Всемирному дню писателя посвящается. Рубрика «Публицистика»: Художник. Время. И кризис жанра (часть 1-я)
Автор: Юрий Москаленко, @biorad
Часть первая
В последние два-три тысячелетия человечество бьётся над двумя проблемами: создание Perpetuum Mobile (вечного двигателя) и таблеток бессмертия. В принципе обе проблемы можно объединить: если сердце будет работать в режиме вечного двигателя, то бессмертие нам гарантировано.
Но вечный двигатель давно изобретён. Это творчество, перешагнувшее не менее десятка столетий. «Махабхарата» в Индии, «Иллиада» в Древней Греции, античная драма, в конце концов, «Камасутра», если кому нравится. Хотя не многие знают, что первый перевод этого древнеиндийского трактата на английский язык появился менее 125 лет назад, в 1883-м.
В основе любого творчества, независимо от вида искусства, будь то литература, живопись, театр – лежит ещё один Perpetuum Mobile – борьба добра со злом. Разве не это краеугольный камень всех мировых религий: православия, мусульманства, буддизма? Добро побеждает зло – иначе конечный продукт не более чем песчинка, которая рано или поздно размалывается на атомы на мельницах Вселенной, не оставляя следов.
Наш сублимированный век уже не успевает формировать в мозгу биохимические цепи защиты от перегрева информацией, ведь её объём чем-то похож на Тунгусский метеорит, который сжёг абсолютно всё живое на площади более 2000 кв. км. А сколько человеческих умов уместится на этой обширной территории?!
Рискну предположить, что век столетних старцев неумолимо катится к закату. И сколько бы нам ни рассказывали о механизме формирования долголетия, всё пока что получается пальцем в небо. Формула «вечной» жизни, когда число прожитых лет переваливает за трёхзначную цифру, закладывается на генном уровне, в период зачатия. А дальше люди сами берут невидимые ножницы и безжалостно отрезают будущие дни. И с каждым десятилетием агрессивность растёт не только по отношению к себе и своим родителям, но даже к детям.
Вы когда-нибудь наблюдали за тем, как пятилетний ребёнок «живёт» в компьютерной игре? Он крайне перевозбуждён, напряжён, распластан ситуацией, которая требует резкой выработки адреналина. С физиологической точки зрения его пульс учащается на 20-30 ударов в минуту (соответственно настолько же чаще сокращается маленькое сердечко), примерно в полтора раза увеличивается давление на стенки его сосудов, и в первую очередь, головного мозга и сердца.
И почти сразу же включается защитная реакция: в сосудах резко активизируется создание дополнительного каркаса прочности. Стенки утолщаются в геометрической прогрессии, опасаясь разрыва. В результате у многих дошкольников медики диагностируют сужение сосудов головного мозга, благо магнитно-резонансная терапия позволяет это зафиксировать. А ведь вся жизнь ребёнка ещё впереди!
Но даже если компьютерного нажима каким-то образом удастся избежать, в дело вступают родители. Особенно склонны к состоянию неистовства те, кто испытывает горькое разочарование в жизни. Комплекс собственной несостоятельности толкает их к мщению. Родителям уже ничего не докажешь, а вот на детях всегда можно отыграться. И потому пичкают ребёнка знаниями настолько беспощадно, что света белого не хватает. Так с пятиклассником попеременно оба родителя занимаются до изнеможения. Время уже переваливает за полночь. Мама с папой время от времени отдыхают, а у ребёнка учащается пульс, поднимается давление, сокращается жизнь. Ради чего?!
Странно устроена жизнь: взрослые понимают, что в один присест их ребёнок не съест пятикилограммового жареного рождественского гуся, поэтому с гусём и не носятся. А вот к пытке напичкивания знаниями, многие прибегают весьма охотно.
И мало кто задумается над тем, что растят они не будущего Спинозу или Эйнштейна, а глубоко больного человека, чья иммунная система не справляется с перегрузками, задыхается, не успевает плодить защитные клетки для борьбы с вредоносными микробами, вирусами и прочими пожирателями наших будущих дней.
