Выдёрныш-32
1.
Как известно, мемуары (или, попросту говоря, воспоминания) пишут люди известные, прославившие себя на каком-либо поприще; в конце концов, даже скандальные личности (именно своей скандальностью и известные повсеместно), но – вовсе не рядовые граждане, не самые простые люди. Рядовому человеку как-то и в голову не приходит написать мемуары, – дескать, кому это может быть интересно? И его мало кто знает, и он встречался в жизни, понятное дело, не с самыми важными персонами на свете...
А мне однажды подумалось: разве жизнь человека, пусть и самого заурядного, не интересна именно своей типичностью, своей похожестью на жизнь многих и многих таких же людей, – и вместе с тем своей абсолютной нетипичностью и непохожестью на другие судьбы (ведь каждая жизнь – неповторима!)? В повседневности – да, может быть, и мало интереса в такой рядовой жизни, но если описать её день за днём, год за годом (конечно, не фотографически и не телеграфно, без крайностей, – припомним тут героя давней гранинской повести), но искренне и правдиво, – это может быть не только занятно, но и чрезвычайно интересно: и самому автору (коль скоро он побывал на свидании с самим собой – прошлым, и многое увидел в неожиданном свете), и его знакомым и близким людям, и людям далёким и вовсе не знакомым ему, никогда не встречавшимся в жизни с автором-мемуаристом. Почему это может быть интересно? Однозначно здесь не ответить, да и стоит ли объяснять, почему?
Все мы живём впервые, как выразился Юрий Олеша, и эта жизнь впервые – ежедневное, ежечасное, ежеминутное чудо, только мы его почти не замечаем, не задумываемся о нём, заслоняем бесконечными мелочами нашего бытования... Лишь изредка закружится голова от внезапного чувства счастья или удивления, от простой и огромной мысли, от умиления перед людьми или природой...
Каждый надгробный камень возвышается над руинами исчезнувшего мира, – эта прекрасная мысль принадлежит Генриху Гейне. Но я думаю, что каждый человек на свете (и живший когда-то, и ныне живущий, и будущий свидетель мироздания) безоговорочно подписался бы под этим утверждением. Ибо каждый – неповторим, единствен, сам по себе весь мир и вся вселенная! И то, что мы во многом, очень во многом схожи – одинаково едим, спим, ходим и дышим, – ничуть не опровергает сказанного выше: каждый – неповторим!
Но, конечно, жизнь прожить – это одно дело, а вот интересно её описать, рассказать о ней – совсем другое. Если даже кто-то и хотел бы это сделать (из самых рядовых людей), – далеко не всякий это сможет. И в этом ещё одна причина того, что нет пока подобных мемуаров (или, по крайней мере, мне они пока что не известны...)
Как часто в своей жизни я ловил себя на том, что вот сейчас в моём сердце шевельнулось такое неуловимое, необъяснимое чувство, что через час, день, год я не только навсегда позабуду его, но и никогда не испытаю вновь, никогда не вспомню, что оно когда-то у меня было... Щемящая, пронзительная мимолётность жизни!
А ведь они, именно они, эти мимолетные чувства, ощущения и мысли, – и есть наша жизнь, биение Бога или дъявола в нашем сердце или сознании, известное только нам, и больше никому на свете!.. Всё остальное, в чём мы так похожи друг на друга, на других людей, – есть лишь внешняя оболочка жизни, а истинная жизнь – она лишь внутри нашего сознания, нашего сердца, нашей души...
Когда-то, в годы юности (а сейчас, когда я пишу эти строки, мне уже почти … лет), я часто останавливался в ночной тишине перед светящимися редкими окнами в уснувших домах и думал: "Там, за окном, своя неповторимая жизнь. Что, если зайти, как говорится, на огонёк, познакомиться с людьми, а потом описать их жизнь, без придумок и беллетристики, – вот и готова будет повесть! Не надо ничего выдумывать: за каждым окном – изумительная, потрясающая жизнь, нужно только набраться духа узнать её, познакомится с ней, – и после честно описать её".
Но если это так, – то: зачем кого-то искать, с кем-то знакомиться и кого-то описывать, когда больше всех я знаком... с самим собой? (Во всяком случае, я на это надеюсь).Я ведь знаю себя не один десяток лет, знаю ежедневно, ежечасно, ежеминутно, во всех нюансах протекающей во мне и через меня жизни... Так почему бы не набраться духа и не написать о самом себе? Меру откровения, конечно, надо соблюсти в определённых рамках, чтобы не шокировать чем-либо будущих читателей (то есть, вас, нынешних...)
А, может быть, не стоит соблюдать меры откровения? Пожалуй, лучше всего здесь подойдёт принцип: не говорить всей правды - совсем не значит врать. Итак, договариваемся: врать я не буду, а некоторые умолчания с моей стороны отнесём на счёт "естественного отбора" души. И, как говорится, начнём, благословясь.
Уже в дни, когда я начал работу над этими записками, я написал стихотворение, которое сейчас приведу полностью. Это будет первое и единственное стихотворение, написанное в период работы над записками, которое я вставляю в них. Все остальные произведения (которые я включу в мемуары) написаны раньше этих записок. И лишь когда я приближусь в воспоминаниях к настоящему моменту (то есть когда воспоминания и текущий момент их написания совпадут во времени), я стану включать в записки и то, что напишу уже во время работы над ними (стихи, прозу, статьи, пьесы и т.д.) Но пока до этого ещё очень и очень далеко...
Однако привожу здесь обещанное стихотворение, написанное буквально на днях.
Стал забываться дальний уголок,
Где я когда-то рос и ведал счастье.
Как будто зверь мохнатый уволок
Меня с поляны солнечной – в ненастье!
С тех самых пор сквозь ливни и туман
Я словно вижу прежние картины,
И без конца лелею свой обман,
И знаю сам: они – невозвратимы.
И всё мутнее памяти окно,
И всё слабее нежные виденья...
И лишь душе в последний миг дано
Рвануться ввысь из омута забвенья
И, совершив смертельный перелёт,
На той поляне медленно истаять...
А зверь мохнатый... он меня вернёт:
Чтоб навсегда – под холмиком – оставить...
Конечно, это очень грустное стихотворение, и я не буду его комментировать, что-то объяснять, почему и как оно возникло...(По крайней мере, не сейчас) Самое главное, что "всё слабее нежные виденья", и нужно успеть их запечатлеть хотя бы в самый последний момент исчезновения их из моей памяти.
А многое – увы! – слишком многое уже навсегда исчезло и растворилось во времени, – я просто безнадёжно запоздал с этими записками! Но что же делать? – Я на ходу выхватываю "фотоаппарат" и с волнением и нежностью снимаю уходящий за горизонт «поезд" моей единственной и неповторимой жизни...
(Продолжение следует).
"Родимый посёлок-1" (22 февраля 2018 на Golos)
Предыдущие выдёрныши по порядку:
первые 10 выдёрнышей вторые десять выдёрнышей третьи десять выдёрнышей 31-й