Затерянный корпоратив
«Томпсон стоял на месте, оцепенев. Потом вошел в дом, затворил дверь и прислонился к ней - неподвижный, глаза закрыты. - В чем дело? - спросила жена.»
Рей Бредбери «The Wind» 1943
- Не помню.
- Абсолютно ничего?
Этого не может быть! Ты в своем уме?
- Если бы я помнил, я бы все рассказал. То, что Вы мне показали меня вывернуло.
- Ты понимаешь, что единственный кто это сделал- это ты.
- Понимаю, но я этого не делал.
- Камеры показали, что ты вышел оттуда один. Целый и невредимый. Мы не можем тебя отпустить. - Я понимаю. А если я освобожу себя сам?
-…Что ты сделаешь? Говори!!! Что ты помнишь?!!!
- Ничего. Я просто предположил..
Зима не хотела вступать в свои права уже неделю. От этого было не очень празднично. Точнее совсем не празднично. Идти на корпоратив не хотелось. Наш руководитель, Василий Петрович, был филантроп. Светлая душа, меценат, но никак не «Красный крест». Усугублялось всё это тем, что эти мои размышления в последние полгода вывели меня на его схему «вывода денег». Что самое печальное, я нашел тому подтверждения, но сделал это не очень аккуратно. Петрович догадался. И было очевидно, что сегодня Василий Петрович, мне ничего не скажет на корпоративе, но судьба моя была не очень завидна. Впрочем, 8 лет на одном месте, хоть какая-то стабильность, но и меняться надо. Только туговато сейчас с поисками.
Однако и это не главное. Главное –это Глаша. Последние полгода наши с ней отношения развивались и развились до того, что сегодня я должен как минимум ее вести домой или попасть к ней. Только этот поступок не очень был бы правильным. Наверно она достанется рыжему Петьке…А так бы не хотелось этого. Ко всему вдобавок, я еще и порезался.
Оглядываясь на две-три последние недели и свои поступки, я понимал что все катится под откос. Зачем я стал копаться и проверять? Да и ,вообще, разошелся. Гулянки, опоздания, походы по неинтересным мне клубам и выставкам. Отчасти на меня влияло и то, что с Глашей все получалось. Хотелось выглядеть не тем, кто я есть. По работе стал не серьезным, были сбои, которые раньше не допускал. Даже сейчас мне захотелось нарядиться как-нибудь по-дурацки. Может одеть колпак или маску? Эта мысль меня увлекла. Интересно, какую маску одеть? Почему-то сразу захотелось одеть маску Скелетора. Вряд –ли кто-то знает кто это и всем будет интересно, что это я напялил. Трудность заключается в том, что Скелетор не имеет никакого отношения к Новому Году. Василий Петрович уж точно не поймет и вряд ли по «рассадке» я окажусь с ним рядом. Ушли те времена, когда я был «любимчиком». Получается, что я еще и провоцирую его.
Можно, конечно, надеть новый костюм и показаться «огурцом-солидолом», но сегодня как раз это глупо. Все придут в кэжуале. Время поджимает. Наверно не надо опаздывать. Хотел еще заскочить и купить подарок Глаше, но уже не успеваю. Это точно. Одену свое древнее серое пальто и убитый свитер «пьяного барда». Всегда хотелось быть похожим на альпиниста-романтика, который в уральских горах распивает с медведями водку и отправляет из лесной зимовьей избушки «телеграммы» любимой о том, что «светит незнакомая звезда».
Все это меня тревожило, время поджимало. По привычке я с кофем быстро листал ленту новостей. Это уже хроническая привычка. Можно было и расслабиться, но этого не получалось. Тут я еще вдобавок наткнулся на пару новостей, которые в очередной раз меня встревожили. Я читаю обычно все и городские новости в том числе. Конечно они меня не очень интересуют, но последние полгода что-то происходило. Происходило в тех местах города, которые мне снились или как-то соприкасались. Причем ничего хорошего не было в этих местах. Там происходили катастрофы или еще какие-нибудь неприятности. Сам себе я говорил, что мне пора давно сходить к психологу, но я понимал, что сказать мне нечего. Наверняка, все мои доводы он бы воспринял как панические атаки и не более.
