У него есть и современная легенда.

У него есть и современная легенда.
Хотя, судя по многочисленным свидетельствам и прессе, это вовсе и не легенда.
На выезде из городка есть старое Борисо-Глебское кладбище.
Лет восемь назад на нем из-под земли начал расти каменный крест.
Утверждают, что к настоящему времени крест вылез почти на полтора метра, явив миру поперечную перекладину.
Люди считают это чудом.
Якобы здесь был похоронен в глубокой древности Святой Кирилл Туровский.
Сейчас сюда стекаются толпы паломников и просто любопытствующих.
Ученые-краеведы пытаются объяснить это явление движением грунтовых подземных вод.
Возможно, после окончательного вытеснения креста из-под земли здесь забьет подземный источник.
Таинственный и загадочный край Полесье, по которому течет Припять, занимает всю южную часть Беларуси.
Ее протяженность с запада на восток свыше 500 километров, с севера на юг - более 200 километров.
Найдите значение выражения
И громадные территории абсолютно безлюдных мест.
Сотни крупных озер в Белорусском Полесье, из которых наиболее крупные и известные, - Червонное, Выгоновское, Черное....
Вообще, многие озера кажутся черными, так как стоят на торфяниках.
И несчитанное количество мелких, которые то появляются, то исчезают.
Значительную часть Полесья занимают гигантские болота.
Крупнейшие из них Поддубичи, Выгонощанское болото, Великий Лес, Загальский массив, Гричин, Булев Мох, - всех не перечислишь.
Там, где проводились мелиоративные работы, толщина торфяного слоя достигала одиннадцати метров.
Несколько оживляют пейзаж дубово-грабовые леса, параболические моренные гряды и ледниковые холмы.
Это я пишу, уже побывав в том неизведанном краю со Стариком, и убедившись, что сухие строчки энциклопедий и словарей, преуменьшают дикую первозданность этих краев.
Самодиктант. Запиши 6 слов с разделительным
Впечатление какого-то потустороннего опасного мира.
Действительно, как мы убедились весьма опасного.
Его реплики о валяющихся под ногами и под боком сокровищах, высказанные на первой встрече в кафе, оказались в корне неверными.
Особенно страшны и непредсказуемы травянистые болота.
Со стороны посмотришь поле-полем, поросшее травой, кое-где проблескивают лужицы воды.
Ни в коем случае не следует пытаться по нему пройти.
Первые несколько шагов - как будто нормальная твердая почва.
Еще несколько - почва начинает подрагивать под твоими ногами и колыхаться.
Еще шаг - и тебя нет.
И уже не будет.
Потому что, даже если рядом люди, они никак не смогут тебе помочь.
А глубины там бездонные.
Конечно, я пишу это не по собственному печальному опыту.
Если бы такой опыт состоялся, писать было бы некому.
Перед поездкой я тщательно проштудировал соответствующую литературу.
А, главное о нраве и коварстве болотных участков и троп, мы узнали от жителей припятской деревеньки, откуда стартовали на искомое место.
Но вернемся к Припяти.
Пожалуйста, помогите сделайте морфемный разбор
Ее длина 775 километров, а площадь бассейна - 114,3 тысяч квадратных километров.
Допустим Одер, одна из крупнейших рек Европы, протекающая по территории Германии, Польши и Чехии.
Ее математические данные следующие: длина - 860 километров, площадь бассейна - 119 тысяч квадратных километров.
И не забывайте, что Припять - всего лишь приток Днепра.
В нее впадают сотни рек и речушек.
Она обладает очень разветвленной и широкой поймой, которая уже в районе Пинска достигает тридцатикилометровой ширины.
На Припяти множество островков, проток и стариц.
На протяжении 500 километров река судоходна.
В районе города Мозыря Припять резко поворачивает направо и устремляется к Украине, где и впадает в могучий Днепр.
На Украине, на этой реке стоит печально известный Чернобыль и мертвый город, под таким же названием Припять.
В сильный паводок река превосходит по своим размерам иные моря.
Вот в такой, удивительный по своей первобытной красоте и непредсказуемо опасный край нам предстояло отправиться.
изготовление льяного полотна и шерстяной ткани из нитей
Встречаемся со Стариком у меня дома.
