Мы все пристегнуты и внутри

-Тебе не страшно, доченька?!

Заканчивалась первая минута нашего взлета на новогодние каникулы из аэропорта «Адлер» 29 декабря. В иллюминаторе, как на телеэкране мелькали кадры с места крушения ТУ-154 Минобороны, поисковой операции в полутора километрах от берега.

Пятилетний ребенок, конечно, слышал, что в Сочи самолет упал в море. Но реакция детская. Никаких аналогий и треволнений взрослых. У меня и супруга, никогда ранее не страдавших аэрофобией, все внутри сжимается от животного страха. От тревоги, неотпускающего многосуточного стресса, давления при взлете – в ушах шумит, сердце уходит в пятки – в голове иллюзорный хронометр кремлевской башни отстукивает 70-ю секунду. Секунду падения ТУ-154 с основным составом великого ансамбля имени Александрова, коллегами-тележурналистами, основателем фонда «Справедливая помощь» доктором Елизаветой Глинкой, военными и экипажем.

Нет, мамочка, совсем не страшно, - отвечает в эту напряженную секунду маленькая дочка. - Мы же пристегнуты и внутри!

Ребенок одной спокойной фразой разряжает сгусток негатива, заставляет улыбнуться и безоговорочно ей, хотя бы и ненадолго, поверить, что с нами точно ничего не случится. Мы же пристегнуты и внутри. Впрочем, ладони все равно мокрые у обоих родителей, сосредоточены профили соседей по креслам. Девушка сзади скорбно всматривается в морскую гладь, вокруг которой кольцо из поисковых судов, понимает, что прямо под нами – пространство, где совсем недавно погибли 92 человека. Одними губами шепчет молитву. Самолет кренится, наше крыло вверху, ничего не видно, только серое пустынное небо.

Заглушить липкую тревогу получается с трудом. Пассажиры и экипаж рейса, направлявшегося на военную базу в Хмеймим поздравить российских бойцов с новым годом, в 5:20 утра 25 декабря тоже были пристегнутыми и однозначно находились внутри самолета.

В воскресное утро 25 декабря звонок из Москвы, с телеканала «Звезда» в 7:15 утра застал за сборами. У дочери на девять был назначен новогодний утренник для юных гимнасток в школе олимпийского резерва.

– В Сочи с радаров исчез самолет Минобороны, направляющийся в Сирию, на базу ВКС. Вы что-то знаете об этом?!

Со времен Олимпийских, когда в Сочи находилось с десяток корпунктов, представительств всех федеральных и некоторых мировых телеканалов, порталов, газет и информагентств, мобильные телефоны нас, оставшихся в поле круглогодичного курорта по сей день, есть, видимо, в любой базе.

«Звезда» сообщила, что на связь с авиадиспетчерами в Сочи пилоты не выходят уже больше часа.

Иллюзий не было. Ночной рейс. Министерство обороны. В Сирию. Борт ТУ-154 не подает никаких сигналов дольше 5 000 секунд. Для авиации непреодолимо долго. Схватила пульт. На «Вестях 24» шли черно-желтые сообщения об исчезнувшем с радаров в границах Сочи рейса в Латакию.

Самые трагические опасения подтвердились неожиданно быстро. Уже около восьми утра новостные ленты выкинули заголовки–молнии об авиакатастрофе в районе города Сочи. Некоторое время разнились версии, куда именно упал ТУ-154 с 92 пассажирами на борту. Несколько приличных информагентств «копипастили» информацию о том, что крушение произошло в горах Красной Поляны. Но к восьми тридцати уже стало окончательно ясно – самолет рухнул в Черное море. Совсем недалеко от пляжной полосы.
-Тебе не страшно, доченька?!

Нет, мамочка, совсем не страшно, - отвечает в эту напряженную секунду маленькая дочка. - Мы же пристегнуты и внутри!

– В Сочи с радаров исчез самолет Минобороны, направляющийся в Сирию, на базу ВКС. Вы что-то знаете об этом?!

«Звезда» сообщила, что на связь с авиадиспетчерами в Сочи пилоты не выходят уже больше часа.

