Моисей. Рано им показывать

Мы всякий раз, когда приезжаем в Рим, ходим смотреть на “Моисея” Микеланджело. Как ритуал такой. И сегодня вот тоже поехали в те края - во-первых, Латеранскую базилику проведать, потом на Колизей взглянуть, ну и на Моисея. А дальше вниз, мимо рынка и колонны Траяна на Капитолийский холм, во славу того же Микеланджело.

(вот уж кто был крут)

И все это мы исполнили, чего и вам желаем, когда поедете в Рим в первый раз - это хороший маршрут, тем более, что от Капитолийского холма двадцать минут до Трастевере, куда вам непременно нужно будет отправиться, поскольку вы очень проголодаетесь, а где еще можно нормально поесть в Риме?

(нигде, разве что повезет)

Да, я начал про Моисея. Он какое-то особенное впечатление на меня в этот раз произвел. Хотя, может быть, он и всегда на меня это впечатление производит, только я забываю. Может, это уже и сказано кем-то, да я не помню. Не важно. Важно прочувствовать. И вот я, когда зашел от него слева, так и прочувствовал.

(справа совсем другое)

Я увидел недоверие, почти испуг. Моисей, здоровенный мускулистый мужчина, закрыл левой рукой живот, словно переживает эмоциональный удар. А кистью правой руки вцепился в бороду, словно под волосами бессознательно царапает себе грудь. А локтем прижимает скрижали. Как будто прячет их, не хочет показывать.

(художественный продукт)

Моисей ведь это не про власть тема. Это про искусство. Сорок лет водить народ кругами по пустыне, раздвинуть море палкой - это не про власть. Власть работает быстрее и хладнокровнее. А вот искусство действует долго. Тот же Микеланджело. Подумайте, когда он рисунок для площади на Капитолийском холме начертил - а появился он только в 1940-м году. Очень долго, зато как в итоге здорово.

(если сверху смотреть)

Я подумал, что Моисей этот - словно художник, который что-то самое важное знает. Вот самое-самое, и оно у него подмышкой сейчас. И он нес это народу, как положено художнику. Но, блин, он посмотрел сейчас на этот народ - и у него, как у обманутого мужа, боль, сомнения, страх, недоверие, всё. Он еще не знает, что будет делать в другую минуту, но видно, что он отшатнулся. Как бы понял, что люди не готовы, что рано им.

(что бестолку всё)

И даже какое-то горе во взгляде - лицо вытянулось, губы опустились вниз. Кажется, что тут вовсе не ярость, а мука, ему же так хотелось показать то, что он сделал. Такая борьба внутри. И он еще не принял решения - он, может, думает, что нужно вообще убежать и жить для себя, и никого не видеть больше. Но он не может, конечно, так. Он сделает иначе - встанет и разнесет лучшее свое творение вдребезги. Нате вам, дескать, ешьте своего золотого тельца, бестолочи.

Доброе утро.