Кратко обрисовываю ему общую обстановку.
Акцентирую моменты возможных трудностей.
Может, передумаем ехать в эти глухие края, где случись что, помощи ждать неоткуда.
Мобильная связь там не действует, ближайший населенный пункт - забытая богом деревушка почти в сорока километрах от рудника.
И болота, болота, болота.
Но Старик не из людей, меняющих свои решения по таким соображениям.
Рисую и показываю по километровке маршрут.
До города Петрикова, стоящего на Припяти, на автомашине.
Там пересаживаемся в надувную лодку и назад против течения до деревни Перероевский млынок, которая стоит уже на другом берегу.
Оттуда по маленькой речушке без названия, впадающей в Припять, в сторону деревни с названием Симоничская рудня.
Кстати, населенных пунктов со словом "Рудня" в названии по ту сторону реки на карте полно.
Вичская Рудня, Уботская Рудня, Мысовская Рудня, просто Рудня....
Нам нужна обширная моренная гряда, вот она обозначена на карте параболическим колечком.
Звуко-буквенный разбор слова кофе
В ней и расположен заброшенный золотой рудник.
Прямо до него на лодке не доберемся, какую-то часть придется идти по болоту.
Карта пятнадцатилетней давности, более современной разжиться не удалось.
Рельеф местности мог здорово измениться за это время.
Хуже всего, если речка исчезла.
Эти бездумная мелиорация натворила уже множество бед, изменивших природу в худшую сторону.
Еще одно совместное изучение карт.
Да, этот маршрут, хоть и с солидным крюком в сторону, но наиболее проходимый и безопасный.
Более короткие пути - сплошные болота.
До Петрикова добираемся без приключений.
Джип оставляем на охраняемой стоянке.
Надувная немецкая лодочка, с немецким же моторчиком, скорость развивала небольшую.
Назовите оксиды
Да, нам этого и не требовалось.
Мы всматриваемся в левый берег, поросший высоким лесом.
Березовые, ольховые, сосновые, смешанные лески перемежаются иногда песчаными лысыми дюнами высотой в несколько метров.
Видны старицы, образованные многочисленными протоками, островки, песчаные мысы.
Мы стараемся держаться середины реки, чтобы не нарваться ненароком на мель.
Хотя осадка у нас мизерная - сантиметров пятнадцать.
Но дело не в самой мели, возле нее могут находиться затонувшие деревья с острыми сучьями.
Напорешься на такое, и прощай поход, нужно возвращаться и чинить лодку.
Один раз навстречу прогудел сердито пароходик, видно мы шли по неположенному фарватеру.
Стали гадать, похожи ли правила движения по воде аналогичным правилам на дорогах?
Не пришли к определенному мнению.
Как правило, у моряков все иначе.
У одного и того же предмета совершенно разные названия.
А если название одно, обязательно ударение на другом слоге.
Сравните, у сухопутных людей компас с ударением на первый слог, морской лексикон ставит ударение в этом слове на окончание "...
Пока болтали о том, о сем, да присматривались к берегам - вот и деревня с интересным названием Перероевский млынок.
Ну, млынок, понятно - мельница, точнее мельничка.
А вот что такое Перероевский?
Впрочем, в своей практике, встречались с гораздо более загадочными названиями.
Никакой мельницы в деревеньке не видать, в ней всего-то дворов двадцать.
Идем вдоль по улице.
Первые четыре дома заперты на замки.
Из пятого на стук выходит высокий седой дед с седой длинной бородой.
А вслед седенькая полная невысокая старушка.
Вот они загадочные полешуки, жители Полесья - народность со своими вековыми устоями, обычаями, традициями и с добрым нравом.
Когда белорусского лидера Петра Машерова спросили, кто же такие полешуки, нация или народность, или этническая прослойка?
Знаете, он ответил просто и точно: "Полешуки - это белорусы, только со знаком качества".
Мы поздоровались и спросили дорогу к речке, которая ведет по направлению к Симоничской Рудне.
Старикан пригласил нас присесть на скамеечку, бабушка вынесла по здоровенной деревянной кружке замечательного кисловатого прохладного кваса.
Вот так штука, может автор книжки, что-то напутал или мы маршрут не тот избрали.
Нет, дед там не бывал, далеко.
И никто из местных туда не ходит.
