Выдёрныш-61
Однажды я присутствовал на репетиции спектакля «Серсо» в Измайловском саду в Ленинграде. Это был гастрольный спектакль из Москвы, поставленный по пьесе Виктора Славкина знаменитым режиссёром Анатолием Васильевым.
Достать входной билет было невозможно, летнюю площадку Молодёжного театра (который приютил на несколько дней «Серсо») атаковала огромная толпа страждущих попасть на спектакль, и только знакомства в Молодёжном театре и некоторая хитрость позволили мне с женой попасть внутрь помещения часа за полтора до начала представления.
Именно этим временем и воспользовался Анатолий Васильев, чтобы провести полноценную репетицию уже вполне состоявшегося спектакля. На площадке находились, можно сказать, одни народные артисты России! (Некоторых из них – к великому сожалению, – уже нет с нами: это Альберт Филозов, Алексей Петренко, Юрий Гребенщиков… А ещё в спектакле играли Наталья Андрейченко, Людмила Полякова и Борис Романов).
Разумеется, до этого события я много читал и слышал о Васильеве, знал, что он диктатор и невероятный «крикун», что актёрам неуютно с ним, какими бы яркими ни выходили потом его спектакли, и так далее. Но то, что я увидел и услышал в эти полтора часа, превзошло все мои ожидания. (Сразу же оговорюсь, что речь в этом посте именно о той конкретной репетиции, свидетелем которой мне довелось оказаться. Как репетировал Васильев на других сценах и в другое время, я не видел).
Это был образец абсолютно диктаторской, я бы сказал, тотальной (в этом смысле) репетиции! Едва кто-нибудь на площадке совершал ошибку (то есть, не выполнял в точности указание режиссёра), как тут же следовала остановка, и начинался крик, от которого закладывало уши!
Когда мне удавалось продраться к сути и смыслу замечаний, постепенно оболочка крика уступала место невероятным придумкам режиссёра, его безошибочным и точным замечаниям! (Например, когда великолепная троица уже упомянутых артистов должна была петь очень симпатичную песенку, львиная доля замечаний режиссёра была направлена на то, чтобы убрать впечатление вставного номера.
Поэтому вся пластика актёров, их звуковая партитура (актёрская, ещё до начала пения!) подгонялись и выстраивались таким образом, чтобы появление песни было для зрителя абсолютно неожиданным, словно рождённой из воздуха, как волшебство. Когда это получилось после очередной попытки артистов, я не просто заулыбался про себя, но и облегчённо вздохнул, и даже испытал чувство благодарности к режиссёру, не бросившему своих усилий на полпути! А звучавший совсем недавно пронзительный крик Маэстро… позабылся!)
Самой смелой на площадке была Людмила Полякова: чувствовалось, что она не только не боится крикливого напора режиссёра, но и умудряется подправить его лёгким юмором в ответ, и очень чуткой, великолепной игрой. Мужчины же были похожи на трогательных мальчиков, особенно солидный Петренко, – но мальчиков не «для битья», а для чистого, вернее сказать в этом случае, очищенного творчества, что в полной мере отразилось в готовом спектакле, с восторгом встреченном вскоре нетерпеливой публикой.
Помню, как во время одного из васильевских «монологов-криков» на той фантастической репетиции он медленно отходил к зрительским рядам, и когда, продолжая неистово кричать, поравнялся с рядом, на котором сидели мы с женой (единственные в зале!), он вдруг резко посмотрел на нас, от чего жена просто вжалась в кресло, а я успел увидеть в лице великого режиссёра… признаки актёрства, работы «на публику», состоявшую в тот момент всего лишь из одной семейной пары! Но самое поразительное было в том, что этот гений словно брал нас в товарищи, в «солидарники» своей «кричащей» правоты!
В самом спектакле было такое множество придумок и тончайших нюансов, что выделить и оторвать их от общей ткани спектакля почти невозможно. Приведу только один фрагмент этого грандиозного полотна.
Все, наверное, знают выражение «тихий ангел пролетел». Когда вдруг, среди разговора, наступает зыбкая тишина, ничем не объяснимая, но все участники беседы молчат несколько секунд, как заворожённые. Подумайте, уважаемые читатели, как бы вы могли решить это мгновение на сценическом пространстве?
У Васильева это был обыкновенный лёгкий занавес, по-моему, чёрный прозрачный шифон, который сначала медленно прополз из одной кулисы в другую (слева направо), а затем так же медленно обратно. Струна, на которой держался и по которой двигался этот занавес, находилась где-то вверху сценической коробки, и, таким образом, зрители видели только тончайшее затемнение, скользящее между людьми, на несколько секунд разделяющее их лица, и затем снова высветляющее их обратным движением тени…
На мой взгляд, это было гениально, – и я вновь испытал невероятное уважение и благодарность режиссёру, сочинившему и воплотившему, только ради одной этой минуты, такую сложную техническую конструкцию, но сумевшему тем самым передать тончайшие переживания людей. Молчание актёров (а, вернее, людей из пьесы) оказалось в этот момент настолько наполненным, настолько содержательным, что каждый зритель в зале прочитывал и чувствовал что-то своё, личное, жизнь сценических персонажей словно перетекала через прозрачный занавес не просто в зрительный зал, но и в наши очарованные сердца…
Во имя объективности приведу два отзыва об этом спектакле с Ютуба, где можно его увидеть в давней записи:
Alice Baxter 2 месяца назад Господи, до чего же долгий и нудный спектакль! Пьеса ужасно скучная, а спектакль еще и затянутый. Не спасают его даже именитые актеры. Вынуждена была смотреть его для работы. С трудом дотерпела до конца... Была бы простым зрителем - ушла бы через полчаса после начала. Если коротко - спектакль и пьеса ни о чем.
Татьяна Мокиенко 4 месяца назад (изменено) это просто невероятный спектакль - смотрела его в конце 80-х н 90-х во время гастролей театра в Питере - народу было не присесть - пришлось со своим стулом в зал прокрасться. Спасибо.
Источник здесь: https://www.youtube.com/watch?v=gDGcTVO_ihs
Всего вам доброго, товарищи! До новых встреч!
«Репетирует Анатолий Васильев (личная рубрика Моя Каждодневность)», 27 августа 2017