Совесть — не портянка

Детектив. Часть 3.
.............................................................................

Что ещё они могут означать?

Олег включил компьютер, вывел на экран фотографии фрагментов дублёнки с царапинами. Максимально увеличив изображение, начал пристально вглядываться в изображения разрывов кожи на подоле одежды.
Буква «к» проявлялась чётче, чем буква «р». Это понятно. Человек замерзает, теряет силы, давление на кожу слабеет.

Олег представил.
Вот сидит женщина, прижавшись спиной к стволу дерева. Вот замерзшей рукой находит в снегу острый сучок. Вот этим сучком на своём колене начинает царапать буквы. Первая получилась! На второй рука слабеет, но уверенно выводит контуры буквы, а на третьей...

Чёрт побери!
Она не остановилась на второй букве! Если вглядеться, то чуть ниже и слабее проглядываются ещё две – «ы» и «м».
И что получается вместе – «к, р, ы, м». «К. РЫМзин»? Опять Рымзин? Но у него алиби! Да такое – железобетонное!
Если не «Рымзин», то что? «Крым»? Но при чём тут «Крым»? Полуостров? Погоняло чьё-то?

— Аркадий Михайлович! Я всё понял! Мне срочно нужна командировка в Симферополь!
— Тихо, тихо, товарищ юрист третьего класса! Ворвался в кабинет, как миллион в лотерею выиграл – теперь тебе ни субординация, ни дисциплина не указ?
— Я разгадал, я сложил!
— Так. Значит, эксперты с опытом, криминалисты, которые не одну собаку съели на этих делах – не поняли, не сообразили? А ты раз – и в дамках? И сразу в Евпаторию командировку?
— Не в Евпаторию, а в Симферополь.
— Какая разница? У нас в июне все хотят командировку поближе к Чёрному морю. Ты чем лучше?
— Аркадий Михайлович! Тут такое дело. Я через базу данных МВД бывшего Союза навел кое-какие справки. Оказывается...

Разновозрастные мужики из строительной бригады сидели за длинным столом, наспех сколоченным из обрезных досок и покрытым дешёвой клеёнкой, и от скуки стучали ложками по перевернутым эмалированным мискам.
Был серьёзный повод скучать!

Солидный одноэтажный дом, отделанный модным кирпичом «под мрамор», сверкал новыми металлопластиковыми окнами с ещё не сорванными фирменными наклейками.
Просторная открытая веранда, ограждена фигурно вырезанными и свежевыструганными лакированными досками, удивляла своей просторностью.

Букет из полевых цветов, закреплённый на самом верху крыши из новенького шифера, намекал хозяину, что на сегодня работа плотников закончена, и пора обмывать конёк.

Только хозяин с угощением опаздывал.

Микроавтобус «Форд» подкатил к самому столу. Боковая дверь с мягким «чмоком» откатилась к заду машины, и на траву спрыгнула молодая черноволосая женщина.

— Заждались, работнички? Не ожидали мы с хозяином, что так быстро управитесь с крышей.
— Двадцать минут как перекуры перекуриваем, хозяйка. Проголодались, и пить хочется.
— Так вот же бидон в тенёчке с колодезной водой стоит. Неужто, всё выпили?
— Вода осталась, но нам бы чего покрепче хотелось.
— Будет вам и покрепче, и послаще. Помогайте машину разгружать.

Бригада, мигом повеселев, кинулась к «Форду».
Из кабинки вылез водитель. С пассажирского сидения спрыгнул молодой человек в яркой рубашке с коротким рукавом.

— Назар Ефремович! Нам в помощь кого-то привезли?
— Нет, мужики! Это дизайнер по мебели, и, вообще, человек умственного труда.
— Ну, тогда не конкурент нам.
— Не конкурент! Тамара, давай корми строителей, угощай и всем по полной наливай. Смотри, какие молодцы – всё в срок успели, как и договаривались. Мы с молодым человеком пойдём, побеседуем в доме, а потом к вам присоединимся.

