свобода как самоцель?

https://moslenta.ru/kultura/pravila-polzovaniya-kadilom.htm

Конечно, привоз такого спектакля такого режиссера в Москву — событие грандиозное. Можно только пожалеть российскую публику за два показа, на которые, очевидно, попали далеко не все, кто хотел и кто мог. Тем не менее спектакль этот расползется одними только слухами: ну как можно не рассказать знакомому, что в спектакле на сцене Театра Наций тотально голая актриса, раскрашенная в сине-желтый, репродуцируя известную картину Магритта «Black magic», на словах «идет дождь» начинает натурально мочиться? На премьерном показе в третьей сцене с разрешительными правилами зрители хлопали чуть ли не на каждом: выводя спектакль почти на катарсическую интонацию, Фабр в этой сцене пополам с карикатурными разрешениями («дозволяется бросать кошек с башни») манифестирует действительно европейские ценности — про конец войне и агрессии, про уважение к пожилым без успокоительных, про поэтический терроризм и любовный джихад, наконец, про то, что «дозволяется быть бельгийцем». Было трудно ожидать от художника такого типа столь прямых высказываний — тем мощнее они звучали. И это все, конечно, большой урок для российской публики, приученной называть «радикальными» и «современными» спектакли некоторых популярных российских режиссеров, некоторые из которых работают в обычном режиме, некоторые из которых — под домашним арестом. Спектакль Фабра — это великий урок беспримесной свободы, до которой нашему актуальному театру еще не то чтобы как до Луны пешком, но пошагать придется точно.

Тоже повод для размышлений. Ясно, нет смысла говорить о спектакле, которого не видела. А вот о свободе у всех у нас, наверное, найдётся, что...
Свободы минимум три варианта - свобода отчаяния, свобода наглости, свобода уверенности и доверия.

Первый - это состояние очень личное и очень самоубийственное. Ничем не дорожу, ни на что не надеюсь, все тормоза слетели, ограничивает только доступность прямо здесь возможностей и наличие сиюсекундного желания делать. Свобода и неуязвимость, проистекающие из предельной уязвимости и полной готовности в следующую секунду сдохнуть нафиг. Отдельный актёр. Отдельный художник-акционист. Может быть, даже группа таких. Но разве так может существовать театр?

Второй - тоже личное. Ощущение себя "тварью право имеющей". Я сделаю, чо захочу, а вы, уроды, стерпите. Как миленькие. И вот это тоже стерпите. И ещё денег дадите, крутым, радикальным и современным назовёте, и в следующий раз тоже. В этом состоянии уже возможно собирать вокруг себя людей и что-то там им обещать, и всё такое. "Не дрейфь, прокатит". И постоянная неуверенность, и постоянный риск встретить "право имеющего" более основательно, обнаружить, что берега-то попутал и влип... И тогда важно тебе и другим, сколько свободы ты смог взять. А на что она пошла - некоторое значение имеет, конечно. Но меньшее.

Третий - это уже на общество завязано. Уверенность, что границы - они вон там, а в этих пределах можно высказывать всё, что я считаю правильным. И более того, уверенность, что ни один здравый человек не захочет нарушать эти границы. Неважно, проходит ли граница, скажем, по показу голой щиколотки или скажем, по возможности ударить плёткой любого зрителя в зале. Вопрос-то не в том, где граница твоей свободы, вопрос в том, что ты в этих границах делаешь.

И такое ощущение, что смотрим мы из второго варианта "скока тебе можно, человек?" на третий. И видим, что дофига можно, а у наших на такое наглости не хватит... 
А что речь не об этом - да тоже видим, но это же не так важно.