Блог

По всей ограде – конотоп. Лежу в траве, задравши ноги. Сдана работа, «перемога»! Устала, хоть иди потоп. Я наблюдаю: стрекоза Присела на ромашки сердце, И вспомнила: когда-то, в детстве, Меня прозвали: «егоза!» Была я шустренькой такой, Везде и до всего есть дело. Однажды оседлала смело Я плотик, (проплывал рекой). Всё дальше, круче берега. Исчезла за холмом деревня И незнакомые деревья По краю речки, как рога, Склонились низко над водою, И шевелились ветви-косы… Течением реки уносит Дощатый плотик, да с дырою… За километров, где-то, двадцать, Поймали плот, и якорь — в берег.

Лебедиными перьями небо прикрыто - Взмах \ крыл. Молоком по скатёрке как будто разлит он, Наш \ мир. Разрождается солнце восходом багряным - Круг \ ал. Водоём отражается гладью стеклянной Зер \ кал. Не шелохнется ветка, с восторгом вбирая Рас \ свет. А прибрежный камыш улыбается маю: При \ вет! Пишет он облакам, что по синьке размыты, Пе \ ром. А вдали расползается туча сердито. И \ гром. Но рассвет не боится грозы оголтелой - Взмах \ крыл! Палисадник накрылся черёмухой белой, По \ плыл Аромат неземной в этом царстве деревни - Стра \ да! Перед миром готова упасть на колени: Бог \ дал!

Он – человек немолодой, крепко стоящий на ногах, занимающийся своим любимым делом, которое приносит моральное удовлетворение и прибыль в рублях. Она – дама моложавая, подтянутая, но с лёгкой грустинкой в глазах. Сидят эти двое за столиком уютного кафе и ласкаются взглядами, радуются минуте, которую подарила её Величество Судьба. И сами же недоумевают, почему так затянулся шаг навстречу друг к другу. Может, и не нужна была эта встреча? Зачем тревожить душу, когда жизнь протекает в своей размеренности изо дня в день, не обременённая лишними эмоциями.

В семье Григория Анисимовича Титова в переднем углу, на кухне, стояла на тумбочке гармонь, прикрытая салфеткой. Обыкновенная трехрядочка, покрытая черным лаком, выщербленным временем. Лак кое- где потрескавшийся, кнопочки беленькие, но уже утратившие свой первоначальный цвет. По вечерам, придя с работы и управившись с домашним хозяйством, любил дядя Гриша, собрав нас, ребятишек, в кучу, брать музыкальный инструмент в руки и перебирать пальцами клавиши этой трехрядочки. Гармошка, повидавшая виды, издавала чистый, как родник, звук.

ЗДЕСЬ Я… ЗДЕСЬ! Без малого 72 года я лежу у деревушки Белогурово, что подо Ржевом. Я – это рядовой Гаркуша Дмитрий Иосифович. На долгие годы меня приютила воронка. Пав в смертном 42-м на ближних подступах к Ржеву, и сброшенный, как сотни других убитых на этом поле, в яму, подальше от людских глаз…