Приключения бомжа в Европе. Из Финляндии в Швецию

16 июля.

В семь утра зазвонил будильник. Мутило. От консервов, видимо. Собрал рюкзак. Пока упаковывал палатку, финн, гуляющий по парку с детьми, поздоровался, спросил, как ночь, поинтересовался планами и пожелал удачи.

На пути Стокгольм. На площади людно и автомобильно, смешиваются языки. Все спешат зачекиниться на пароме.

Прошел чекинн. Поднялся к гейтам. Прождал десять минут перед открытием. Взволнованная толпа без давки протекала в открытые двери. Я был одним из первых.

Прошел в открытый шлюз, там стойка информации, ковры и закрытый дюти-фри. Обратился в стойку.

Вере из май кэбин?
Гив ми э тикет плиз.
...
Ю хэвент эни кабинс.
Вере ай кэн ту сит?
Евривхере.
Бля ок.

Огляделся, выискивая розетки, поднялся выше. Нашел уютное место у окна рядом с рестораном. Хороший вид, хорошая розетка. Есть лавочка. Сел и подключился к публичному вайфаю, поставил на зарядку павербанк.

На столе стояла бутылка, полная воды. Пассажиры два часа ее обхаживали, осматривали, но брать никто не хотел. Захотев пить, ибо моя вода кончилась, взял её себе. Польская.

Пассажиры сменялись. Садились, уходили. Толпа иногда заполоняла коридор, ибо шведский стол за 11 евро. Я об этом не знал до поры, да и не стал бы платить.

Через три часа тупления в телефон, пришла семья негроарабов каких-то. Мерзкие лица, таких не видел вообще типажей. Макияж у женщин (если это вообще макияж), завернутых в платки и платья до пола, будто специально дополнял отвращение к их виду. Дикие и невоспитанные дети, инфантильные шумные женщины. На фоне европейцев, которые и писка не издавали в своей серьезности, картина была еще отвратнее. Что-то мне подсказывает, что они то ли берберы, то ли еще какое-то Тимбукту.

Они остались надолго и плачем воем и криками долбили по мозгам. Стал писать отчеты. Не двигался с места почти, ибо незачем. Потом, как написал, решил выйти на палубу.

Поднялся на этаж выше. Потом еще. Потом по палубной лестнице выше, на широкую и просторную площадку. Сильный ветер трепал волосы. Пассажиры загорали, курили или сидели в баре, распивая пиво. Волновался за свои оставленные вещи. Стоял недолго.

Потом зашел в дюти-фри, посмотрел на цены. Дёшево, относительно Европы. Купил винстон за 4 евро.

Снова вышел на палубу, кинув взгляд на вещи по пути. Закурил. Ветер сносил и меня, и сигарету. Решил в следующий раз закурить в специальной комнате на корабле. Вернулся к рюкзаку. Семья негроарабов ушла. Лишь изредка приходила обратно.

Так прошло восемь часов. Время перехода близилось к концу. На лавку подсела девушка. Китаянка с виду. Я сидел напротив и смотрел в окно. Встал, подошел ближе, чтобы взглянуть на волны, прущие из-под днища. В этот момент, девушка рылась в документах. А там паспорт с орлом. О, русская, подумал я, но говорить не стал.

Вышел закурить. Пока сидел в комнате, вспомнил про девушку и вздумал поздороваться.

— Привет, ты же из России? — спросил я её, когда вернулся.
Она удивилась, я сказал про паспорт.

Завязался разговор. Зовут Зина. Востоковед. Она родом из Бурятии и в Питере окончила магистратуру. Решила устроить себе отпуск по этому поводу. Разговорились. Все два часа говорили. Темы переходили одна в другую. От монголов до охуевшего Питера. Рассказала о китайцах то, что, в общем-то все говорят. Грязные и дикие тараканы.

Угостила конфетами. Я печеньем. Спросил, какие у неё планы и предложил затусить в Стокгольме. Сказала, что хочет сперва зайти в свой хостел и оставить вещи. Это недалеко от порта. Пойду с ней, штош.

Посмотрев на часы, понял, что надо собирать вещи, ибо скоро прибудем. Зина сказала, что можно не спешить, ибо в Швеции на час меньше, а мы прибываем по местному времени. То есть, не в 18:55, а в 19:55 по Москве.

Мы вышли на палубу. За вещи я больше волновался, потому что нахуй никому не нужны. Зина сказала, что хотела бы в момент прибывания быть на палубе. Хорошая идея.

За полчаса до прибытия вокруг парома сужалась суша. На холмах возвышались многоэтажные дома. Паром проплыл сквозь средневековые укрепления, защищавшие в Стокгольм. Издалека показались главы соборов и ратушей. Всё под аномально палящим солнцем.

Паром пришвартовался. Мы спустились вместе с толпой.

Телефон едва сохранил заряд. Павербанк, который заряжался весь переход, не давал заряда. Подумал, что сломался разъем у телефона. Это меня взволновало. На выходе ощутил упадок сил и непонимание, какого хуя я здесь забыл. Хотелось к Мисти. Однако, собрал все силы и пошел в сторону хостела с Зиной. По пути надел фенечку обратно. Это хоть немного утолило тоску.

Первый вопрос: Почему всё так охуенно?
Второй: Почему туристы едут в Питер?

Стокгольм на порядки превосходит его по масштабу и устройству. Тихие улочки, поднимающиеся по холмам, как бальзам на душу после нервного миллионника, прошлого проспектами.

С высокой набережной открывался потрясающий вид на гавань, порт и старый город. Все утопало в зелени и дымке.

Путь был неблизкий. Я вскидывал голову, осматривая это великолепие и молчал. Всё здесь сковано естеством и неспешностью.

Кое-как нашли хостел Зины. Он находится у подножья скалы, на которой стоит дом с нужным адресом.

Дал ей бутылки, чтобы она набрала воды. Посидев немного и поговорив, пошли в старый город. Говорили много.

Нужно было найти розетку, чтобы зарядить телефон. Мы шли по проспекту, а я шарит глазами по фасадам зданий и заглядывал в кафе. Нашел свободную розетку в супермаркете. Немного зарядил телефон.

Смеркалось. К десяти часам Стокгольм замирает. Почти все заведения закрываются из-за высоких цен за ночную смену.

Мы бродили по узким улочкам старого города. Присели на лавки у ресторана в глубине улочки. Рядом ужинали русские. Поприветсвовал их. Они радостно ответили. Рассказали о Стокгольме, спросили, куда я еду.

"Копенгаген? О, приготовьтесь, там еще дороже, чем здесь".

Спросил, как здесь отнесутся ко сну на газонах. Сказали, что проблем не вызовет.

Планов и идей не было. Пошел посрать в ресторан.

Как это обычно бывает, гениальные мысли приходят в толчке. Решил остаться в Стокгольме еще и на следующий день, переночевать у хостела Зины и отдать ей телефон, чтобы она зарядила.

Девушка была непротив, когда я высказал идею.

Совсем стемнело. Мы неспешно пошли к хостелу. Там попрощались. Передал ей не только телефон и банку, но и деньги.

"Это несколько безрассудно с моей стороны", — сказал я ей, сидя на лавке под фонарями в ночи. Она хихикнула.

Потом добавил: "Хотя, мы слишком много друг о друге узнали. Наёбывать друг друга ни тебе, ни мне невыгодно".

Попрощались. Я расстелил пенку на газоне у хостела. Душно.