Как изменится политическая карта постсоветского пространства после Путина?

Очень модной темой в последнее время стало рисование всевозможных “карт распада России”. Что ж, распад Российской Федерации в недалёком будущем на ряд независимых государств действительно очень возможен. Более того, если процесс политической стагнации и гиперцентрализации нынешней российской власти затянется ещё на несколько лет, то этот вариант станет одним из наиболее вероятных. Останется только гадать – насколько кроваво или относительно бескровно этот процесс произойдёт. Но есть ещё одно очень важное “но”.

Всё постсоветское пространство до сих пор настолько завязано на политико-экономические процессы внутри и вокруг России, что её распад может сдетонировать аналогичными процессами и в других странах – республиках бывшего Советского Союза. И если страны Балтии защищены общеевропейским законодательством, которое предусматривает возможность мирного решения подобных споров путём референдумов и внутриевропейского международного посредничества, то Украина, Молдова, страны Закавказского региона и Казахстан останутся со своими “сепаратистами” один на один. И где будет проходить тонкая грань между правом народов и территорий на самоопределение и правом государства на защиту своей территориальной целостности, каждой из этих стран придётся решать самостоятельно.

Однако, начнём, всё-таки, с России.

Процессы, которые протекают сейчас в Российской Федерации, гораздо сложнее, чем кажется со стороны из-за границы. Российская власть и российская пропаганда намерено их упрощает для внешнего зрителя. Ей выгодно показать Россию единым монолитным государством единой монолитной нации россиян. Это не так. Россиянин в Москве, россиянин в Петербурге, россиянин на Кубани, в Сибири, и на Дальнем Востоке – это пять разных россиян. История России много раз доказывала их “неодинаковость”.

На протяжении только одного ХХ века Россия трижды трещала по швам при серьезных политико-экономических проблемах. Первый раз – 1917-1920 годы – революция и последующая гражданская война, второй – Вторая мировая война и немецкая оккупация, третий – 1991 год и распад Советского союза. При первой же возможности начинался “парад суверенитетов”. И начинался он не только в национальных окраинах, но и на этнически русских землях.

Эти тенденции находятся в спящем состоянии под постоянным давлением репрессивного аппарата российского государства и сегодня, но они моментально всплывут, как только наступит малейшее послабление со стороны центральной московской власти. Увы или к счастью, но единой нации россиян не существует. Есть энное количество народов, покорённых в разные исторические периоды Москвой и есть региональные “русские народы”, каждый из которых фактически является отдельной нацией. И потому территориальная целостность России в будущем возможна только в региональной, по-настоящему федеративной, форме развития. Но готово ли к этому нынешнее руководство РФ? Вопрос риторический. А значит, следует всерьёз рассматривать в том числе и самые крайние варианты развития событий.

А что может ожидать остальные страны экс-СССР? Среднеазиатские республики мы рассматривать не будем. Они и в советский период были отдельным миром. Сейчас – тем более. Из европейской (и даже шире – евразийской) повестки дня они выпали давно. В отличие от Казахстана, который также, как и Россия, застрял в застойном периоде безвременья со своей несменяемой уже почти 30 лет властью и сырьевой экономикой. Несколько областей на севере Казахстана с преимущественно неказахским этническим населением – давняя головная боль Алма-Аты, а впоследствии Астаны.

Сегодня любые попытки дестабилизировать ситуацию в этом регионе силовые структуры президента Назарбаева ликвидировать сумеют. Особенно, если на то будет молчаливое согласие Владимира Путина, которому не выгодно в текущий момент терять одного из своих немногочисленных союзников. Но “текущий момент” может и измениться. Москве может понадобиться новая победоносная операция по “воссоединению русского мира”. Однако и в этом случае власти Казахстана смогут, апеллируя к мировому сообществу, встать на защиту своих рубежей, на которые посягнул вероломный враг.

А теперь представим ситуацию, когда в России условные Уральская и Сибирская республики освободились от “многовековой московской оккупации” и стали независимыми демократическими государствами. На чьей стороне окажется общественное мнение этого мирового сообщества, если их примеру захотят последовать республики Семипалатинская и Восточно-казахстанская? Что-то подсказывает, что не на стороне насквозь коррумпированного кланового режима Вечного Нурсултана.

Аналогичным образом может начать развиваться ситуация в Грузии, Молдове, Украине.

Ни для кого не секрет, что конфликту грузин и абхазов не одна сотня лет. Сегодня Абхазия – заложник геополитической игры нео-имперской России. А какой статус эта республика обретёт в случае нахождения на её северных границах независимых Чечни, Кабардино-Балкарии, Адыгеи, наконец Кубани? Вернётся в состав Грузии? Возможно. А возможно, что и нет. То, что абхазы умеют держать в руках оружие, помнят все. Со времен абхазо-грузинской войны прошло ещё совсем немного лет.

Молдова и сегодня представляет из себя “лоскутное одеяло”, грубыми нитками сшитое из трёх кусков: территории, которую контролирует Кишинёв, фактически независимого Приднестровья и абсолютно пророссийской автономной Гагаузии. Не секрет, что антиевропейски и антикишинёвски настроенные правительства Приднестровья и Гагаузии сегодня финансируются и открыто поддерживаются Москвой. Секрет в другом. Когда политико-экономический фактор Москвы исчезнет, новые правительства этих двух образований, конечно, перестанут ориентироваться на Кремль и станут ориентироваться на Европу. Но захотят ли они делать это через Кишинёв? Или им больше понравиться перспектива отстоять свою независимость и работать напрямую с Брюсселем? И снова зададимся риторическим вопросом – на чьей стороне будет в этом споре общественное мнение Европы и мира?

Наиболее тяжёлым и проблемным распад Российской Федерации, скорее всего, станет для Украины. Украине этот, вроде бы, желанный сегодня итог может принести наибольшее количество проблем и вполне может стать как катализатором федерализации страны по прогрессивным образцам Германии или Швейцарии, так и её распада на ряд независимых государств. Сегодня украинское общество консолидировано на единстве и противостоянии внешнему врагу. В том же случае, если этого единого и страшного внешнего врага не станет, то и воевать станет не с кем. И где гарантия того, что жители, например, Харьковщины не захотят воссоединиться в едином еврорегионе Слобожанщина со своими братьями из свободной Белгородской республики? И где гарантия того, что они захотят это сделать в границах государства Украина?

Пример с Харьковщиной – это, разумеется, гипербола и журналистская провокация. Но я привожу её намеренно. Украина состоит из регионов с очень разной историей, разными культурными и политическими традициями: Закарпатье, Галичина, Волынь, Буковина, Бессарабия, Надднепрянщина. В случае исчезновения вечного врага Украины – единого централизованного московского государства, идею общенациональной консолидации украинской нации могут также ждать очень серьёзные испытания на прочность.