Нечистая сила там водится.
По ночам огни на курганах горят.
Объясняем, что у нас есть маленькая лодочка, а на карте обозначена речка.
Но мы уже привыкли, - никакой поиск без трудностей на определенном этапе не бывает.
Как правило, мы с ними справляемся.
Болото, правда, дело совершенно новое.
Встречались, конечно, и болота, но не такие.
Мы их еще и не видели, но если даже местные не советуют туда соваться....
Просим показать дорогу к речке.
Дед просто встает и машет нам рукой, пошли мол.
По дороге к реке объясняет простейшие правила безопасности поведения на болоте.
Надо вырубить две слеги (обтесанные от сучьев стволы деревцев).
Одну держать на весу, у пояса, а второй тыкать, да несколько раз, туда, куда собираешься ступить ногой.
Зачем одну слегу держать у пояса?
Если провалишься, бывает, кажется, твердо, а раз и...
А если провалился, вторую слегу делай накрест первой, - не двигаясь можно несколько часов продержаться, да с ними и продвигаться можно приноровиться.
Далее, ношу, вещмешок, рюкзак, сумку тяжелые надобно сбросить сразу, это только, кажется, что они могут помочь удержаться в трясине.
Выбирать путь надо ближе к деревьям и кустарникам, ступать на их корни, и то это не гарантия, - деревцо может быть буквально плавучим.
Там, где большие деревья, надежней.
Дубы и грабы на болоте не растут.
Где они есть, можно идти смело.
На кочки - это заросшие пни вообще рассчитывать нечего - гнилье.
Идти нужно гуськом, каждый за пояс, обвязавшись веревкой, связаться вместе.
Дистанция метра три, ступать след в след.
Но веревка должна быть метров десять - такие бочаги бездонные попадаются, чтоб один другого сразу на дно не уволок.
В таком устрашающем, но полезном инструктаже, доходим по высокому берегу до места впадения нашей речки в Припять.
Насчет воробья дед не совсем прав, русло шириной метров пятнадцать, да, и глубина вроде подходящая - дна не видно.
Вверх против течения она, конечно, будет сужаться.
Благодарим за науку и прощаемся со славным стариканом.
Он осеняет нас крестом по православному, а мы идем к нашей лодке.
Без всяких приключений мы проплыли километров пятнадцать.
Затем река сузилась до пяти-семи метров, местами то, разливаясь небольшим озерцом, то, разделяясь на две протоки.
И тогда приходилось идти берегом в разведку, смотреть сливаются ли протоки дальше, или пошли каждая своей дорогой.
Бензин следовало экономить, его запас был небольшим, лодочка и так была переполнена.
Берега были вполне твердые, поросшие лесом, местами встречались буреломы.
Чуть далее по сторонам угадывались болота.
Время уже перекатило за полдень.
К вечеру мы должны быть на гряде.
Заночевать в пути явно не хотелось.
Хотя у нас была палатка и по спальному мешку на каждого.
Местность угрюмая, сырость, змеи, знаете ли.
Да и мало ли, кто в этих болотах водится?
Не зря местные сюда не ходят.
На ходу перекусили, сменяя друг друга за рулем.
Русло речонки еще более сузилось, стали появляться заторы из поваленных деревьев и корчаг.
Обходим эти места посуху, таща лодку на себе.
Пару раз видели водяных змей.
Габариты, почти как у удавов.
В научной литературе их не считают опасными.
Но в воду мы стараемся не лезть, кто их знает этих змей.
Вот впереди показался большой просвет, и мы подплываем к озерцу, из которого вытекает речка.
Из воды торчит всякая растительность, порой нам незнакомая, есть и большие поля чистой воды.
За озерцом чернеет лес, а за ним должна быть возвышенность с заброшенным золотоносным рудником.
Обсуждаем плыть ли дальше по озерцу.
Не болото ли это, покрытое слегка водой, не зря из воды и болотные растения торчат.
Наверное, здесь из-под земли бьют ключи, от них и образовалась река.
Застрянем где-нибудь посередине, лодка сядет на брюхо на торфяник и что?
Достанем ли шестами дно, чтобы оттолкнуться?
Так и будем торчать посередке болота, ни вплавь, ни пешком оттуда не выбраться.