Правда я понимал, что это и так и не так. То есть я был абсолютно уверен, что это не может продолжаться так регулярно и долго. Это было просто наваждением, но и реальностью. К примеру, сегодня автобус въехал в подземный переход на станцию метро, которая мне снилась. Снилось мне, что я стоял именно у этого перехода со своей подругой и говорил ей, что зря она ходит в музыкальную школу. В итоге мы с ней поругались и я послал ее к черту. Вот «черт» с утра и протащил там 5 человек… Это был не один пример. Это происходило полгода. Меня это выводило из себя. К кому-то обратиться с этим сложно. Почти 150 случаев за 4 месяца. Я даже стал их помечать, но надоедало. Я знал, что это будет происходить и происходить. Впрочем, как ни странно пошел снег. Это меня подтолкнуло к тому, что свитер будет уместен. Пора было бежать…
Наш офис нельзя было назвать в чистом смысле офисом. Василий Петрович в чем-то был перфекционистом да и наше арт-бюро должно было как-то выделяться. Мы снимали три огромных нижних этажа в высотке. В чем-то это был храм. Вдобавок ко всему, Петрович покупал на аукционах исторические ценности и всячески хотел «переплюнуть» British Museum. Это у него была цель, и даже не столько его, сколько его дедушек и прадедушек. Шел он к ней очень целенаправленно. Нижний этаж был разделен на две части. Вход –холл, с нашими «дойными коробками», где стояли наши компьютеры и огромный зал-музей, вход в который конечно же был оформлен копией дверей «врат ада». Немного старовато, но это производило впечатление на гостей. Второй этаж, тоже был «наш», но он был весь заставлен экспонатами. Пожалуй, единственный плюс был в этом этаже, что там был диван Тюдоров, который мы давно облюбовали под дневные пересыпы. Петрович это знал и иногда выговаривал нам, что когда-нибудь кому-то из нас придется за это заплатить. Скажу честно, что эта мысль Василия Петровича, конечно высказывалась им снисходительно, но то что восстановление ткани могло бы обойтись по цене квартиры в центре ни у кого не вызывало сомнения. Поэтому, мы спали там очень осторожно. Пепельницу не ставили и кофе не носили. Ну и потом, былая некая очередность. Поэтому мы относились к этому дивану бережно и «передавали» его, как бы описывая его состояние на словах. Над дамами мы сально подшучивали, потому как у них всегда есть секрет. Им всегда было чем испачкать его, но это было, конечно, грязно. Впрочем, они отшучивались и в нашу сторону, вполне взаимно по «сальности». Так или иначе, все кто возвращался с дивана, получали в офисе от коллег фразу: « Ну что? Не родился никто?»
Третий этаж, как не трудно догадаться, был вотчиной нашего шефа. Вообще, у него был и вкус и цвет, но именно его этаж об этом не свидетельствовал. Окна были как в «Bladerunnere» в корпорации Тайрел, а вот весь потолок в золотой лепнине. Я никогда ему не говорил, что это странновато и не очень сочетается. Там мне кажется и все «молчали» в офисе. Злить Василия Петровича никому никогда не хотелось. Он был достаточно добродушен, но и суров.
Добираться мне было не долго. Конечно, меня мучала мысль, что будет. Больше всего, правда, меня мучало, что я ничего не купил Глаше. И тут произошло чудо. Не доходя до офиса я проходил старый особняк, который называл про себя «меньшиковским». Он уже очень долго был в ремонте. Вдруг на нижней кладке, я увидел как бабочка примерзла у трещины кладки. Это было очень необычно. Такое впечатление, что времена года спутались, а она хотела тепла. Красивая, темно-синяя с нежно салатовой каймой. Я сфотографировал ее и аккуратно взял в руки. Она не двигалась. Аккуратно завернув ее в платок, я пошел дальше. Обычно я покупал кофе в офис, но в этот раз меня как-то передернуло. Надо все-таки изображать необычность под Новый Год. Может кто-то и верит в этого белобородового дядьку с мешком. Поэтому я купил 4 масала чая, но попросил на всех кружках написать стандартное- «айс кофе». Набухал ванили и всех специй.
-Смотрите! Дед Мороз во время!-встретил меня Петя.