Приусадебный участок пока ничем не огорожен, но контуры, обозначенные бетонными столбами, хорошо прорисовывались. Тут тебе и широкий въезд для любого транспорта, и калитка прямиком к крылечку.
Смешно и игрушечно смотрелись метровые саженцы, по-хозяйски привязанные к двум кольям-опорам врастяжку, чтобы ветер не вырвал ещё не укоренившиеся деревца.

— Сад растёт? – спросил дизайнер. – Представляю, как красиво будет, когда всё зацветёт. А деревья какие?
— Разные, — буркнул хозяин. – Сливы, груши, яблони, абрикосы. Кусты смородины и калины.
— Хорошо тут у вас. Чисто, тихо.
— Хорошо. Проходи, дизайнер.

Вошли в дом. Светлая комната с большими окнами пугала гулкой пустотой. Пол настелен, но стены ещё не оклеены. Из мебели – круглый старинный стол, два стула и раскладной диван.

— Садись к столу, дизайнер. И давай начистоту? Как тебя звать?
— Олег.
— Мне представляться, думаю, не надо? Ты же, Олег, по мою душу приехал. Дизайнер? И не маши здесь своими корочками, я ещё в селе всё понял, как только от продавщицы узнал, откуда ты прикатил.
— Это те деньги? – следователь показал глазами на стены и окна.
— Те самые.
— И не боитесь так вот сразу признаваться?
— Так ведь разговор у нас без протокола, один на один?
— Пока - да.
— У тебя какие-то доказательства есть? Ведь, нет никаких.
— Ну, почему же...
— Не юли, Олег! У меня на каждый гвоздь в этом доме квитанция, подтверждённая моими официальными доходами на Севере. Столько лет там отбухал, и всю жизнь экономил.
— Но как...
— Никак! Ты ничего не докажешь, а я думал, что хоть к старости получится пожить спокойно и сытно. Да, видно, не судьба! Как ты меня нашёл? Казалось бы, в такую степную глухомань забрался, но и тут не повезло.
— Как нашёл? Да, можно сказать, случайно. Сейчас все базы данных переводят в компьютеры – и новые, и старые, ещё с советских времён. Там я узнал, откуда родом ваша мать, какие родственники у вас могут быть, где они осели – вот, в принципе, и всё. Проанализировал данные, выпросил у начальства командировку и прилетел, чтобы проверить версию, можно ли от висяка избавиться.
— А чего один? Без группы захвата?
— Так говорю же – проверял версию, а то, что вы и есть тот самый Назар Ефремович, понял только в машине, после того, как вы подсадили меня возле сельского магазина.
— И не побоялся в машину влезть? Ты на что надеялся? Что я сам чистосердечно сознаюсь в том, на что у тебя нет ни единых доказательств? Брошу всё здесь и поеду на Север доживать свой век в колонии? И что мы будем делать, Олежек? Ведь, по сути, на мне убийство висит?
— Нет, намеренного убийства нет - пока только хищение средств.
— Как так?
— А так...

Назар торопился. Время рассчитал по минутам. Поменял директорскую машину в боксе со своим жигулёнком, объехал здание конторы с тыльной стороны и, воспользовавшись своим ключом, вошёл через запасной ход.
Таисия сидела в кассе, искала в своих карманах ключи от сейфа. Назар подхватил сумку с деньгами и рванулся к выходу.

— Назар! Ты с ума сошёл? Что делаешь?
— Тая! Времени у нас пара минут. Закрываешь кассу, ставишь на сигнализацию и за мной. Выйдем через задний ход – его сторож на проходной не видит.
— Нет, я не могу...
— Не дури, Тая! Такой шанс один раз в жизни складывается. За мной! И не сомневайся – всё у нас получится!

Загипнотизированная неожиданным напором Таисия, послушно спряталась в «жигулёнке» за передними сидениями. Назар прикрыл её полушубком.

На проходной отдал ключи от бокса сторожу и для гарантии строго скомандовал:
— Водиле скажешь, надо печку посмотреть в директорской машине. Кажется, вентилятор шумит. Пусть разберётся и починит. Я буду утром в понедельник. К планёрке успею. Всё! Я уехал в район, водку пьянствовать, к другу на день рождения.

Когда выехали из села, Назар остановил машину и приказал Таисии пересесть на переднее пассажирское сидение.