Помощи ждать неоткуда, случайных прохожих тут не бывает, все - кранты.
До сумерек остается часа четыре.
Решаем не рисковать и озерцо обойти стороной.
Наверное, правой, - на правом берегу загадочного водоема деревья повыше, чем на левом.
Значит, теоретически, почва должна быть тверже.
Хотя на карте здесь отражено только болото, никаких лесов.
Ну, выросли за пятнадцать лет.
Вытаскиваем лодку на берег, здесь ее никто не тронет, не тащить же за собой, грузов и так хватает.
Вырубаем шесты, или слеги, по терминологии старого полешука, обвязываемся и соединяемся прочной альпинистской веревкой.
На плечи рюкзаки, поверх их, у Старика - скатка с палаткой и сложенный металлоискатель, у меня - скатка со спальными мешками.
Решаем, кто пойдет первым.
Логика решения такова, - если проходит более тяжелый Старик, то пройду и я.
Он проваливается, я еще буду находиться на твердом грунте и могу помогать.
Передвигаться тяжело и неудобно, деревья, ямы, кочки, но почва пока твердая.
Метров через тридцать стала ощущаться зыбкость почвы под ногами.
Вроде твердо, но она прогибается и такое ощущение, что колышется.
Стараемся держаться деревьев, хотя растут здесь какие-то чахлые березки.
Выполняем все советы деда-полешука, только по корням, слега наперевес.
И вот первый опыт.
Старик, неожиданно, как говорится без размаха, ухает вниз выше пояса.
Только ступил и раз....
Он скрестил слеги, рюкзак встопорщился за его спиной.
Говорит, что под ногами твердо, хотя голос дрожит.
Я сажусь на землю, обхватывая близлежащую березку ногами, сев, как бы верхом на ее корни, и начинаю тянуть веревку.
Ох, тяжелая эта работа, из болота тащить....
Корнею Чуковскому, по-моему, принадлежат эти строчки, но вряд ли он испытал это на собственном опыте.
Я кричу Старику, чтобы он особо не трепыхался (мало ли рядом какие глубины), постарался лечь на живот и ползти по-пластунски, помогая себе слегами.
Картина, в общем-то уморительная получилась бы, если заснять ее на видео и послать на телевизионную передачу, не помню ее названия.
Но нам не смешно.
На нас костюмы химзащиты Л-5, еще советской армии, но они легкие и водонепроницаемые.
Рюкзаки и скатки тоже закатаны полиэтиленом.
Поэтому дополнительная тяжесть от намокшей одежды и поклажи нам не страшна.
Не хватало заночевать на болоте.
Решаем взять еще правее.
Там, правда, между редких деревьев чернеют ямы с водой.
Но наш полесский инструктор утверждал, что такие места более безопасны, нужно только прощупывать, как следует дно ям.
Что мы и делаем, и иногда идем по дну ям, если оно не протыкается нашими шестами, мы специально заострили один конец.
Тем не менее несколько раз проваливаемся, то он, то я.
Но все обходится благополучно.
Хотя иной раз мелькает мысль, какой черт нас понес....
Но лучше не поминать в таких случаях черта.
Под защитным костюмом все мокрое от пота, аж хлюпает.
Сбросили килограммов по пять.
Наконец- то ямы попадаются все реже.
Растут громадные дубы и грабы.
Болото заканчивается, впереди небольшая лужайка и дубрава.
И тут я теряю бдительность.
Перестаю от радости соблюдать технику безопасности, отбрасываю слеги и быстро иду по лужайке к лесу.
На втором же шагу нога ухает в пустоту, и я с головой погружаюсь в воду.
Вода густеет вниз с каждым сантиметром, образуя тягучую трясину, и я тяжело груженный пробиваю сразу несколько слоев и застреваю....
Испугаться, по-настоящему, я даже не успел.
Начал энергично махать руками, чтобы всплыть, и трясина начала меня понемногу отпускать.
В этот момент натянулась веревка, привязанная к поясу, и меня мощно рвануло кверху.
Могучий Старик выдернул меня, как пробку.
Правда, пока на поверхность.
А затем, потихоньку, и на берег.
Какое счастье, что он немного отстал.
Предательская лужайка, оказавшаяся зыбучей трясиной, окружала, по-видимому, весь островок, на котором находились дубрава и рудник.