- Как мило, рыжий. А ты Крампус?- парировал я.
Петя, конечно, ничего не понял. И тут вышла она. Блеск, лоск, короткая новая юбченка, белая накрахмаленая рубашка с разрезом до приличного и жилетка с плерезами. Минимум косметики и пронзительный взгляд.
- Дед Мороз, раздал одежду на подарки в благотворительность? –с усмешкой спросила она.
- Дедушка, опять кофе? – подошел Ваня из маркетологического.
- Конечно, стабильность, залог успеха. Я протянул им по стакану.
- Как он мне надоел, но у меня горло болит от вчерашнего посещения родных. Петька бухнул огромный глоток. -Что это за гадость??? – Петька вытаращил глаза.
Я скромно улыбнулся. - Это рецепт твоей бабушки. Сказал я.
- Обманул! Мило крикнула Глаша. Мммм, а мне нравится.
- Я не знал, что Петька из Индии. Отличный масала бро, сказал Ваня.
- Может костюм оденешь? Спросила Глаша. И подошла к моему столу. На нем лежал какой-то сверток. Мой костюм, по кличке «сторожевой», всегда висел на вешалке-подставке. Знаю, что он всех немного раздражал. Но, Василий Петрович, его одобрил и поэтому у меня кроме стола была еще «отдельная территория». Мажорно, но удобно. Как однажды, выразился Ваня.
- Уже время подарков? –спросил я- Может обождем?
- Ой, заинтриговал. Я не вижу у тебя даже цветов в руке.- с милой хитринкой в глазах, сказала Глаша.
- Наш дедушка, скорее съест своего ребенка, чем потратиться на нежность. Засмеялся Петя.
- Петя, если я посчитаю, сколько ты выпил моего кофе за восемь лет, ты станешь нищим. – Добавил я.
Как это всегда происходит, в этот момент офис растворился в своих предновогодних заботах. Как правило, это ничего не означает ничего, кроме того что мы все отправляем клиентам поздравительные, чатимся в мессенджерах, убираемся на столах и бегаем за кофем.
Мне совершенно не кому было писать. То есть я это сделал заранее, а кого-то дополнительно поздравлять я не любил. Мне это все надоело. Я наслаждался видом из нашего гигантского окна-стены и думал, как бы аккуратно положить бабочку в коробку. У меня, конечно, не было подарочной коробки и поэтому я выдумывал варианты. Конечно, можно было обратиться к нашей «общей сотруднице» Людмиле, как мы ее все называли. Но во-первых, все знали что у нее есть на столе, в столе и под столом и она была не в меру болтлива. То есть, Люда бы обязательно напортачила. А мне надо было все сделать элегантно. Поскольку Глаша сидела напротив меня, то увидев мою задумчивость, стала под столом толкать меня своей левой ножкой и скидывать мне на него свою туфельку.
Честно говоря, я не всегда сразу понимал, что происходит. Поэтому она «дозировала» свои постукивания. Иногда прекращала, не добившись эффекта. Иногда смеялась и громко всем говорила, что «Ребята, Антон проект придумал на 100 ярдов. Сезам откройся!» Все начинали смеяться. Действительно, я мог иногда задуматься. «Принесите ему воды!» На этот раз заявила Глаша. Меня тут же и осенило. Я привстал резко и тихо сказал. Я все придумал! Я пойду посплю на диване.
- Точно забеременеет! Крикнул Петя. Вот что он загадал!))
Весь офис засмеялся. Глаша недовольно меня проводила взглядом. Было глуповато, но мне нечего было делать. Я понимал, что выгляжу свежо и спать не хочу. Что я грустен для нее. В такой день, конечно, было не красиво себя так вести, но в конце концов я шел решать проблему. Единственное, что я не знал, что там можно придумать. Все было завернуто и что-то трогать было нельзя, кроме чертового дивана.
- Тоха, а вдруг там Петрович спит? – Закричал Петька.
Как будто, уже все знали, что у меня натянутая ситуация. Надо было как-то свернуть с темы.
- Тогда, я пойду к нему в кресло спать. – Вывернулся я.
- Антон, тебе не принесут там воды!- Закричал Ваня.
- Угу. Пробурчал я.
