КОНКУРЕНТНЫЙ АВТОРИТАРИЗМ: ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ДИНАМИКА ГИБРИДНЫХ РЕЖИМОВ ПОСЛЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ (49)

Наши три азиатских случая - Камбоджа, Малайзия и Тайвань - разнообразны. В отличие от Северной и Южной Америки или Восточной Европы, они не имели общей международной обстановки. Западный рычаг был высоким в Камбодже, но ниже в Малайзии и на Тайване. Связь варьировалась от низкой в Камбодже до средней в Малайзии до высокой на Тайване. Эти различия оказали важное влияние на режимные траектории. В Малайзии и на Тайване правящие партии обладали значительной организационной властью. Однако, несмотря на то, что правительство Малайзии использовало свои силы принуждения для противодействия вызовам оппозиции при относительно низких внешних издержках, высокая связь Тайваня - и особая необходимость сохранять свою международную репутацию с Соединенными Штатами - вынудили правительство Гоминьдана использовать свои силы принуждения, что в конечном итоге привело к к демократизации. В Камбодже, где государственные и партийные структуры были слабее, а западные рычаги влияния были выше, внешнее вмешательство почти вытеснило бывших коммунистов из власти в 1993 году. Со временем, однако, международное внимание ослабло, и в этой более разрешающей международной обстановке эффективное государственное и партийное строительство привело к авторитарной реконсолидации.

TAЙВАНЬ

Отчасти демократизация Тайваня стала историей модернизации. Индустриализация в условиях Гоминьдана привела к росту большого среднего класса и активного гражданского общества, что в конечном итоге подорвало однопартийное правление. Однако демократизация Тайваня также имела нисходящий характер. Действительно, многие ученые подчеркивали роль президентов Чан Цин-ку и Ли Тэн-хуэй в инициировании и проведении политической реформы. Согласно этой последней точке зрения, Тайвань «уникален тем, что правящая партия терпела эволюцию политической оппозиции и … [рисковала потерять контроль], когда у неё будет возможность бесконечно контролировать общество».

Мы рассматриваем эту нисходящую динамику как основанную не на лидерстве, а скорее на отличительной международной позиции Тайваня. Высокая связь - и предполагаемая важность сохранения позиции Тайваня на Западе - усилили чувствительность KMT к изменяющимся международным условиям. В течение 1980-х годов усилия KMT по сохранению статуса Тайваня как «хорошего» Китая побудили его не использовать свои силы принуждения и начать реформы сверху. Инерционная асимметрия ресурсов позволила правящей партии сохранить власть в течение 1990-х годов, но когда оппозиция стала достаточно сильной, чтобы победить на выборах, технократическая элита KMT, не желая платить внешние издержки от репрессий, решила принять поражение.

Связь, рычаг и организационная власть

Как и в Мексике, на Тайване наблюдался низкий рычаг и высокая связь. Кодировать рычаги довольно сложно. Оценка низкого рычага, которую мы назначаем из-за размеров экономики Тайваня, может показаться неуместной, учитывая геополитическую изоляцию Тайваня и крайнюю военную зависимость от Соединенных Штатов. Однако геополитические интересы всегда превосходили демократию во внешней политике США по отношению к Тайваню. Несмотря на улучшение отношений между США и Китаем в конце 1970-х и 1980-х гг., правительства США отдавали предпочтение стабильности над демократизацией на Тайване. Следовательно, воздействие режима на демократизирующее давление Запада было относительно низким.

Связь, напротив, была однозначно высокой. Связи Тайваня с Западом были одними из самых обширных в мире. Массовая военная и экономическая помощь США в 1950-х и 1960-х годах создала прочные связи на различных фронтах. В последующие десятилетия многочисленные поездки, торговля и проникновение в СМИ привел к «значительному притоку иностранных идей и практик».