Первый день стерт из памяти. Какие-то отрывки. Экстренные звонки в Краснодар, коллегам, сотрудникам - в Сочи. Хаотичные сборы на елку. Новогодний утренник за дверью, в коридоре. Под обрывки баса Деда Мороза, хорового «трусишки зайки серенького» и «маленькой елочки» шли ежеминутные звонки. Первый горький комок в горле, после разговора с неизвестной радиоведущей со «Звезды», которая плача умоляла из Москвы опровергнуть авиакатастрофу ТУ-154. На борту самолета в служебную командировку летели ее близкие друзья. Раскаленная уже в утренние часы, телефонная трубка. Игнорирование интеграции в социальные сети. Работа.

В Сочи сообщество журналистское сильно своим единением. Все выполняют определенные задачи и трудятся на благо редакций, но, поделиться информацией, картинкой, у нас не считается зазорным. Никто не боится потерять эксклюзив. Так сложилось, к счастью, со строительства мирового праздника спорта, что все ведущие СМИ города, федеральные и краевые представительства - единая фабрика новостей. Не однородная, но единая. За редким исключением. И все вновь пребывающие тележурналисты, фотографы, даже имевшие ранее несколько иные представления об организации работы, ставившие собственную исключительность, или выводившие в степень превосходства над остальными свою редакцию, в Сочи как-то легко и безболезненно опыляются общим вектором сплоченности.

Слишком много событий пережил город за последние десять лет. Эмпирическим путем большинство выяснило, что профессиональное братство и взаимопомощь итоговому контенту - зрителю, читателю, только выгодна. Город, который растянулся на 145 километров, фонтанирует информационными поводами. Самыми яркими мировыми и самыми печальными, мировыми.

Авиакатастрофа ТУ-154, с первых часов предполагала с десяток локаций для сбора информации, фото и видеосъемок: аэропорт Адлер, базы МЧС в Хостинском районе, берег от центра Сочи до Имеретинской низменности (около 50 километров), где проходила поисково-спасательная операция, новый морпорт в центре курорта, куда свозили обнаруженные останки погибших, обломки авиалайнера и личные вещи пассажиров. А также городской морг, где ставили печати для транспортировки тел в столицу. Санатории, где селили родственников, места стихийных мемориалов.

И почти каждый час обновлялась информация в сочинской репортерской группе WhatsApp. Журналисты снова объединились.

Делились видео, информацией, версиями. Сопереживали. На борту ТУ-154 оказались коллеги, народная героиня - доктор Елизавета Глинка, артисты знаменитого коллектива, который много лет подряд приезжал на сочинский фестиваль армейской песни «За веру, за Отчизну, За любовь».

Звонки журналистов буквально со всего света. С просьбой помочь их съемочным группам в Сочи, выйти в прямой эфир мировых агентств, рассказать, что происходит в эти минуты, обращались также часто, как это происходило в дни олимпийских игр. Только три года назад с высочайшим градусом эйфории, в декабре 2016 –го с тяжелой миссией – информационных обновлений требовала работа. Оказывается, наши телефоны, местных представителей СМИ, есть даже в Куала-Лумпуре, в столице Малайзии. Оттуда звонил неизвестный абонент, на плохом русском пытался выяснить подробности крушения в Сочи для главного телеканала страны. А один питерский репортер прорывался в трубку по пять раз в день и обязательно глубокой ночью. Дотошный. Но отвечала и объясняла все, что было в силах. Так действовали все наши, знаю. Плечо, отсутствие конкуренции, взаимопомощь.

С официальной информацией было совсем негусто. Министерство обороны замкнуло данные на безразличные амбарные замки, комментировало скупо из Москвы: дозировано о месте катастрофы и обнаруженных обломках; много и в цифрах об армии спасателей, количестве судов-участников и сторожевиков поисковой операции; бравурно - о специализированной глубоководной технике; скорбно - о следственных мероприятиях; ничего - о возможных причинах.

Допуски для прессы в море, в зону баз МЧС, были единичными, только федералы и только аккредитованные в Министерстве обороны СМИ. Но нам, местным репортерам, помогали, вот уж действительно буквально - соседи. К примеру, прошел слух, что все тела и найденные части лайнера провозят в новое здание морского вокзала. Морвокзал построили к Олимпиаде, к нему ведет километровая насыпь, которую тоже проложили в море на олимпийский бюджет. Но подтвердить или опровергнуть, стало ли здание ангаром для страшных находок, никто не может. Поехали посмотреть, морвокзал в километре, пропуск запрещен. Со смены навстречу нашей камере бредет сотрудник Росморпорта, оказывается соседом по квартирной площадке оператора. Спрашиваем. Молчит, но по вздоху, грустным усталым глазам, все становится понятным. Потом его прорывает: говорит, что ужас там творится, в этом новом олимпийском вокзале. Не надо, мол, вам девчонки все это видеть, картина только для специально подготовленных людей. И даже им нелегко. Правота соседа неоспорима.

