Староверы. Забавы зимние, смешные и страшные. Сказка.

Давным-давно в вологодских лесах да болотах жили староверы. От мира отрезаны были, денег почти не знали, от властей прятались - пожалеть бы несчастных, да они бы не поняли. Дома ставили - в мирУ бы в таких богачи жили, в меха одевались - любая заморская королева бы от зависти удавилась, горностаевыми шкурками детишки играли, кукол в них заворачивали. Питались всем своим, но зато как - дичь свежайшая, рыба прямо из воды на столы попадала, овощ длинным летним днем так накатывался, что хоть святой водой поливай. Хлеба, правда, своего не имели, да тогда простой люд его и в миру не особо едал. Зато чай свой, соль, а молоко лосиное - и сейчас такого не враз найдешь, а коль найдешь, то не укупишь, кусается.

Вот и вырастали здоровые да ломовые - коли дом срубить, то помощь просили, конечно, а уж баньку или сарай какой саморучно рубили да собирали, бревнышки пятиметровые в одиночку ворочали да песни при том пели. Церковные, конечно - потому и жили в лесах, что веры своей держались да от отцов- дедов детишкам передавали вместе с любовью родительской да строгостью божией.

Летом, конечно, все в работе - гриб, ягода, мох, лыко, сено, дрова - всем лес одарит, коли спать не будешь. Рыбы на зиму наловить, насолить да насушить - тоже нелишняя, огороды - спать некогда. Лето- то хоть и хорошее, дни долгие, ночи светлые, да вот зима больно длинная - вот всё лето работать и приходилось. Попроще, кстати, чем в мирУ - полей не пахали, помещика не кормили, всё в дом да на Общину, зато и сами не урабатывались, и стариков кормили. Да и старики такие были - лет в сто сами на охоту бегали.

А вот когда зима приходила - вот и отдыхали. Мужики, конечно, все на лыжи да в лес на охоту, а бабы с детишками да дедами древними день короткий да ночь долгую в деревнях мыкались. День и вправду короткий - а ведь и печи протопить, и еды сварить, и козу накормить, у кого есть, да и одежду ведь не покупали, а сами из льна ткали да из шерсти вязали. Тоже не засидишься, но зато день прошел - и ночь впереди долгая, можно и отдохнуть, и отоспаться.

Девки, конечно, матерям помогали - в невесты готовились, а парнишки силу копили, дурью маялись. Ну, конечно, дров, воды принести - это святое, да много ли времени надо, коль дрова с осени наколоты, а река под окном протекает. Ну и дурили как могли - сила есть, ума нелишка, удаль молодецкую девать некуда. Как везде, конечно, коньки из косовищ делали - понятно, из старых, источенных, которые в хозяйстве негодны, санки для горки - чтоб скользили лучше, навоз намораживали, а чтоб гора покатнее была - не один день с ведрами карабкались, заливали, не столько спуск, сколько себя - так одежда на морозе заколеет, что домой как железные приходили - не гнется шубейка, а валенки как пудовые делались. Ну да это не беда - в доме печка русская, большая да жаркая, в ней и готовили, и мылись когда, чтоб баню не топить. А сверху лежак - широкий, теплый, плевать, что кирпичный, шкуру медвежью бросил - и мягко. А ночью дедушка сказку расскажет...

Да вот так всегда - сила уму могила, такое может получиться, что век люди помнить будут да деткам рассказывать... Два парнишки - Онисим  да Демьян Огневы - близнецы, значит - пошли однажды в лес, побаловаться да куропаток половить. Тоже забота на мальчишках лежала - зайцев да куриц лесных добывать, всё семье в приварок. Силки проверили, да один оборван оказался - видно, кто-то птицу утащил. Потеря невелика вроде, да интересно стало - решили посмотреть. Да и след интересный оказался, как такого зверя не увидать. Вот и пошли по следу. Лыжи широкие, идти удобно, синички тренькают, снегири горят, солнышко в еловых лапах искрами играет - красота! Ну, побаловались немного, конечно, в снегу друг друга поваляли, да и вышли к выворотню еловому - здоровому такому. Под него и след привел. Подумали, да и решили нору раскопать. Лыжами быстро снег раскидали, и нашли вдруг пень - не пень, корягу - не корягу, в общем, деревянное что-то, корнями да ветками оплетенное, причудливое да страшное - даже про силок забыли. Вытащили наружу, посовещались да и решили в деревню снести, девок попугать - тоже дело непоследнее, веселое. Лапника для волокуши нарубили, корягу эту за него закатили и домой пошагали. За день не управились - тяжелая, да на другой день затею не забыли, дотянули и в сарай к козе поставили. Семья справная была - отец Иван охотник знатный, мать Лукерья - кружевница первая, ну и коза своя была. К ней этот пенек и определили. А там тепло...

И вот, за полночь, спали уж все, вдруг коза как закричит! И еще кто-то заверещал, заухал, захохотал страшно! Вся деревня проснулась, старики топоры ищут, бабы с девками молятся, парни посмотреть рвутся - не одну оплеуху от старших словили, кого не пустили, да Демьян с Онисимом все-таки вырвались да первыми к сараю и добежали. А там такое!

Коза на елке сидит орет, сам сарай в пляс пошел, двериной хлопает,  крыша вверх-вниз прыгает, из-под нее сено вылетает да на деревьях гирляндами висит, куры в курятнике как соловьи от страха поют - а внутри кто-то бьется да матерится. Вдруг дверь с ремешков сорвало, да пень их принесенный и выскочил! Об дверь запнулся, свеху свалился, а та по тропочке под горку не хуже санок побежала, и народу на встречу! Вся деревня уж собралась, а в них такое въехало. Как игрушки по сугробам разлетелись - с кого шапка, с кого рукавицы, валенки - в разные стороны! Сидят в снегу, плюются да крестятся, понять ничего не могут, а дверь к реке, по ледянке детской, за реку, да и в лес - так хорошо покатилась, будто в лошадь впряжена! Да с ревом, грохотом, вперед два луча светят - невидаль такая! Так и скрылась, а потом и шум вдали затих.

Наутро козу на хлебную корочку с елки сманили, дверь новую из досок сколотили, помолились возле сарая всей деревней, да и успокоились. Спали, конечно, вполглаза, да потом привыкли, забылось всё, но не у всех.

 Не одно лето потом леший вспоминал, как вдруг среди зимы в теплом хлеву проснулся, как морда рогатая его облизывала, как страшные глаза с горизонтальными зрачками его разглядывали, как выход из дома страшного человечьего искал да как корнями упирался, когда на двери в лес ехал. Друзьям своим - Водяному да Ржавчине Болотной - каждый раз со страхом рассказывал, а чтоб поверили - дверь предъявлял.