Штаты были ведущим торговым и инвестиционным партнером Тайваня, а Тайвань был шестым ведущим торговым партнером Соединенных Штатов. Телекоммуникационные связи конкурировали с западноевропейскими, и в 1980-х годах 70 процентов тайваньцев ездили за границу. Всплеск эмиграции в Соединенные Штаты в конце 1970-х и 1980-х гг., породил большое сообщество диаспор. Богатая и организованная диаспора принимала ряд оппозиционных групп в изгнании и была тесно связана с внутренним оппозиционным движением, которое появились в 1970-х и 1980-х годах.17 В 1980-х годах как Гоминьдан, так и оппозиция действовали в Соединенных Штатах и нанимали кандидатов в зарубежных сообществах.

Технократическая связь также была высокой. Число образованных в США чиновников на Тайване «вероятно, превзошло ... любое другое правительство в мире». Две трети студентов тайваньских университетов посещали колледжи в Соединенных Штатах, и в 1980-х годах Тайвань был ведущим источником иностранных студентов в Соединенных Штатах. Возвращающиеся выпускники поднялись на государственные должности высокого уровня; к концу 1980-х годов в правительстве было «ошеломляющее количество докторов наук». В 1988 году две трети кабинета имели американские степени, а 17 из 31 члена Центрального комитета KMT имели дипломы иностранных специалистов - почти все из Соединенных Штатов. Технократы KMT, как правило, особенно чувствительны к международному положению Тайваня. Оппозиционные элиты также поддерживали тесные связи с Соединенными Штатами. В 1980-х годах большинство лидеров оппозиции жили или учились в Соединенных Штатах, и многие из них были гражданами США.

В политической сфере и KMT, и оппозиция сохраняли сильное присутствие в Вашингтоне. KMT потратила «сотни миллионов долларов и, возможно, несколько миллиардов» на лоббирование; в 1980-х годах «китайское лобби» считалось вторым по величине иностранным лобби (после израильского лобби) в Вашингтоне.

И все же оппозиционные силы развили мощное противодействующее присутствие в Соединенных Штатах. Гражданские и оппозиционные группы были тесно связаны с сообществом диаспор и установили прочные связи с транснациональной правозащитной сетью, благодаря которой они получили доступ к СМИ и политическим кругам США. В результате Су-Мэй Оои назвал «транснациональную защиту» ситуацией, в которой оппозиционные связи с Соединенными Штатами «привели к международной известности ... авторитарные практики режима» и повысили цену репрессий.

Организационная сила была высокой. Тайваньское государство было исключительно сильным. Под угрозой китайской агрессии KMT разработала «обширный военный аппарат безопасности» с явной способностью «отслеживать, контролировать и дезактивировать потенциальную оппозицию». Военная тайная полиция или Гарнизонное командование осуществляло широкие полномочия по наблюдению и содержанию под стражей, а Бюро национальной безопасности управляло сетью наблюдения с 50 тысячами информаторов, работающих на полную ставку и 500 тысяч на неполный рабочий день. Эти агентства были дополнены «отделами безопасности» KMT в фирмах, школах и общественных организациях. Таким образом, за гражданами «внимательно следили на работе, в школе ... и в большей части общественной жизни», Гоминьдан оказывал «влияние, если не прямой контроль» над большинством гражданских организаций.36 Государство также было очень сплоченным. Созданный в условиях сильной военной угрозы, аппарат принуждения был весьма дисциплинированным: в период с 1950 по 1990 год нет никаких доказательств восстания в силах безопасности.
Сила партии была средней. Охват был высоким. В конце 1980-х годов у Гоминьдана был «огромный партийный аппарат», членство которого превысило 2,5 миллиона человек - почти 20 процентов взрослого населения. Партия «глубоко проникла в местное общество», действуя в школах и на предприятиях и в «социальных группах на всех уровнях». Кроме того, бизнес-империя Гоминьдана, оцененная в более чем 2,4 миллиарда долларов, дала ему «независимую финансовую базу, которая действовала в неслыханных масштабах в любой представительной демократии». Исторически сплоченность партии была высокой. Восстановленный в Тайване
в условиях гражданской войны, Гоминьдан разработал военизированную структуру по образцу Коммунистической партии Китая с кадрами, которые были «социализированы как революционные авангарды». Описанный как «политическая секта», Гоминьдан был высоко дисциплинированным в течение 1980-х годов. Однако, к 1990 году поколение основателей партии умерло, и он превратился в механизм, основанный на патронаже. Следовательно, мы оцениваем сплоченность партии как среднюю.