— Что же мы с тобой делаем, Назар?
— Что делаем? Жизнь новую начинаем. Хватит на Севере гнить. Махнём на юг, а там с такими деньжищами нам все будут рады.
— Назар! Я не могу! Давай вернёмся!
— Таечка! Обратной дороги нет. Не бойся. Сделаем две пересадки самолётом в разных направлениях, потом - где попутками автостопом, где электричками - и сегодня-завтра будем на другом конце страны. Там сменим паспорта и заживём спокойно.
— Останови машину! А нет, так я на ходу выпрыгну.

Таисия хватается за ручку двери и пытается открыть её. Назар, не останавливая машины, правой рукой выдёргивает ремень безопасности и в спешке, обернув шею Таисии, застёгивает защёлку.

— Беда с вами, с бабами! Психопатки сплошные. Успокойся.
— Назар, отпусти меня! Я задыхаюсь.

«Жигулёнок» передним колесом налетает на крупный кусок льда, машина виляет на скользкой дороге и резко бьётся в замёрзший сугроб. Мотор глохнет.

И тишина.
Крупные снежинки, как кусочки ваты, начинают плотным слоем укрывать лобовое стекло. Таисия, неестественно вывернув голову на плечо, замерла в скрюченной позе.

— Доигрались?.. Приехали. Тая, что с тобой? Эй, подруга! Надо машину выталкивать. Вылезай! Вдвоём веселее будет.

Назар отстёгивает ремень и освобождает от петли Таисию. Таисия падает ему на колени.

— Таечка! Кончай придуриваться! Метель начинается, ехать надо.

Но Тая не шевелится и не дышит.

— Дальше, Олег, я всё смутно помню. Как в страшном сне всё происходило. Убил девку, и всё тут! – стучит в голове.
Тая ни на что не реагирует, пульса я нащупать не смог. Испугался до жути, и с испугу вытащил Таисию из машины, перекатил через сугроб - там глубокий обрыв к речке. Так и улетела она в метельную неизвестность, без шума и задержки.
А меня страх подгоняет. В багажнике нашёл старый охотничий рюкзак, пересыпал в него деньги, а сумку облил бензином и сжёг. Ещё и пепел старыми тряпками замёл. Тряпки на дорогу бросил. Будут снег чистить – всё сгребут.
Машину завёл - и в город, на вокзал. Определил рюкзак в автоматическую ячейку хранения, дальше к другу, водкой свой ужас заливать. Нажрался так, что два дня выйти из «комы» не мог.

— А Таисия жива осталась. Видимо, в горку подняться не могла, ползла до ближайшего дерева, там под сосной и замёрзла. Её саму и следы снегопадом занесло, вот потому до самой весны найти не могли. Если честно, то сильно и не искали. Подумали, сбежала кассирша вместе с деньгами.
— Вот, значит, какой ещё на мне грех повис! А ведь любил эту чёртову бабу, даже жениться хотел. Только она всё тянула с ответом. Но жадность и страх сильнее меня оказались. И как теперь дальше жить?
— Как? По совести! Повинную голову меч не сечёт. Придёте, расскажете всё, как случилось. Вернёте деньги – суд учтёт ваши чистосердечные признания, даст срок. Отсидите наказание – живите дальше с чистой совестью.
— Эх, парень! Отсидеть срок — не фокус. Только совесть – не портянка, не отстираешь добела, на солнышке не высушишь, чтобы снова на себя примерять. Один раз запачкал, с такой и в могилу уйдёшь.
— И дальше тогда что?
— Что дальше? Ты арестовывать меня будешь?
— Нет, не буду. Пока у меня такого права нет. Нет основания, нет доказательств. Времени много прошло, дело в архив сдали. Только ваши признания, что-либо могут изменить в этой ситуации.
— Признания, говоришь? Давай до утра всё отложим? Я тебе здесь на диванчике постелю, сам на раскладушечке в соседней комнате устроюсь. Не побоишься со мной в одном доме переночевать?
— Не побоюсь. А хозяйка как?
— Тамара сейчас плотников покормит и увезёт в село, и сама там останется. Мы с тобой поужинаем и отдыхать. Думу думать. Согласен?