В нашем месте ее ширина была около двенадцати метров.
Более узких мест мы не нашли.
Но как преодолеть эту коварнейшую полоску болота?
Старик смотрит на меня с подозрением, не тронулся ли я слегка умом, побывав на дне болота.
Рубим березки, связываем их нейлоновым шнуром в виде решеток, решетки стелем на поверхность лужайки.
И ползем по решеткам к берегу, к лесу - такова суть моей идеи.
Мы сделали четыре прямоугольных решетки, метра по три длиной.
Посредине для улучшения плавучести протянули даже куски целлофана, который у нас всегда был.
Целлофан и тонкие прочные шнуры, вообще всегда необходимы при длительных экспедициях.
Они помогают решать массу задач.
Если булькнет в трясину Старик, мне сложнее будет его вытянуть.
Он гораздо тяжелее меня и физически сильнее, что немаловажно для тягловых усилий.
Связываем две первых решетки вместе, становимся по сторонам, и каждый своим шестом равномерно подалкивает их по поверхности лужайки по направлению к другому берегу.
Решетки легли на поверхность трясины, верхний травянистый слой вроде не поврежден, вода нигде не проступила.
Ползу, осторожно, по-пластунски, коленям и локтям больно.
Еще бы, решетки подо мной покачиваются, и мне видно, как колышется поверхность вероломной лужайки.
И вот я на середине лужайки, решетка закончилась.
Машу рукой Старику, тот бросает мне конец веревки, привязанной к третьей решетке.
Подтягиваю ее к себе, проталкиваю вперед и привязываю к двум первым.
Ползу дальше, вот он берег, кажется, прыгни, и ты там.
Машу рукой, получаю конец очередной веревки с последней решеткой и проделываю операцию, аналогичную предыдущей.
Все, я на берегу.
Как приятна твердыня земли.
Сначала я перетаскиваю по "мосту", поочередно, наши рюкзаки и грузы, также с помощью веревки.
И я жму руку партнера, как говорится, в тени дубов и грабов.
Я специально столь подробно описал наш "болотный" опыт, может, кому и пригодится.
Потому что нет на Земле места коварнее, чем болота.
А, идея решеточного моста пришла мне при одном воспоминании.
Когда-то поставили великолепную пятисерийную эпопею о Великой Отечественной войне.
И вот, в одной из серий, посвященных операции "Багратион" (освобождении Белоруссии), обсуждается план преодоления болот, кажется припятских.
Предлагается смелый план, напрямую.
Офицер демонстрирует, по-моему маршалу Рокоссовскому, так называемые "мокроступы", сделанные русским солдатом-умельцем.
Это были, как раз, минирешетки, только одеваемые на ноги.
Сейчас, к сожалению, таких фильмов не ставят.
Неплохи "В августе сорок четвертого" и "Девятая рота", но это маленькие кусочки правды о войне.
Нет в нашем кинематографе уже той монументальности, той любви к своему народу, того величия русского духа.
Прошло чуть более 50 лет после войны.
Институт Гэллапа, - негосударственный американский институт общественного мнения, проводит в 1998 году опрос двух тысяч американцев по поводу Второй Мировой войны и степени участия государств в ней.
Скоро Голливуд убедит наших потомков, что мы вообще там только "при сем присутствовали", ведь из 10 фильмов, выпускаемых сегодня на экраны телевизоров и кинотеатров, лишь один отечественный.
Я не принимаю во внимание многочисленные, наспех состряпанные, жалкие и убогие телесериалы, содержание которых забывается через час.
Это вообще не кино и, тем более, не киноискусство.
Приношу свои извинения за лирическое отступление.
На эту тему говорить можно много и говорят много и горячо.
Словесами дела не делаются.
Мост оставляем на месте, течения нет, никуда он не денется.
Ночевать будем в лесу.
Искать вход в рудник нет ни сил, ни желания.
Да, и ночевать мы там не будем.
Мало ли что в том руднике, вплоть до рудничного газа.
Переодеваемся в спортивные костюмы.
Разбиваем палатку под приземистым толстенным дубом, уже только своим видом, придающим ощущение безопасности.
Ужинаем всухомятку, приняв для снятия перенесенного стресса, граммов по двести коньяка.