Происхождение и эволюция режима

Конкурентный авторитарный режим Тайваня развился из «квази-ленинской» диктатуры, установленной Чан Кайши в конце 1940-х годов. После поражения на материке Гоминьдан ввел военное положение, запретил оппозицию и приостановил выборы. В последующие четыре десятилетия ряд «временных положений» отменили конституцию и предоставили президенту неограниченный срок полномочий. Хотя Законодательный юань и Национальное собрание (орган, отвечающий за выбор президента) оставались в действии, их члены - избранные в 1947 году - пользовались пожизненными мандатами. До 1970-х годов организованная оппозиция «не существовала». Тем не менее, статус Тайваня как «хорошего» Китая обеспечил режиму сильную поддержку США.

Начиная с 1970-х годов, Гоминьдану бросали вызов по двум направлениям. На внутреннем фронте индустриализация породила большой средний класс, сильное гражданское общество и, в конечном итоге, мощную оппозицию. Гражданские, социальные и экономические ассоциации распространились в 1970-х и 1980-х годах, вызвав «взрыв автономной социальной мобилизации», которая вместе с растущим частным сектором заложила основы для «одной из самых ярких оппозиций в Восточной Азии». Оппозиция началась с движения «Тангвай» (вне партии) в конце 1970-х годов. В 1986 году активисты основали Демократическую прогрессивную партию (DPP), которая в 1990-х годах стала основной оппозиционной силой.

На международном фронте конец Холодной войны наступил рано для Тайваня. Сближение Запада с Китаем вызвало процесс международного «прекращения признания», которое привело к разрыву официальных дипломатических отношений с Соединенными Штатами в 1979 году. Тайвань был изолирован дипломатическим путем, и по мере улучшения отношений между США и Китаем его стратегическое значение уменьшилось. Хотя Гоминьдан не сталкивался с прямым давлением правительства США с целью демократизации, он испытывал существенное косвенное давление в форме негативного освещения в СМИ США и растущей критики со стороны Конгресса США.

Действительно, когда внутренняя оппозиция установила связи с транснациональной правозащитной сетью и закрепилась в средствах массовой информации и политических кругах США, международная известность авторитаризма KMT заметно возросла.
Хотя первоначальный ответ KMT на возникающую оппозицию заключался в том, чтобы ее подавить, как это было в 1979 году, репрессии привели к «все более высокой стоимости и без того шаткого международного авторитета». Эти издержки проявились после убийства в 1984 году - агентами Гоминьдана на территории США - тайваньско-американского журналиста Генри Лю. Убийство «подорвало репутацию правительства как дома, так и за рубежом», вызвав критическое освещение в СМИ США и слушания в Конгрессе США, которые призвали к прекращению военного положения. Эти события убедили элиту Гоминьдана в том, что политическая реформа необходима для улучшения международного авторитета Тайваня. Поскольку антикоммунизма уже не было достаточно, чтобы снискать поддержку США, а нарушения прав человека «серьезно подорвали репутацию острова как «хорошего Китая», лидеры Гоминьдана посчитали «обязательным для восприятия Тайваня как ... «демократического Китая» в глазах Соединенных Штатов». В этом контексте президент Чан Чинг-куо инициировал политическую открытость, которая продолжилось после его смерти в 1988 году под руководством его преемника Ли Тен Хуэя. Между 1986 и 1989 годами закон о военном положении прекратился, оппозиционные партии были легализованы, и большинство ограничений прессы были сняты.

Переход был осуществлен благодаря комбинации связи и сил оппозиции. Политическая открытость спровоцировала взрыв социальных и политических протестов. Протест продемократии достиг своего пика в марте 1990 года, когда массовая демонстрация студентов призвала к прямым президентским выборам. Десятки тысяч сотрудников ОМОНа были мобилизованы для противостояния протесту, способность правительства подавлять была очевидна. Тем не менее, в то время как правительство Махатхира в Малайзии подавило усиливающийся протест в конце 1980-х годов (см. Ниже), KMT, столкнувшаяся с международной обстановкой, которая была «невыгодна для поворота к репрессиям», предпочла сдержанность. Не желая оплачивать расходы в стиле Малайзии
правительство Ли созвало многопартийную конференцию по национальным делам (NAC). Конференция отменила Временные положения и согласилась провести прямые выборы в Национальное собрание (в 1991 году) и Законодательный юань (в 1992 году), тем самым завершив переход к конкурентному режиму.

