О ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИИ

Вечером октябрьского дня туман добрался до самых ярких огней, его глубина поглотила и высотки, и, казалось, всю городскую суету. В рассеянном свете на несколько мгновений показывались только силуэты животного. На сырой заброшенной площадке бегал пёс, и все его движения являлись воплощением трепетного желания — «найти». К причалу забрели двое неизвестных и сидят. Река на ладони, а город за спинами – картина не дает покоя обоим.

— Чего ты не любишь больше всего?
— Предопределения, — отвечал другой парень после некоторого молчания.
— Говори просто: судьба! Надо прожить жизнь, чтобы пенять на свою судьбу, а тебе рановато.
— Судьба, предопределение, случай… какая разница? Мне больше нравится предопределение, эта формулировка понятна. Судьба это что? Пойди в толпу, встань и спроси их, — кто о боге начнет говорить, кто еще о чем. Судьба – это нечто сложное, а предопределение напротив. Дело не в боге, а в том, что ты не один живешь на земле. Предопределено тебе здесь и сейчас получить кирпичом по голове, просто сверху упасть ему? Посмотри, это невозможно.
— Зато тебе предопределено на «мерсе» ездить!
— Да, — посмеявшись и принимая серьезный вид, — потому что я родился в богатой семье, это частая практика дарить дорогие вещи в зажиточных семьях. Да, предопределено, точно также как малышу в утробе матери предопределено родиться царевичем, ведь он сын царя. Но станет ли он царем? Мало ли, что ему еще предопределено. Все же сложно, не знаю.

Из облезлой сторожевой будки приоткрылась дверь, и, ругаясь матом, на неважную погоду вышел сторож, хмуро оглядев двоих сидящих у пристани, и стал звать: «Мишка! Где ты носишься!», — и посвистел. Тот самый пёс прибежал на горячую кашу с косточкой. Все присутствующие на берегу задумчиво смотрели на Мишку.

— Искал-искал и нашел! – иронично воскликнул один.

Молчание сохранялось несколько минут. Говорить не хотелось в силу бесполезности, безрадостности предмета разговора, но иного не найти в тумане, покрывающего город и спускавшегося ближе к воде, в хмуром виде мужика из будки.

— Сейчас поедем уже…
— Ага. Все-таки, предопределение – в нем нет ничего хорошего, это то, с чем надо бороться. Суждено умереть рано – борись с этим! Сводишь концы с концами – борись! Ищи – и найдешь.
— Я и не спорю. Ты совершенно прав, еще как есть, и ты прекрасно знаешь с чем: я неделю с простудной температурой хожу.
— Вот! Как-то так. Лечишься?
— Хоть я и борюсь, но чувствую, что она сильнее. Ну, ладненько, поехали!

Туман сменялся постепенно вкраплениями легкого дождя, и без того сырость надоела обоим, и это место, и разговор. Они приехали на берег, не зная зачем, но очевидно от тоски. Наевшийся пёс жадно лезет мордой в ладонь мужика, он казался счастливым.

Двое подходили к машине, и, оглянувшись, стало еще раз понятно, что иного разговора в таком всеобщем унынии не могло и быть. Хотелось испытать больше жизни, и произошедший диалог теперь был противен обоим. Им хотелось поклясться: не возвращаться сюда никогда в такую погоду; но все были уверены: это произойдет, и не раз. Собираясь сесть в автомобиль, один из них кликнул Мишку, и пёс радостно прибился к ногам парня, довольно принимая почесывания по спине. Этого пса, как и сторожа, тоже знали с детства, лет семь назад он нашел свою пристань здесь, у будки нелюдимого старика.

— Вот тебе и предопределение: одни сволочи, выкинули животное годовалое, другой подобрал и накормил, и пригрел. Животное от нас зависит. Мы все друг от друга зависим.

Машина поехала, и в салоне заиграла музыка, пошел шутейный разговор. Мимо пролетают огни города, разбавляя серость природы и настроения героев. Все принимает обыкновенный вид, дождь успокоился, туман рассеялся, реальность принимает какую-то четкость, ясность. Все как будто понятно. Казалось, час назад и не было никакого тумана и разговора. Как будто и нет никакого предопределения.