Интернет тем временем наполнялся фейковыми предположениями, бурлил доморощенными экспертами. Хотя, здесь, в городе ЧС, к слову, меньше всего листали ленту Фейсбука и желтых изданий. И пока рунет ужасался и обсуждал запредельно-аморальный спич Евгении Курицыной, радующейся гибели наших телевизионщиков с НТВ, российские журналисты организовали группу помощи в WhatsApp. За несколько часов собрали свыше миллиона семисот тысяч рублей на новогодние подарки детям погибших девяти журналистов с «Первого канала», «НТВ» и «Звезды». В группу вступили более 850 человек: из Москвы, регионов, корреспондентских сетей в мировых столицах.

Видела бы псевдо-светская львица, на поверку - облезлая кошка, Божена, черный овал в зеленом капюшоне вместо лица вдовы звукооператора с НТВ Евгения Толстова на причале в Хосте, может, испугалась бы своего искаженного нечеловеческого нутра, забилась бы в щель, опасалась бы в люди выходить и в сеть со своим чудовищным оскалом.

А сколько доброты и какого-то глобального объединения было среди горожан в те страшные предновогодние четверо суток! Равнодушия не было.

Утром 25 декабря в море на своих личных надувных лодках, катерах и прогулочных яхтах в море вышли рыбаки, яхтсмены, владельцы небольших судов. Не дожидаясь официальных сообщений, сочинцы пытались своими силами оказать помощь тем, кого можно было бы спасти. Но, к великому сожалению, оставшихся в живых не было.

Сразу четыре стихийных места памяти, с кровавыми цветами, сотнями свечей, фотопортретами погибших появились в аэропорту, на Хостинском причале, адлерской набережной и в центре города – на приморской площади у Южного мола. Горожане шли к временным мемориалам бесконечным потоком несколько дней. Многие плакали. Не стеснялись.

Плакали и мы. В день по несколько раз. И украдкой, и навзрыд вместе с ревом людей, собравшихся на траурный митинг 27 декабря на приморской площади в центре курорта. Посмотришь в лучистые глаза Лизы Глинки на фотографии, вспомнишь, сколько сделала эта хрупкая женщина для России, сколько людей нашли ее волонтеры из «Лизы Алерт», представишь ее последние секунды в кресле пассажира и … тонешь в море собственных слез.

Послушаешь коллегу с НТВ, который лично знал всю погибшую группу канала, а в эти печальные дни по долгу службы освещает гибель своих товарищей, - ударит током в солнечное сплетение от сочувствия и жалости к нему и всем нам, осознавшим масштабы беды. И содрогнешься от физической боли, увидев горе вдовы погибшего в ТУ-154 звукорежиссера. Девушка в ярко-изумрудном стеганом пальто пришла на причал в Хосте, и молча, сидела несколько часов, вглядываясь в морскую даль. Она была как будто совсем без лица. Только черное горе в зеленом капюшоне, совершенно без лица. Стоп-кадр, олицетворение непоправимости произошедшего. ГОРЕ.

Все дни было нестерпимо холодно, промозгло. Море тянуло, оно было мертвым, бесшумным, безмолвным.

Заметили как-то на причале в Хосте двух пожилых людей - мужчину, он кормил стаю голубей и женщину, которая нервно теребила в руках носовой поток. Через день снова их встретили на том же месте. Оказались хостинцами, рассказали, что живут недалеко. Не могут сидеть дома, приходят на берег просто помолчать у темного моря несколько часов.

К вечеру первого дня, когда еще не было никаких официальных известий о точном месте крушения, и границы поисков простирались от Абхазии до Лазаревского района, журналисты задумались о выходе в море для фото и видео съемок. Понадобилась всего два звонка, в «Юг Спорт», где большая яхтенная стоянка и в «Гранд Марину» в сочинском морском порту. Руководители на местах откликнулись сразу. Петр Алексеевич Моргунов – один из наших старших, глубокоуважаемых коллег, советник директора ФГБУ «Юг Спорт», это было наше с ним общее последнее дело. Были готовы помочь всецело, катер предоставили. К сожалению, трагическое совпадение - Петр Алексеевич умер 11 января 2017, не приходя в сознание, впав в кому вечером 28 декабря.