Вышли во двор.
Строители закруглялись с угощением, и весёлым гамом заполняли тишину вечера.
Тамара начала собирать в машину грязную посуду, пустые бутылки и кастрюли с остатками снеди.

— Ефремыч, наконец-то! Вот заболтались! Совсем дизайнера утомил своим хвастовством - и поесть с дороги человеку не дал.
— Да, всего-то поговорили маленько, но идём к столу. Тамара, как мужики? Всем довольны?

Мужики пьяно загалдели хвалебные слова в адрес хозяев нового дома, и, как по команде, вместе встали, с шумом опрокидывая скамейки, и вроде бы извиняясь за задержку, заторопились к микрику.

— Тамара, отвези строителей и у мамы своей заночуй. Всё равно завтра плотников назад везти, так чего зря машину два раза гонять вхолостую.
— Всё сделаю, Назар. Я вот тут оставила вам салатик, жаркое, компотик. Ну, и если что покрепче захотите – бутылочку добавлю.

Микроавтобус, фыркнув на прощание глушителем, увёз бригаду в пыльное облако.

Ужинали молча. Водку пить не стали.
Назар предложил для аппетита по сто граммов принять, но Олег отказался, и хозяин со словами «ну, и я тогда не буду», спрятал бутылку под стол.

— Назар Ефремович! Любопытство меня мучает. Чего это плотники дом полностью покрыли, а один лист шифера оставили на земле, не прибили? А конёк, смотрю, обмыли по-взрослому, - Олег показал на груду пробок от водочных бутылок в литровой банке. – Крыша новая, а с дыркой смотрится, как рот без зуба.
— Обычай такой здесь. Крышечки от водки в стеклянную банку складывают, чтобы видно было всем, каков хозяин на угощение работников. Полная банка, значит, не жадный и дом у него всегда будет полная чаша. Последний лист шифера прибивают на второй день после «конька», чтобы за ночь из дома всё зло вышло через этот лаз. Тогда семья будет дружная и без скандалов проживёт всю жизнь.
— Интересный обычай. Никогда про такое не слышал.
— Какие твои годы? Всё впереди. Ладно, поел? Пошли спать, отдыхать. Здесь быстро темнеет, а электричество в дом я ещё не подвёл, пока только времянка для строителей. Вот и живём по солнцу – вместе встаём, вместе отдыхать уходим.

Олега разбудил грохот.
Солнце розовыми лучами искоса освещало пол, и только-только, осторожными шажками, начало подбираться к дивану.
По городским меркам ещё бы спать да спать, но встревоженные непривычным звуком галки пронзительным криком прерывали дремотное состояние утра и, врезаясь в сонную тишину, чёрным облаком кружили над домом.
Олег, по-армейски сноровисто, влетел в джинсы, застегнул липучки на сандалиях и, прихватив рубашку, выскочил во двор.

Клочки тумана растворялись в траве, превращаясь в окрашенные цветами радуги капельки, и от этого площадка перед домом казалась изумрудно-нарядным ковром.

На улице никого.
Даже встревоженные галки успокоились, спустились на землю и живым блестящим покрывалом накрыли лужайку невдалеке от крыльца.

Оставляя дорожку в росистой траве, Олег подошёл к бидону с колодезной водой, набрал полный ковш и, немного отпив, остатки воды вылил на голову. Отфыркавшись и растерев лицо, грудь и плечи ладонями, присел на скамейку возле стола.

Немытая после ужина миска была полна папиросных окурков. Рядом в гранёном стакане стоял до основания сгоревший огарок свечи.
К столешнице краем стакана прижато фото Таисии.
Рядом по светлой клеёнке обломком плотницкого грифеля коряво выведена надпись: «Мы с тобой так и не увидели, как цветёт калина за окном. Прости.»

Прислонившись к задней стенке сарая, Назар Ефремович сидел на земле. Ствол охотничьей двустволки он двумя руками прижимал к горлу, а спусковой крючок нажал шнурком, привязанным к большому пальцу правой ноги.
Жакан, пробивший его голову снизу вверх, вышиб здоровенный кусок кирпичной кладки и, срикошетив, застрял в стропилине.

Так за эту ночь ушло зло из нового дома...
...............................................................................
Начало
.....................................................