Теория убийства

— Я живу в танке! — горланил пьяный прохожий.
Я сидел у открытого окна, смотрел на город и думал странное.
Например (поддавшись влиянию песни), что если не жить, а быть танком? Неорганической (или полуорганической), но разумной машиной, созданной с единственной целью: разрушать.
Каково это: желать убивать? И делать это массово, на регулярной основе.
Никогда не понимал этих странных людей, что однажды внезапно и без объявления войны приносят себе в офис, или в вуз, или в школу оружие и начинают стрелять. Но это я. Мне есть, чем заняться. Есть, чего хотеть, настоящие, действительно интересные желания.
Но большинство людей живут чужими жизнями. Занимаются тем, что не в кайф, каждый день заставляют себя.
Может ли быть так, что однажды они, не желая принять на себя ответственность за себя, свои поступки, начинают винить в них других? Начальство, отдающее дурацкие приказы, мешающее развиваться. Коллег, кажущихся более счастливыми, довольными приспособленными.
Можно ли представить себе существо, находящее себе подлинный кайф даже не в страданиях, а в уничтожении других? Чем оно будет отлично от человека?
Безымоциональностью? Но подлинная она не имеет в своей основе психических проблем, является следствием рациональности, искусственности. Монстр Франкенштейна - всё ещё человек. Глиняный голем — уже нет.
На этом я вспомнил песню Пикника: "Я пущенная стрела". И понял: существо, желающее убивать, может быть только орудием, чем-то искусственным, созданным с определённой целью. И желание его не является настоящим, оно внушено, навязано ему создателем. Существо, чья цель - разрушение, не может развиться само. Таким образом, всё живое в естественном своём состоянии стремится к созиданию.
Осознав эту мысль, но ещё не замечая слабости аргументации, я улыбнулся и закрыл окно.