Отношения с ближними

Евангелие от Луки 22: 24-30:
"24 Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться большим.25 Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются,26 а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий — как служащий.27 Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий.28 Но вы пребыли со Мною в напастях Моих,29 и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство,30 да едите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых."

А что если Господь отдаст свой суд тем, людям, которых мы отвергли в их желании мира, в их попытке вымолить наше прощение у нас? Тем, кого мы не пожалели и не пожелали принять, и которых пожалел и непременно принял Сам Бог. Ибо он с теми, кто мира ищет, кто сознаёт своё негожество, и не отчаиваясь просит Бога быть посреди нас. Бог своей кротостью бывает с кроткими, смирением- со смиренными, своим прощением- с прощающими, и с любящими- своей Любовью.
И вот мы, взыскуя справедливости, отвергаем то, что неизмеримо выше и ценнее, то, что даёт нам не одурманивающее упоение ядом, но утоление жажды. Мы отвергаем свою свободу быть со Христом.
И Бог, как вездесущий всё же пребывает с нами, но в том пространстве, которое мы ему отводим в нашей душе. И потому, там, где в нашей душе нет милосердия, Бог пребывает своей справедливостью, где мы жестоки- Бог пребывает своим гневом, где мы в отчаянии, то Он с грустью свидетельствует, что "…нет пророка в своём отечестве…", где мы в своей душе горды и тщеславны, то он говорит:"…отойдите от меня делатели неправды…" Всё что противоположно Христу- неправда. И только Христос-Истина сделает нас свободными. Труд веры имеет своим итогом- чистоту, способную уяснить правду Распятого Господа. Правду сострадания и глубочайшего уважения к каждой отдельно взятой личности Человека, к тому, что сотворил Живой Бог. К тому, что является Его произведением искусства. То, что мы видим вокруг- это Бог. Но не в смысле пантеизма, утверждающего, что это всё Бог по природе бытия. А в том смысле, как если бы мы увидели картину Айвазовского, и воскликнули бы, глядя на неё: "это же Айвазовский!"
И вот в наших близких мы с таким упорством не замечаем Христа, что Он остаётся в нашем небрежении столь большое число раз, что нам от ужаса этого- трудно бывает это признать, и мы закрываемся от наших близких. И не слышим их трудностей, и не хотим. Ибо если бы мы набрались смелости хоть раз, честно воззреть на тех, кто нуждается в нашей помощи, и увидели Христа, то пришлось бы просто переосмыслить весь свой предыдущий опыт. А это происходит настолько болезненно, что сравнить это можно лишь с тяжелейшей операцией. Неимоверно сложной, но так необходимой для жизни!
А что если мы не успеем или не решимся на такую операцию, и Господь призовёт нас к тому, что бы взойти на Голгофу вместе с Ним, а мы поверженны и не в силах?
А тех наших близких, нуждающихся в нашем прощении, кто мог бы нам помочь, но мы в гордости отвергли их помощь, когда они были нашими врачами?