А главное, в ребёнке уничтожается лучезарная безмятежность детства, основа основ творческой личности. Он, как средневековый рыцарь, заковывается в тяжеленные оковы, служащие, прежде всего, защите от тревожности, от того, что плохого может произойти в будущем. А то, что в настоящем у него искривляется позвоночник, деформируются сосуды и суставы, мало кого заботит. Перегрев головного мозга грозит ещё более страшной бедой – человек вычеркивается из созидателей, превращаясь в основном в потребителя.
И не случайно наука уже сегодня решает проблемы завтрашнего дня – не надеясь на будущее поколение, она создаёт нам замену в виде роботов. Ещё десять лет назад, в 2007 году, только в России было внедрено до 200 роботизированных систем с общим числом 8000 промышленных роботов. В США этот показатель был в разы выше – около 34 000 роботизированных систем, в Европе – около 43 000, в Японии – 59 000. Умножим всю сумму в среднем на 50 роботов – получается 6,8 млн механизированных помощников. Много это или мало? По самым скромным подсчётам примерно население Прибалтики: Литвы, Латвии, Эстонии плюс российской Калининградской области. Напомню, именно столько было выпущено в 2007 году.
А за десять лет? Как известно, население Европы составляет порядка 740 млн человек. Сколько роботов создали только за 10 лет с 2007 по 2016 годы? Величины сопоставимые…
Во время работы над статьёй мне прислали очередную рассылку с достижениями технической мысли. На видео показано, как роботы-каменщики строят кирпичный дом за 2 дня. Не пьют, не курят, не отдыхают. Деревья сажать они научились гораздо раньше. Того и глядишь, заменят нас и в такой тонкой материи, как зачатие…
И пусть вас не особо смущает, что большая часть «железных дровосеков» пока что базируется далеко от Европы – в США и Японии. Глазом не успеем моргнуть, как вся эта «королевская рать» окажется на нашем пороге. Бесчеловечной стальной рукой отодвинет нас от средств производства, оставив в лучшем случае, «чёрную» работу – создание «прокорма», чтобы мы ещё немножечко протянули. Ста лет нам никто не обещает, сами себя уничтожим.
Но вернёмся к волшебной силе искусства, которая спасала человечество и в период распада великих империй, и в годину тяжких испытаний в лице бубонной чумы и чёрной оспы в период Средневековья, и в эпоху разрушительных войн и революций XIX и ХХ веков общемировой истории. Сможет ли эта сила защитить нас сегодня, когда до основания разрушен основной уклад жизни человечества – семейные устои, не спасают религия и призывы к единству, равенству, братству. Когда основной полюс «райского существования и вечного блаженства послеземной жизни» постепенно перекочевывает от стремления «творить добро» к тому, что «сорок гурий в раю ты не получишь, если не очистишь землю от неверных ценой своей жизни»…
Из какого материала нужно строить современный Ноев ковчег, чтобы у него была идеальная плавучесть и непотопляемость? Какие паруса поднимать? Куда плыть? Кто, в конце концов, должен научить капитана, который будет управлять этим кораблем?!
К сожалению, история развивается по спирали. И то, что казалось открытием десять тысяч лет назад, по второму и третьему кругу изобретается сегодня. Условно говоря, большинство изобретений, существенно повлиявшие на развития человечества, были совершены в древности. «Приручение» огня, письменность плюс бумага, колесо и повозка, порох и огнестрельное оружие, корабль и парус. Мы гордимся изобретением автомобиля, электрической лампочки и антибиотиков. Да ещё, простите за повтор, роботизацией и созданием компьютера и всемирной паутины, которая нас, по большому счёту, убивает.
Между тем сегодня происходит не только кризис идей, но и своеобразный упадок творчества. И это особенно заметно на фоне лучших образцов сокровищницы мирового искусства. С одной стороны, сегодняшнему начинающему литератору, художнику, скульптору чуточку легче, чем полвека назад – нет внешней цензуры, а продвижение произведения в массы зависит только от наличия средств. Деньги являются чем-то вроде паруса. Хватает на белый – твой кораблик мало чем будет выделяться на фоне других в бухте. Раскошелишься на алые паруса – по крайней мере, зададут сакраментальный вопрос: «Кто это там выпендривается?» Или выражаясь словами Николая Носова: что это за пёстренький?
