Чеченские кресты казненных
Меня снарядили ее охранять и сопровождать во всех делах, потому что у меня был диплом врача и я немного знал английский. Сара Гартман приехала в Гудермес в составе миссии "Врачей без границ", и дел у них тут было выше крыши.
...Начать надо с того, что в войну мы федералов не хоронили, да и в плен их не брали. Разве что спалившихся парней из их разведка, и то ненадолго. Казнили их?.. Конечно. Не сами же они умирали…
И Сара, присмотревшись к такому, стала рваться туда, где наши сваливали в ямы тела русских. «Врачи» привезли много чего позарез необходимого нам, и отказывать ей наши командиры не очень хотели.
Она смогла даже заказать где-то в тылу небольшие деревянные кресты. Она так и поставила в землю, в ряд эти кресты - там на отшибе, где русских побросали в яму. И на каждом нарисовала фломастером еще и маленький черный крестик. Наши смотрели на это даже с любопытством, хотя такое отношения к телам врагов нравиться не могло.
По вечерам мы подолгу говорили с ней, сидя на крыльце базы их миссии и попивая чай.
Почему тебя Ваней все зовут? Это же не чеченское имя?.. – спросила однажды она.
Ваней в шутку зовут. У меня мама из Минска, а отец чеченец. Поэтому я чеченец наполовину.
А почему ты врачом стал?..
У нас это очень почетно. Но я мало работал врачом.
А тебе жалко раненых русских?.. – не отставала она.
Не очень жалко. Русские первыми пришли и стали убивать нас. Такого мы не прощаем. А ты почему здесь?.. Плохо в Израиле?..
Я людей люблю, даже мертвых. И вас, и русских люблю. А в Израиле по-разному. Но у нас там точно теплее.
До Израиля ее семью угораздило жить в Коламбусе. Угораздило – это потому что в Джорджии применяется смертная казнь. К семье Сары это стало иметь отношение тогда, когда ее мать Рива однажды зарубила топориком своего мужа Марка и трех его приятелей-наркоманов - за то, что застала их голыми с четырнадцатилетней Сарой в ванной.
Адвокатские кассации ничего не дали, и через тринадцать месяцев Рива Гартман была казнена в камере женской тюрьмы посредством введения смертельной инъекции.
После этого Сара попала в приемную семью в Ист-Пойнт, где она и должна была пребывать до совершеннолетия. Но она сбежала.
В Америке на тюремных кладбищах, положив в яму тело казненного, на могильном кресте рисуют еще и маленький черный крест – значит, человек казнен.
На кладбище Сара ходила среди холмиков с крестами, выискивая черные метки. Стояла у каждого из таких крестов и пыталась отгадать, здесь ли мама. Наверно, именно поэтому она так и относилась к могилам любых казненных, пусть это евреи или русские.
Она переехала в Израиль к брату мамы и поступила в университет на медицинский факультет, и началась у нее новая жизнь, когда можно было забыть старую. Но сразу по окончании учебы ей пришло в голову присоединиться к «Врачам без границ»…
И вот настал день, когда миссии нужно было перебираться в Шали, и мне снова приказали быть с ними. Путь предстоял непростой, и наши даже отрядили для этого отбитый у врага БТР. Он и вел нашу маленькую колонну, с флагом «Врачей» на броне, а за ним ползли две их белые «мазды» и джип с охраной.
Защищай нас, Ваня и гуд бай… Можем больше не увидеться… - сказала Сара с какой-то странной улыбкой.
Как это?..
Мало ли что может случиться…
Да, с этим я спорить не стал. И Сара как в воду глядела… Второй же внезапный снаряд федералов угодил почти точно в наш БТР, и он тут же замер, и повалил едкий дым. Я даже не понял, куда бежать... Кто остался цел, залегли по сторонам дороги, хотя было и непонятно, куда и в кого стрелять.
В нас пустили еще два снаряда, хотя и мимо, и потом всё затихло. Когда дым рассеялся, я увидел разворочанную первую «мазду», а вторая была почти цела. Сара лежала у первой машины... И какой бы я ни был врач, но разбираться в смерти я мог уже хорошо... Две уцелевшие машины, забитые трупами и ранеными и нами, еле развернулись и пошли назад в Гудермес. Тела двух своих погибших забрали «Врачи», так что мы с Сарой действительно больше не увиделись и не попрощались.
Что еще сказать… Добрая она была, хотя и дура…