Хотя прямых выборов президента не предполагалось, как требовала оппозиция, Национальное собрание, которое выбирало президента, должно было стать выборным органом.

Однако введение национальных выборов не демократизировало Тайвань. Постоянство взаимных связей между Гоминьданом и государством создало крайне неравномерное игровое поле. Например, доступ к СМИ был сильно искажен: все три телевизионные сети, большинство радиостанций и две ведущие газеты Тайваня находились в руках государства, КМТ или их союзников. Кроме того, перекрывающиеся связи между государством, партиями и бизнесом дали КМТ «огромное финансовое преимущество». Правительство распределяло государственные кредиты, лицензии и концессии среди дружественных предприятий, которые вносили «огромные суммы» в партийный бюджет, и налоговые проверки были использованы для наказания предприятий, поддержавших оппозицию. КМТ также поддерживала свою собственную бизнес-империю, стоимость которой составляла как минимум 2,4 млрд. долларов и большая часть ее прибыли - оцениваемая до 500 миллионов долларов в год - направлялась в казну КМТ. Наконец, в практике, известной как политика «черного золота», местным группировкам КМТ были предоставлены контракты или монополистические уступки в таких секторах, как транспорт, строительство, коммунальные услуги и банковское дело; взамен они направляли часть своей прибыли обратно в партийную казну. Результатом стало «необычайно неравное» распределение ресурсов. В то время как КМТ собирал и тратил не менее 450 миллионов долларов в год в середине 1990-х годов, DPP привлекла в 1996 году только 7,7 млн. долл. США; в следующем году у нее закончились деньги, и она не смогла заплатить своим сотрудникам.

Таким образом, КМТ «вступила в 1990-е годы с превосходством над внутренней политикой, достигнутой несколькими авторитарными режимами». Хотя выборы были чистыми, неравный доступ к СМИ и финансам сделал «крайне трудным для оппозиции одержать победу над правящей партией». Действительно, DPP не удалось удовлетворить даже скромную цель - завоевать четверть мест на выборах в Национальное собрание 1991 года, и KMT захватил почти две трети мест на выборах в законодательные органы 1992 года.

Тем не менее, несколько факторов способствовали ослаблению власти KMT. Во-первых, продолжающийся рост Китая усугубил проблемы изоляции Тайваня. Тайваньцы, выезжающие за границу для бизнеса или туризма, все чаще ощущали влияние отсутствия у страны международного авторитета, и опросы показали широкую общественную поддержку усилий правительства по улучшению этого положения.

Демократизация была центральной в этих усилиях. Вторым фактором было усиление оппозиции. Как и в Мексике, стратегия принудительного сдерживания KMT позволила гражданским и оппозиционным силам процветать. В течение 1990-х годов DPP превратилась в «грозную» организацию. Таким образом, KMT «оказалась во власти конкурентоспособной системы, которую она позволила появиться, но не смогла контролировать». Требования к реформе возросли. В 1992 году гражданские группы собрали миллион подписей, призывающих к прямым президентским выборам. Учитывая уровень силы оппозиции, эти требования были подкреплены «реальной угрозой» массовых протестов.

Гоминьдан снова выбрал уступки, а не репрессии. После победы над сторонниками жесткой линии на партийном съезде 1993 года Ли протолкнул конституционную реформу 1994 года для установления прямых президентских выборов, которые должны были состояться в 1996 году. Правительство также предприняло дополнительные шаги для разграничения государства и партии, например, путем формальной ликвидации KMT, присутствия в военных и государственных университетах, и это открыло двери для новых частных телевизионных станций (хотя ни одна не появится до 1997 года). Выборы стали более конкурентными. В 1994 году DPP выиграла гонку мэров Тайбэя, несмотря на то, что была потрачено денег более чем на 50 - 1. В 1995 году огромные преимущества СМИ и ресурсов KMT дали лишь «тонкое» законодательное большинство.

