Чего хотят «жёлтые жилеты»?
Что такого должно было произойти, чтобы традиционно вежливые, терпимо-толерантные и патологически законопослушные французы вышли на улицы, открыто конфликтовали с полицией, били витрины банков и бутиков на Елисейских полях?
Париж в огне! Горят машины, мародёры бесчинствуют вблизи Триумфальной арки. Разъярённую толпу не в силах сдержать водомёты, слезоточивый газ, дубинки и резиновые пули. Мирные жители не скрывают своих антиправительственных настроений и их поддерживает 85% населения Франции.
Есть погибшие и раненые, в стране действует чрезвычайное положение и комендантский час. Свободный город, воспетый поэтами и художниками, город влюблённых, одно из красивейших мест на Земле, созданное людьми, вновь вспоминает баррикады на улицах и события времён 1968 года, повлёкшие за собой отставку Шарля де Голля. Вновь разбирают брусчатку мостовой, чтобы сделать булыжник орудием классовой борьбы.
Протестное движение «жёлтых жилетов» (фр. gilet jaune) охватило уже всю Францию и близлежащие страны континентальной Европы. Теперь каждую субботу по четыре часа Париж во власти демонстрантов, выбравших для своих акций красивейшую Триумфальную арку, построенную ещё в XIX веке, площадь Звезды и фешенебельный, всемирно известный проспект Елисейские поля.
А в остальные дни недели активисты движения перекрывают автомагистрали, развязки и дороги местного значения по всей стране, провоцируя транспортный коллапс и хаос.
Пик противостояния пришёлся на 1 декабря 2018 года, когда на улицы вышло, по разным оценкам, от 130 до 300 тысяч человек, а им противостояли 90 тысяч полиции и жандармерии. Мирные акции переросли в побоище, акты вандализма и мародёрства. После силового разгона толпы были подведены шокирующие итоги: трое убито, 110 раненых, около 150 арестованных.
Уничтожены и осквернены экспонаты музея Триумфальной арки, разбит бюст Марианны — национальная гордость и символ Французской республики. Догорают несколько сотен машин. Зияют разбитые витрины, фасады разграбленных магазинов, банков и ресторанов центра Парижа спешно заколачивают фанерными листами — наиболее ходовым товаром последних месяцев.
Так что же происходит в сытой и богатой Франции? Почему силы порядка не могут совладать с «жёлтыми жилетами»? Почему мирные пикеты превратились в политические манифестации, стычки с полицией? Почему неудовольствие подъёмом цен на дизельное топливо и бензин быстро переросло в требование отставки президента и правительства?
А начиналось всё с петиции Присциллы Людоски, продавщицы косметики из департамента Сена и Марна, опубликованной ею на своей страничке в Facebook. Петиция направлена против повышения цен на топливо. В частности, популярное в провинции дизтопливо подорожало на 20 евроцентов до 1,5 евро за литр. И в планах правительства до 2021 года заложена ещё одна ступень подъёма цен, на 34 евроцента.
12 октября её воззвание перепечатала на своих страницах популярнейшая парижская газета Le Parisien («Парижанин»), что спровоцировало стихийный вал протестов и за последующие две недели петиция собрала 228 тысяч подписей (уже больше миллиона).
Дело в том, что в цене на французское топливо удельный вес налогов и акцизов составляет около 2/3. Но если подорожание нефти ещё можно как-то обосновать, то автоматический сопутствующий рост в той же пропорции фискальной составляющей вызывает много вопросов и недоумение у плательщиков. С чего бы?
При имеющейся динамике налицо опережающий рост цены на жизнь по сравнению с заработной платой и социальными выплатами. Проблема обеднения населения во Франции постепенно выходит на первый план и работающие французы больше не хотят платить из собственного кармана за ошибки своих политиков.
Налоги во Франции — очень высоки даже по меркам объединённой Европы, а ещё их здесь платят самостоятельно, что добавляет наглядности и пищи для ализиза. Каждый месяц жители Франции платят социальные взносы, местный налог на право проживания, налоги на собственность и подоходный налог. Каждый французский налогоплательщик на собственном примере видит какие суммы он отдаёт государству и какие остаются ему на жизнь. Здесь высокая культура налогового самосознания граждан и значительная доля косвенных налогов, которые превышают прямые. Не случайно именно Франция — родина налога на добавленную стоимость.
Подоходный налог взимается с лиц, доход которых превышает необлагаемый минимум (25,610€ в год) и применяется шестиразрядная прогрессивная шкала. Минимальная ставка 10,52%, максимальная — 47%. По высшему коэффициенту платят миллионеры (доход >1,7 млн € в год).
Основной вывод: цены растут слишком быстро растут и скоро не всем будет хватать денег даже на то, чтобы добраться на работу и обратно. Люди не смогли нормально воспринять ещё одно подорожание, они устали от бестолковой политики правительства и действий бездушной административной системы, скрытое недовольство переполнило чашу их терпения, переросло в активный протест.
Если в первые дни манифестанты добивались только отмены подорожания топлива, то через несколько недель сотни тысяч «жёлтых жилетов» уже требовали отмены и пересмотра всей фискальной реформы, прошедшей всего несколько месяцев назад.
Одновременно с этим, в соцсетях начали формироваться группы для участия в акциях гражданского неповиновения, стали раздаваться призывы к активному сопротивлению фискальной политике правительства. Тогда-то и возникла идея использования в качестве опознавательного знака участника сопротивления жёлтых жилетов, которые по правилам дорожного движения Евросоюза должны быть в каждом автомобиле, а значит есть в наличии практически у каждого недовольного повышением цен на топливо.
«Жёлтые жилеты» в основном формируются из тех социальных вёрств, которые хотя и не принадлежат к среднему классу, но не считают себя бедными, а тем более нищими. Это работающие, социально активные французы, преимущественно молодёжь, совокупный доход которых составляет до 2,000€ в месяц. Они и без того с трудом дотягивали от зарплаты до зарплаты, а с последними фискальными инициативами французских властей больше не могут этого делать.
Те, кто причисляет себя к протестному электорату «жёлтых жилетов», зачастую не смогут в будущем завести семью, так как её не на что будет содержать, их дети (если таковые появятся) не смогут жить лучше родителей, они не видят будущего. При этом они много и тяжело работают, но не поспевают за стремительно дорожающим уровнем жизни. Они не нахлебники, не сидят на дотации, не попрошайничают на улицах. У них есть работа, образование, профессия, но нет возможности жить достойно. И речь идёт не о кучке маргиналов, а о премущественном большинстве французов, составляющих основу нации.