Лениво строим предположения о месте расположения входа, лишь для того, чтобы поговорить перед сном.
Я смеюсь в ответ, это он, чтобы мы спали вполуха, не теряя бдительности.
Кто здесь может быть?
Как обычно, я подвешиваю на замок-молнию, закрывающую вход маленькую серую коробочку и нажимаю на желтую кнопочку на ее корпусе.
Это не оберег от злых сил и не амулет.
Это приборчик, который заверещит электронной трелью, довольно звучной, если попытаются снаружи проникнуть в палатку, или от сильного сотрясения палатки.
Засыпаем в спальных мешках.
Просыпаемся очень рано, бодрые.
Кипятим на спиртовке воду для бодрящего напитка.
Я пью только чай, Старик - только кофе.
Солнце только еще зацепило своими лучами верхушки могучих деревьев.
От болота тянет сыростью.
Над полоской трясинной лужайки стелется низкий слой сизоватого тумана.
Берем металлодетектор, фонари и прочее привычное снаряжение и отправляемся на поиски рудника.
Судя по карте, он должен быть буквально в ста метрах.
Дубрава заканчивается, и перед нами открывается панорама - две сплюснутые кольцевидные моренные гряды соединенные высоким холмом, поросшим кустарником.
На вид их протяженность около двух километров.
По выходе из леса нас ждет трава и гигантские папоротники, высотой в человеческий рост, буйные заросли хвощей, плющи, незнакомые травянистые растения, некоторые цветут.
Но цветки совсем нам незнакомые.
На язык так и просится - Затерянный мир.
Вначале опасаемся наличия болота в траве, прощупываем.
Нет, почва пружинит, но это мох, тоже необычный, высокий, густой, темно-зеленого цвета.
Преодолеваем полосу растительности и упираемся в лысоватую каменистую возвышенность, кое-где прикрытую кустарником, пятнами травы и мха.
Высота ее около семи-восьми метров.
Или внутри ее, или под ней должен находиться заброшенный рудник.
Решаем идти по правой стороне.
Всю экспедицию, за исключением поворота с Припяти на безымянную речку, мы принимаем направо, и пока нам везет.
Не будем отказываться от доброй традиции.
Никаких намеков на вход.
А ведь должен быть еще даже въезд, поскольку из рудника должны вывозить пустую породу.
И пирамид или холмов пустой породы тоже не видно.
Может они с другой стороны кольцевидных гряд?
Попадается крупная нора вглубь склона возвышенности.
Стенки из беловатой каменной породы типа известняка.
Луч фонаря упирается в стену, нора вроде делает поворот.
Правда, про обитание медведей в этой части Полесья в источниках не говорилось, поэтому оружие с собой мы не взяли.
Лишний груз при нашей компактности.
Если бы с нами был джип, тогда хоть пулемет можно везти.
А, так, на своем горбу....Лишняя банка консервов и то создает проблемы.
В нору, конечно, не лезем.
Нарвешься, на какую зверушку, даже лиса или барсук могут, с отчаяния тяпнуть так, что мало не покажется.
А лезть придется почти ползком или на четвереньках, и возможный укус будет в область лица.
За полдня мы обошли и осмотрели обе гряды, вернувшись к исходному месту.
Все было окружено лесом, а затем болотом.
Никаких намеков на вход или въезд.
Тем не менее, рудник здесь был.
Доказательством этому служили остатки дороги, сложенные, вероятно из отработанной породы.
Она вела от срединного холма, соединяющего кольца моренных гряд в сторону деревни Симоничская рудня, противоположной той, откуда мы прибыли.
Дорога несколько метров виднелась на поверхности травяного болота, такого же, какое мы форсировали, только протяженностью свыше двухсот метров, а затем исчезала в его пучине.
Видимо со временем опустилась в трясину.
Холм мы исследовали самым тщательнейшим образом.
От него вели даже два валика породы шириной метра полтора.
Наш следопытский опыт навел на предположение, что породу возили на строительство дороги в тачках.
Тачки нагружаются доверху и по пути с них падают по бокам отдельные куски, из которых со временем образовались эти валики.
Но входа-въезда не было.
Мы прозванивали холм - прибор молчал.
Истыкали его бока длинным стальным щупом.