Вообщем и целом у всех было хорошее настроение. Мне хотелось срочно сбежать из офиса. Твердым и быстрым шагом я пошел к лифту. И в довершение ко всем нелепостям лифт приехал сам, а в нем стоял Василий Петрович.
- О, Антон. Ты мне как раз нужен. Поехали ко мне. Поболтаем. -сказал он суховато.
- С наступающим Вас, Василий Петрович.
- Это обязательно Антон, обязательно.
Мы поднялись на третий и прошли мимо вечно спящего охранника Володи. «Кот Базилио» как называл я его. Он кстати был похож на него, как манерами, так и повадками. Двери распахнулись и вдруг, я увидел что в кабинете у Петровича куча подарков и огромная елка. Елка была на удивление не елкой. Это было дерево обвернутое в фольгу, ну и вместо шишек висели пенопластовые снежки. Под елкой стоял снеговик в форме русского солдата 1812 года. Перед снеговиком лежала шпага, с ватой на кончике и имитацией крови. Демонстративно наступив на нее, Василий Петрович спросил
- Нравится?
- Василий Петрович, кровь немного не натуральна.
- Да ты шутник Антон. Кровь немного сакральна. Порой мне кажется, что снеговик убил дедушку Мороза. Потому, что все люди становятся морковками. Не замечают много хорошего и в какой-то степени портят праздник. Скажи мне, у тебя много осталось дел?
- Василий Петрович, кому мне их передать?
- Хорошо, что ты все понимаешь. Передай их 10-го Вадиму из новеньких.
- Василий Петрович, может лучше Пете. Он как-никак, мой друг
. - Нет Антон, не надо. Петя, как мы оба знаем, не потянет это. И кстати, я дам тебе на три месяца вперед, так что считай, что это подарок и я прошу тебя не портить сегодня никому вечеринки.
- У меня и в мыслях не было. Даже, хочется сыграть так, чтобы никто не догадался.
- За это я тебя всегда ценил. Думаю это твое качество, тебя всегда вытащит. Кстати, возьми там в углу ящик шампанского. Отнеси ребятам.
- Не могу, Василий Петрович.
- То есть? - Не могу сейчас, Василий Петрович. Можно я возьму ящик. Час поваляюсь на диване и спущусь с ним вниз. Обещаю не открывать его.
- Хорошо, Антон. Хорошо. Хочешь все-таки забеременить? Спросил он мило.
- Я хочу все обдумать. Мне это нужно.
- Иди. Я надеюсь, все так, как ты и говоришь.
Я прошел шагов 50 до угла кабинета. Взял коробку и тихо пошел к выходу. Я нес коробку осторожно, чтобы шампанское не дзинькало.
- Антон, отдай пару бутылок Володе. Сказал Петрович, когда я вошел в двери.
- Будет сделано. Четко и звонко сказал я. Можно было бы и щелкнуть шпорами, но таковых у меня не оказалось.
Поставив тихо возле Володи две бутылки и заметив, что он сонными глазами это одобрил, я пошел с коробкой в лифт.
Спустившись на второй я поставил ее у входа и пошел к дивану. За окном продолжалась метель. На втором все было в пастельных тонах, как в домах в американских фильмах, когда герои фильмов возвращаются в прежний дом. Все в простынях и накидках. Такое впечатление, что я Рет Батлер, который приехал навестить южное поместье, которое никогда не было моим ибо я с севера.
Я аккуратно прилег на диван и начал незаметно оглядывать этот склад. Я знал, что Василий Петрович, может подсматривать. Впрочем, темнело быстро, а свет я не включал. Мой взор долго метался, ибо почти ничего не подходило. И вдруг, я увидел на накрытом шифоньере маленькую коробочку. Странно, что я никогда ее раньше не замечал. Было даже ощущение, что она появилась недавно, хотя это было не верно. Когда я отлежался, дождавшись темноты я почувствовал, что пора действовать.