Яхта для 10 журналистов круглые сутки абсолютно безвозмездно дежурила и в акватории Морского порта. Владелец был готов выйти из марины в любую минуту. Совершенно незнакомый человек, что поражало. Но с 26 декабря море было закрыто для гражданских лиц и судов.

Поражали и многочисленные звонки знакомых с желанием помочь, быть рядом. Обычных горожан, единственной причастностью которых к происходящему был статус сочинца. Люди предлагали предоставить офисы прибывающим из других городов журналистам, гостиницы - спасателям, личные автомобили и услуги водителей для всех, кто по профессиональному долгу стал сопричастен к трагедии Ту-154. Какие-то случайности, мелочи, но из них складывается пазл – общей трагедии, общей беды. Коллеги снимали в Имеретинке, из порта «Имеретинский» выходил в акваторию падения лайнера глубоководный батискаф. Подошла женщина, предложила журналистам напоить их чаем, когда телерепортеры отказались, добавила, что у нее частная гостинца на берегу, с балкона погружение батискафа видно крупным планом, как по телевизору. И чаю попили, и картинку сняли.

Правильно на все подвластное им реагировали, по моему субъективному мнению, руководители города, службы курорта. Горе сплотило. В Сочи было невероятно тихо. И очень организовано.

Впрочем, запомнился грустный и глупый фейк. Первым сообщением о найденном лайнере стало известие, что в районе хостинского пляжа «Красный штурм» плавает фюзеляж авиалайнера. За самолет приняли дрейфующую брюхом двухсотметровую трубу. Трубу фотографировали с воздуха, снимали с берега - выдавали за лайнер, даже после того, как всем стало понятно, что к ТУ-154 качающаяся на волнах серая горловина никакого отношения не имеет. Труба подводного коллектора – часть адлерских очистных сооружений, которую оторвало во время сильного шторма в начале декабря. К берегу двухсотметровое звено коллектора прибило 15 декабря, но за десять дней не нашлось ответственных структур, чтобы вытянуть ее из прибрежных вод.

Из СМИ, в очередной раз подтвердил свою отравляющую и пожирающую всеядность «первый по срочный новостям». Тотально звонили с разных номеров, предлагая до одного миллиона рублей за видео падающего самолета, или зарева от него, или любой вспышки над морем.

За любыми очевидцами «взрыва над морем» охотились и предстатели иностранных СМИ. Пока российские журналисты следили за хроникой поисковой операции, работой европейских агентств стал подомовой обход прибрежных районов в Хосте и в Адлере. Только безрезультатно.

Никаких вспышек, взрывов, никто, насколько мне известно, не видел и не слышал. Нам удалось поговорить с женщиной, владелицей частной гостинцы в районе хостинского военного санатория «Прогресс». Это совсем недалеко, если провести по визуальной карте прямую от ее балкона до места падения самолета. Она не спала в тот предрассветный час, рассказывает, что отчетливо ощутила колебание земли. Как привычные для жителей сочинского высокогорного рельефа землетрясения, магнитудой до 3 баллов по шкале Рихтера. Но и эта история - всего лишь частное мнение, навеянное возможно излишней впечатлительностью сочинки.

Траур. Нестерпимый, всепоглощающий траур висел несколько суток над городом-курортом. Это факт. На городском митинге 27 декабря многие заговорили об увековечивании памяти погибших. В Сочи.

Не пройдет, не забудется, не исчезнет память о Елизавете Глинке, дирижере Валерии Халилове и артистах, наших коллегах с трех федеральных телеканалов. Разве что утихнет боль. Не нам, журналистам, решать будет ли это стела, какой-то памятник, скульптурная группа, монумент или поклонный крест. Не нам решать, где самое подходящее место для этой скорбной цели. Но каждый год 25 декабря далеко не все горожане, которые приняли трагедию, как свою личную, смогут выйти в море и спустить на воду венки. Однако все смогут прийти на земле к мемориалу, чтобы помнить… Чтобы хранить ту искру глубокого общечеловеческого смысла, которую несли в мир живые пассажиры ТУ-154.

Все дни было нестерпимо холодно, промозгло. Море тянуло, оно было мертвым, бесшумным, безмолвным.

Прозрачная грань морской глади между жизнью и смертью. Мы все одинаково пристегнуты и одинаково находимся внутри.