с работой кишечника. Он хотел уже было согласиться, взять подношение и распеделить среди своих, морально подготовившись к тому, что потом все будут болеть, но ситуацию спас Хугхщкхын.

- Им нельзя давать мясо, - громко сказал он. – Они, конечно, съедят его из вежливости, но потом у них сильно разболятся животы и всё, что было съедено, выйдет тем же путём наружу. Они уже принимали угощение от меня, когда мы встретились, и потом они весь день ходили отравленные.

- Чем же они питаются? – спросил шхрсумчх, убирая предмет преткновения обратно в котёл.

- Мы питаемся различными плодами, - сказал Тромонт.

- Плоды растений? Ох, Матерь Великая… Они ведь почти все несъедобны!

- Почему же? На наш вкус, они очень хороши… Не желаете ли испробовать наше угощение? - Тромонт достал один из собранных вчера фруктов и показал всем рядом сидящим.

- Кхррр… Я знаю, что должен это взять, но не могу, потому что это для нас очень ядовито, – ответил Пхшхртун, отстранившись с таким видом, как будто его собрались отравить. – Это только как лекарство может пойти, и в небольших количествах.

- Что ж, я не настаиваю. Я и без обмена пищей уверен в крепости нашего союза.

На этом неприятность была исчерпана, и трурнийцев оставили в покое. Чувствовалось, что многие шхрсумчхи, тут находящиеся, питали к пришельцам любопытство, но никто не решался их расспросить о чём-нибудь. Видимо, они считали, что неприлично приставать к гостям с вопросами, когда те сами не имеют явного желания делиться мыслями.

Поев и немного передохнув, отряд двинулся дальше вдоль берега. Теперь они ехали точно на запад, туда, где суша, видневшаяся на горизонте, предположительно смыкалась с материком. Погода начала немного улучшаться, в низких облаках местами стали появляться посветления и просветы. Сквозь них изредка, то там, то тут, пробивались лучи солнца и падали куда-то на поверхность моря, образуя в туманном воздухе светлые полосы.

Слева показался крупный холм с какими-то развалинами, похожими на остатки цитадели. Они находились совсем недалеко от берега и уже почти совсем заросли лесом, только местами виднелись отдельные просветы.

Когда отряд поравнялся с руинами, оставшимися от центральной цитадели, все шхрсумчхи вдруг, как по команде, внезапно остановилась. Затем инсектоиды дружно спешились и, опустившись на колени, медленно поклонились в сторону главного строения. Трурнийцы, не зная, что делать, остались на месте и стали наблюдать.

Произведя данный ритуал, шхрсумчхи одновременно что-то произнесли, после чего все забрались обратно в телеги и на животных. Колонна двинулась дальше.

- Что они сказали? - спросил тихо Маор.

- «Братья, мы не забыли вас», - ответил Тромонт.

Позже он спросил Хугхщкхына о том, что это за место. Тот охотно рассказал печальную историю оных развалин. Как оказалось, Во время Великой Братоубийственной войны мать этого города первой прекратила набеги на соседей, заключила союз с Голубой цитаделью и несколькими другими городами. И её колония пала первой же от рук воинства Мёртвой цитадели, когда её гордые королевы решили снести с лица Фурншаратона только что образовавшийся альянс. С тех пор, проезжая мимо, все жители Голубой цитадели чтут память шхрсумчхов, погибших в борьбе, и их безвременно ушедшей мудрой матери. Когда гвардейцы Мёртвой цитадели отрезали ей голову, она была ещё совсем молода.

А вскоре и Мёртвая цитадель пала от рук мстителей из другой уничтоженной ими колонии, которые смогли пробраться внутрь и убили всех её маток... Война никого не пощадила.

К вечеру ветер поутих, а сплошной покров из туч разделился на отдельные облака. Они неспешно плыли куда-то на юг, а между ними путались колонии воздушных сальп. Заходящее светило окрашивало их в причудливые розовые, красные и оранжевые тона. Море умерило свою ярость и поменяло цвет с металлического серого на красновато-синее.

На этот раз они заночевали в маленьком постоялом дворе с каким-то пустым складом. В нём они оставили повозки и животных. Шхрсумчхский хтхрал ушёл отдыхать в небольшой домик, куда его пригласили обитавшие тут инсектоиды, а все остальные расположились в большом деревянном бараке, который, очевидно, время от времени служил как общежитие.

Обстановка тут была, мягко говоря, небогатая. Один вход в здание находился в северном торце, выходившем на море, второй – с противоположной стороны. Их соединял прямой коридор, узкий и тёмный, а с обеих сторон от него шли отсеки, не имевшие дверей. Весь интерьер в них состоял из двух двухъярусных кроватей с жёсткими матрацами, набитыми какими-то опилками и сеном, одного сундука и двух неказистых деревянных шкафов, стоящих около входа. Очевидно, они предназначались для личных вещей солдат, которые тут отдыхали. Деревянные стены не были ничем покрыты, только лишь обструганы. Потолки и полы в помещениях тоже были деревянные. Небольшое окошко было затянуто какой-то тонкой полупрозрачной мембраной.

Шхрсумчхи снова кого-то зажарили на ужин и с аппетитом съели. Трурнийцы, скептически относившиеся к подобным продуктам питания после неприятного прецедента, удовольствовались некоторым количеством собранных плодов, после чего легли спать.