Я шел, как бы невзначай к выходу и в мгновение ока взял эту коробченку. Она была в обертке, в пыли, но увесиста. Я быстро ее раскрыл. Это была шкатулка, литая. На ней был выгравирован красивый герб. Это был испанский герб. В этом я хоть, что-то да понимал. Она оказалась с небольшим секретом, но открывалась все равно простовато. Был приятный щелчек. Хорошо, что она была пустая. Я не глядя достал бабочку из кармана. Развернул платок и сунул ее в шкатулку. На какую-то секунду мне привидился глюк, что шкатулка моргнула красивым синим насыщенным цветом. В виду моих панических атак, я ничему не удивился и списал это на то, что мне все кажется. Куда как сложнее было спрятать обертку. Я положил ее возле лифта и взял ящик с шампанским.
Войдя в лифт я нажал цифру 1. Когда я вышел из лифта уже раздавался шум и гам. Точнее он нарастал, как в советских фильмах, когда начинается преддверие смелых разговоров перед пьянкой. И тут я шмыгнул в музей. Дверь была массивной и тихой. Музей я знал наизусть. Так что сумрак меня не смущал. Я быстро прошел за витрины с китайскими самураями, которые были выкуплены Василием Петровичем за невероятные деньги из гробницы войска Циня Шихуанди. За витринами стоял великолепный мраморный стол, с какими-то массонскими чертежами и туда я быстро положил шкатулку. Мне опять показалсь, что моргнул стол. Опять синим. Я быстро выбежал. Взял коробку у лифта и ворвался в коллектив.
У нас в коллективе всегда было все немного натянуто и камерно. Стол правда вытащили на центр. Все сидели в круге. Восседал, конечно, чуть центрее-всех остальных, Василий Петрович. На столе свечи, салфетки и много манго. Мандарины, конечно, были бы не к «лицу» стола. Стояли все эти вечные розетки с вареньями и подставки под суфле и сладости.
- А вот и дед Мороз, закричал Петя.
- Ура, товарищи- сказал Шеф. Все мило стали шептаться, переговариваться, громко шутить и подначивать меня.
- Что ты нам принес? Глупый дедушка Мороз, кричал Ваня.
Я быстро вернулся в себя, изобразил привычный циничный взгляд и стал шатаясь нести коробку.
- Подходи-налетай, 77 год выпивай! Кричал я.
Я прошелся по кругу стола и всем поставил по бутылке шампанского. Благо, мое место с Глашей рядом было не занято. Она была очень пунцовая и довольная. Хотелось даже сделать ей книксен, но как-то он не получался. Вечер начинался. Сказка приближалась.
Так уж заложено у нас в крови, что вечер перестает быть томным, когда начальство дает намек, что скоро уйдет. Всем как-то становится чуть легче на душе, а с другой стороны надо «продержаться» до ухода. Отчасти от этого я не люблю корпоративы. Они стандартны и «психологический рисунок» их похож. А мне в этот раз, нужно было выполнить миссию.
Глаша явно чувствовала, что я что-то недоговариваю. Поэтому она опять стукнула меня ножкой. Пригнулась и шепнула: «Ты угадал, что я тебе подарю рубашку, не правда-ли? Не делай из этого трагедии. Она прекрасна».
- Старик, это тебе. – Петя протянул мне конверт. Я знал, что там билеты
. - Спасибо Петь, на Магнитку? - Ты ясновидящий. Засмеялся Петя.
Я аккуратно положил конверт под тарелку и тихо повернулся к Глаше.
- У меня есть более банальный сюрприз. Хочешь фотку?
Глаша засмеялась.
- Антон, фотка масала?
- Что-то типа того Глаша, - сказал я таинственно. Я достал телефон и показал ей фотку.
- Какая прелесть, Антон! Фотошоп? На складе есть компьютер?
- Глаша, ну еще не вечер. Тебе правда нравится?
- Антон, ты сегодня какой-то весь загадочный. Ты не задумал ничего не хорошего?
Глаша щелкнула меня незаметно по мочке уха.
- Ой, не знаю Глаша.
В этот момент, я уже видел как Петрович шушукается с Вадимом. Петька с Вано крутятся у стола, в котором, как я понимаю они спрятали пару бутылок водки. Я пошел к ним, потрещать. И, конечно, в этот момент…Василий Петрович решил «толкануть речь». Чего все уже ждали. Он не был тривиальным в своих новогодних речах, но поскольку мне было все ясно, а не омрачать праздник я обещал, то слушал его не понимая смысла слов. Остальные, аплодировали, смеялись. Особенно Людка. Она любит такие мероприятия и речи босса. Вадим изображал внимание. Пожалуй единственный, кто ничего не изображал был Володя. Он явно не мог выпить, пока не отвезет шефа, а выпить ему явно хотелось. Поэтому его молчание не было картинным.