Президентские выборы на Тайване в 1996 году были во многом похожи на выборы в Мексике в 1994 году. Выборы были «полны неопределенностей», поскольку президент Ли был оспорен не только DPP, но и двумя перебежчиками из KMT. Однако, как и в Мексике, правящая партия наслаждалась огромным инерционным преимуществом. Гоминьдан сохранил «жесткий контроль над электронными СМИ», государственные служащие были мобилизованы от имени KMT, и нехватка ресурсов для оппозиции оставалась огромной. Из-за неравномерности игрового поля, сильной экономики и бряцания оружием Китая, Ли был легко переизбран, набрав 54 процента голосов.

Хотя часто говорят, что выборы 1996 года ознаменовали завершение демократического перехода на Тайване,109 режим оставался конкурентным авторитарным в конце 1990-х годов из-за сохраняющегося неравенства в ресурсах и средствах массовой информации. Несколько факторов способствовали возможному поражению KMT. Во-первых, DPP стал достаточно сильным, чтобы выиграть выборы, несмотря на асимметрию ресурсов. Оппозиция была усилена либерализацией СМИ. Появление независимого телевидения Formosa в 1997 году, распространение кабельного телевидения почти на все население и устранение оставшихся ограничений на прессу превратили тайваньские СМИ в «одни из самых свободных в Азии».

В конечном счете, Гоминьдан стал жертвой двух случайных событий. Во-первых, популярный губернатор провинции Тайвань Джеймс Сунг оставил правящую партию, не сумев добиться выдвижения своей кандидатуры в 2000 году. Бегство Сунга раскололо националистическое голосование и «сломало» организацию Гоминьдана, так как большая часть партийного аппарата была «захвачена Сунгом». Вторым и связанным с этим событием стало появление коррупции как избирательной проблемы. Политика «черного золота» стала все более заметной избирательной проблемой в 1990-х годах.

Отступничество Сунга привело к взаимному разрушительному обмену обвинениями в коррупции, которые способствовали негативной реакции избирателей DPP. Реакция избирателей на политику «черного золота» была такой, что «традиционные преимущества KMT - партийное богатство, политическая машина, а также административные, судебные и медийные предрассудки - не дали результатов». Кандидат от DPP Чэнь Шуйбянь одержал узкую победу, и KMT мирно покинула власть.

После 2000 года Тайвань был демократическим. Выборы были чистыми, а гражданские свободы соблюдались. Хотя правительство DPP участвовало в незначительных злоупотреблениях, включая незаконное наблюдение, выборочные налоговые проверки и дискреционное использование кредитов и контрактов в обмен на пожертвования для бизнеса, Гоминьдан сохранил такие обширные финансовые и медийные ресурсы, что это злоупотребление серьезно не препятствовало его способности конкурировать.
Чен был узко переизбран в 2004 году; тем не менее, KMT окончательно победила на президентских выборах 2008 года, положив начало второму обороту Тайваня.

Таким образом, KMT вступила в 1990-е годы с огромными организационными преимуществами. Однако это было ограничено обширной связью и особой проблемой международного признания Тайваня. Западные державы никогда напрямую не настаивали на демократизации, но технократическое руководство KMT рассматривало реформу как необходимую для сохранения статуса Тайваня как «хорошего Китая».Таким образом, в то время как правительство Малайзии расправилось с вызовами оппозиции, KMT использовало свои принудительные возможности, что позволило оппозиции процветать. Хотя различия в средствах массовой информации и ресурсах сохранялись в течение 90-х годов, основные препятствия на пути победы оппозиции были устранены; в 2000 году коррупционный скандал и раскол KMT позволили такую победу.

Как и в Мексике, демократизация Тайваня имела важный внутренний компонент. Однако сроки демократизации нельзя объяснить без ссылки на международные факторы. Инициирование политических реформ в 1986 году было явно мотивировано изменениями в международной среде. Хотя Гоминьдан обладал организационной властью, чтобы замедлить или даже обратить вспять процесс либерализации, связь сделала цену такого шага непомерно высокой.