Большому мастеру легко: установил на Тишинской площади Москвы монумент «Дружба народов» высотой в 42 метра, и безразлично, что народ тут же прилепил этому сооружению название «Шашлык». Ты сначала найди столько тонн «материала», уговори власти столицы на то, чтобы они позволили шашлыку угнездиться на площади, а потом будем говорить на равных. Но на фоне знаменитой Эйфелевой башни (её высота с самой современной антенной – 324 м) «Дружба народов» не более чем счётная палочка.
Но в скульптуре по всякому легче – высота бросается в глаза. А в литературе? Почему XIX век ассоциируется с именами большого квинтета: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Достоевский. Но ведь в реальности поэтов и писателей было гораздо больше – десятки тысяч! Почему же остальные не выстрелили? Или в лучшем случае полузабыты?
Что же эта пятёрка видела более ярко, чётко, почему они умели нанести такие краски, которые не потускнели и за полтора-два века?
Дело, скорее всего, в палитре. В наличии этих самых красок. Словарный запас Пушкина составлял более 21 000 слов (при общем количестве слов того времени около 300 000). Это официальная версия. Но неофициально, по подсчётам писателя Василия Изарбекова, словарь Пушкина составляет 313 000 слов, а Лермонтова – 326 000. Соответственно они из нескольких десятков и сотен слов выбирали самые оптимальные. Поэтому их «мыслеформы» входят в нас, словно раскалённый нож в сливочное масло, и застревают в мозгу надолго.
Современный поэт или писатель чаще всего обходится словарным запасом на порядок меньшим. У него узок кругозор, он варится чаще всего в собственном соку, а потому сила мысли, её «бронебойные» свойства резко уменьшены.
Попробуйте отправиться в ночной лес с фонариком. Насчитывается, по крайней мере, пять основных видов лампочек по наполняемости тем или иным газом. В обычных лампочках газ отсутствует, линия накала окружена вакуумом. Они самые дорогие и дают меньше всего света (как видим, даже в лампочках деньги играют не основную роль).
Далее идут криптоновые лампочки, чья стеклянная колба заполнена криптоном. Они светят ярче и служат дольше. Галогеновые, наполненные смесью галогеновых газов, имеют класс надёжности и освещённости ещё выше. Но ярче всего светят и ещё более надежные – ксеноновые лампочки.
Прежде чем создать то, что будет жить годами, десятилетиями и веками, нужны необходимые для этого инструменты. В первую очередь, словарный запас. И здесь некоторые писатели и поэты совершают основную ошибку: они полагают, что их словарный запас очень легко пополнит любой энциклопедический словарь. Начиная с буквы А и заканчивая буквой Я.
Советский энциклопедический словарь образца 1987 года включает в себя около 80 000 статей, количество слов ещё больше. Он выпущен тиражом 2,5 млн экземпляров. Но разве в этот период у нас насчитывалось хотя бы миллион писателей и поэтов?
В 2006 году выпущен новый энциклопедический словарь, в котором около 60 000 статей, а тираж всего 13 000 экземпляров.
Зато число людей, желающих в свободное время заняться литературным творчеством, за это время выросло в разы. Сегодня не писать прозу или стихи своего рода комильфо.
Стал ли за это время словарный запас больше? Увы, не у всех. Потому что 90-е годы прошлого века породили другое явление – убивать свободное время разгадыванием кроссвордов и сканвордов. И там тоже нужно подбирать слова. Вот и решили некоторые люди – теперь им этого запаса должно хватить для высокой литературы.
При этом не нужно забывать одно: все слова, словно яркие бабочки или птички-колибри, должны жить в естественной среде. Это не должна быть безжизненная плоть, замершая в формалиновой среде, как в Кунсткамере, а мобильная и объёмная масса, наполняющая любое содержание радостью полёта.
А значит, нужно читать. Как можно больше. И не только энциклопедические словари, но и классиков, которые умели «вживлять» слова туда, где они принесут максимальный эффект. Это, как осколок бутылочного горлышка, который в нужном месте засияет бриллиантом.
Продолжение следует...