Что произошло дальше, я с трудом могу объяснить.
Петрович и Володя пошли в Музей. Там был второй выход, откуда они попадали в подземный паркинг. Ну а я пошел в туалет. Очень хотелось «привязать коня» перед более крепкими…Да и надо было настроиться, как-то презентовать бабочку.
Я уже "домучивал" свой процесс, как вдруг моргнули лампы и раздались страшные вопли. Настолько страшные, что мне показалось, что мне в ухо залезло пару скорпионов. Это были какие-то человеческо-нечеловеческие вопли. Я выбежал в зал. Напротив меня с выпученными глазами стоял Петька и Ваня. Вся остальная толпа бежала в музей. Лампы усиленно мигали и лопались. Последним кого я увидел входящей в музей была Глаша.
Из музея раздавались вопли. Я крикнул Петьке и Ваньке: «Ложись».
Мы тихо поползли к двери музея. Неожиданно оттуда стали выбегать люди. Ужасно было то, что они выбегали и бежали на выход но бились в стекло. Вадим, так попытался допрыгнуть до люстры. Прыгнул так высоко, что даже кошка бы позавидовала. Потом тоже побежал биться об стекло. Людка вообще выбежала и стала есть хрусталь со стола. Мы с Петей и Ваней не знали что делать. Ваня шептал «Что это? Что это?».
- Надо ползти туда. Возьми бутылку. Делай Молотова Петька! –кричал я.
Мы быстро соорудили по вечному изобретению анархистов и ползли к двери музей. Подкравшись к двери, я толкнул ее стулом. Неожиданно из дверей вышла Глаша. С дикими глазами. С подтеками. Увидев меня, она в ужасе закричала- Бабочка! Упала навзничь и задрыгалась в обмороке.
На раз-два-три мы вкатились с ребятами в музей. Кругом была кровь. В конце музея горел огненный шар а над ним был виден череп, который полыхал синим огнем. На черепом летала бабочка. Ваня не выдержал первый. Мы почуяли гудение в головах. Ванька закричал и бросил в шар с черепом бутылку. Но это не помогло. Бутылка улетела не разбившись. Петька заорал, что он не может и стал убегать. Я остался один в море трупов. Я даже видел руку Василия Петровича оторванную, с перстнем.
- Что ты там? Как-ты? Меня трясет…я схожу с ума!- Кричал Петя.
Я выглянул из-за прикрытия и вдруг я понял, что этот череп говорит мне. - Иди сюда.
Я не мог понять почему, но я знал что делать. Я подошел к этому светящемуся черепу и просунул голову в него. Меня окружил синий огонь и я мог его выпускать. Мои глаза впали и я как-будто видел насквозь все ночное пространство города. У меня изо рта полыхнул синий огонь. Желтый шар, оказался не шаром. Золото превратилось в мои доспехи. Они были расчерчены какими-то ассасинскими знаками и тончайщей гравировкой. Гравюры горели на мне.
- Хахаха, вдруг сказал я сам. От моего хохота стало биться стекло во всем нашем тауэре.
- Что там???? –орал плачущий голос Пети.
Я вышел из музея.
Петя застыл.
- Я не красный крест, я синий. Сказал я и дыхнул на Петьку.
Петя сгорел на моих глазах, как будто в печи. В дверь офиса с улицы бежали два охранника с улицы. Увидев меня они застыли.
- Хахаха…подумал я и один из охранников побежал биться головой.
Второй хотел вернуться на улицу, но я махнул ему рукой и его понесло на меня и я спалил его в полете до тла.
Мне так это понравилось, что я дожег всех до единого, кто валялся. Я не понимал, что происходит. Действия делал я, но и не я. Потом я спалил все зеркала и начало светать….
Меня тряхануло как током и отбросило в угол…
- Ничего. Я просто предположил..
Chardash 29\12\ 2017
Памяти заставы «Арканкерген»