Выдёрныш-3
Однажды я стал свидетелем закулисной работы Аркадия Райкина. До этого я видел его, как зритель, в Ленинградском театре эстрады (ныне носящем имя А.Райкина), ещё до переезда прославленной труппы в Москву.
Помню те, ленинградские представления эстрадных спектаклей, как настоящий праздник искусства! («Люди и манекены», «Мир дому твоему», сборники миниатюр…) Какое-то время в райкинском театре блистали М.Жванецкий и ныне покойные Р.Карцев и В. Ильченко.
В последнем представлении с участием Аркадия Райкина «Мир дому твоему» на смену отцу выходил и ещё совсем молодой Константин Райкин. Он читал стихи Заболоцкого и Бёрнса, танцевал в стиле М.Джексона, исполнял вместе с отцом диалоги, написанные специально для них… Зрителю становилось понятно, что происходит прощание великого артиста с публикой и передача театра в новые, молодые руки. В декабре 1987 года Аркадия Райкина не стало.
Работал в его труппе один мой хороший институтский товарищ Сергей Друзьяк (мы оба закончили Ленинградский институт культуры). Работал самозабвенно и ярко, но, как истинно скромный человек, всегда говорил, что за славой не гонится, а просто хочет насмотреться на гения эстрады вблизи. Однажды и меня пригласил для этой же цели: посмотреть на Райкина вблизи.
Он провёл меня за кулисы и пристроил в каком-то хитром уголке – так, чтобы я хорошо видел и гримёрку Аркадия Исааковича, и проход на сцену, и саму площадку перед рампой. Происходило это в концертном зале «Россия» в Московском Зарядье, в южном корпусе гостиницы «Россия». (В 2006 году все эти постройки были снесены, и теперь там возведён парк, невероятная зелёная зона)…
Когда я увидел Райкина в шаговой доступности от меня (он шёл в свою гримёрку), меня потрясло его лицо: осунувшееся, усталое, с невероятной грустью в глазах! Я-то всегда видел его из полумрака зала, в огнях софитов, и он казался мне молодым и энергичным человеком, просто рано поседевшим. А здесь я увидел пожилого, сутуловатого человека. За ним проследовали какие-то женщины, вероятно, гримёрша и костюмерша, но немного впереди них, слегка поддерживая артиста за руку, шла женщина в медицинском халате. Сергей на бегу шепнул мне, что вызвали скорую, и врач будет дежурить за кулисами на протяжении всего выступления, потому что так надо!
Он растворился где-то на пространстве сцены, и через минуту, после третьего звонка, занавес раздвинулся. Райкин всё ещё находился в гримёрной, но в этот момент её дверь широко открылась, и артист, в своём сценическом костюме, как всегда, невероятно элегантном и стильном, подошёл к самому краю сцены, всё ещё не видимый зрителям за кулисой, и на мгновение замер, как перед неким рывком вперёд. Из тёмного зала доносились широкие рукоплескания публики, и, буквально на моих глазах, пожилой, сутулый человек превратился в изящного, полного энергии молодца, и легкими шагами выбежал на сцену под лучи софитов!
Шквал новой волны аплодисментов достиг каждого закоулка закулисья, и длилось это, наверное, несколько минут, пока Райкин не заговорил в микрофон. Зрительский прибой тут же стих, а неповторимый, изумительный голос великого артиста завладел сердцами сидящих в зале. А также, в ещё большей степени, и сердцами тех, кто стоял за кулисами и заворожённо смотрел на этого дивного человека!
В течение часа, до перерыва, я увидел и знаменитую смену масок, и мгновенные переодевания, не видимые публике, и тяжёлое отдохновение артиста в те короткие секунды, когда он оказывался за кулисами. Женщины успевали за эти мгновения и вытереть пот с лица артиста, и положить мазок тона, чтобы не было отблесков под лучами, и даже сделать укол, когда врач заметила неровный пульс от перенапряжения, и даже – частично переодеть и сменить парик! Остальное допереодевалось уже на ходу.
Поистине, помощницы Райкина-артиста были совершенны в своих действиях, автоматически точны по времени, и за всей этой стремительностью успевали подбодрить и поддержать Аркадия Исааковича добрыми словами! Но по завершении всего представления поддерживать пришлось уже в буквальном смысле под руки, ибо великий комик валился с ног, и его целой группой довели до гримёрной!
Его измождённое, до боли родное лицо (а он был невероятно похож на моего отца) хотелось прижать к груди, и прошептать милому человеку самые нежные слова, которые зароились в сердце! Если бы только я это мог…
Расставаясь, я почти ничего не сказал своему товарищу, потому что был потрясён и опустошён от переживаний за жизнь гения. Товарищ понял моё состояние, и мы расстались без лишних слов. Я поблагодарил его, и долго потом гулял по Зарядью, слоняясь, куда глаза глядят, медленно приходя в себя…
Запомнилось это, конечно, на всю жизнь. Жаль только, что мои скромные воспоминания не могут отразить в полной мере всей грандиозности увиденного и пережитого. Надежда только на то, что ваше воображение и чуткость ваших сердец дополнят картину до настоящего живого волнения…
("Гений за кулисами" (личная рубрика Моя Каждодневность), 25 августа 2017 года)
