viktoroleynik
6 лет назадОлейник Виктор. Приговор. Часть 9. Колымский мовзалей.
Авиалайнер, будто завис среди немыслимо огромного
пространства, и сейчас разворачивался в разбег к солнцу,
восходящему над бескрайним океаном перистых облаков. Внизу,
сквозь редкие разрывы в облаках, виднелись застывшие ленты
рек, сверкающие на солнце пятна озер, темная лава лесов,
обрывающаяся у распластанных муравейников – городов ,
затянутых дымкой смога, вцепившихся в землю расходящимися
радиально щупальцами автострад. Крист и Андрей уже несколько
часов находились в полете, невольно придерживаясь привычного
ритуала, царящего в салоне лайнера. Маленький мир пассажиров
авиалайнера, вырванный из цепких лап земного притяжения и
земных скоростей, жестко отграниченный от внешнего мира
защитной оболочкой , нес в себе все отголоски того большого
мятущегося человеческого мира, невидимого с высоты полета
и, как бы, несуществующего. Бытовые зарисовки в салоне
лайнера. – Храпящий мужчина, выпивший лишнего из – за страха
перед полетом – худощавый, почти лысый, седой, летящий
вместе с сестрой к заболевшему отцу. Полный, лоснящийся, с
пухлыми губами и глазами навыкате, похоже – мелкий
начальничек, пожирающий глазами стюардессу, и постоянно
вызывающий ее по ничтожным причинам. Плачущий, измученный
ребенок, плохо переносящий полет. Кокетливая блондинка с
подругой, часто улыбающаяся и непрерывно что – то
подкрашивающая и выщипывающая перед зеркальцем. Но вот что –
то неуловимо изменилось. Все детали быта жизни пассажиров,
кажущиеся в ограниченном пространстве салона существенными,
вдруг растворились, стали ничтожными, мелкими. Казалось,
застывшее время сдвинулось, и стал слышен его мерный, все
ускоряющийся шаг. Необъятное, бесконечное, абстрактное
пространство, которое вот уже несколько часов равнодушно
противостояло лайнеру, стало стремительно меняться, принимая
вначале призрачные, а затем все более определенные и
значимые для каждого отдельного человека очертания. Словно
самолет попал в некую пространственно – временную воронку,
порождающую формы и эмоции. На Криста и Андрея надвигалась
громада Колымы. Колымы не как географического понятия, а как
интегрального символа – обрушившейся на Россию беды.
Прелюдией этого ощущения стали чьи – то слова: « Ну вот,
Женя, мы и дома». Акцентом стала громко звучащая по
бортовому радио песня Михаила Круга «Магадан». Мощь голоса
певца, тревога, рваный ритм стихов сливались с ощущениями
Криста и Андрея. В иллюминаторе, в меняющихся проекциях,
наплывали - бухта Нагаева, сопки, Магадан.
«…Сопки угрюмо спят. Моря свинцовый
цвет. На берегу стоят баржи
колымских лет. Мне бы из бухты той
с чайками улететь. Горькой
всплакнуть слезой и на прощанье
спеть. Магадан….».
Окончание песни совпадает с посадкой самолета и выходом
Криста и Андрея вместе с пассажирами из лайнера.
В зале аэропорта происходило нечто неожиданное. Вместо
обычной радостной суеты, встречи близких людей, в нем царила
атмосфера тревоги и растерянности. Здание было наполнено
людьми в форме. Полиция, ОМОН, собака ищейка, обнюхивающая
вещи. Всех тщательно досматривали, сверяли паспорта. Пройдя
процедуру проверки документов и дотошного выяснения цели
прибытия в Магадан,( Мария заблаговременно снабдила Криста и
Андрея удостоверениями и предписанием с указанием цели
командировки - журналистское расследование экологии
бассейна реки Колымы) Крист и Андрей направились к выходу из
здания, осматриваясь и ища глазами человека, который должен
их встретить. К ним подошел мужчина, на вид лет 40 – 45 ,
сухощавый, подтянутый, мускулистый, с военной выправкой,
которую не могла скрыть гражданская одежда. Седой, с
глубокими залысинами, с правильными чертами лица, темно -
карими глазами, прямым с небольшой горбинкой носом, волевым
подбородком с ямкой, с цепким оценивающим быстрым взглядом.
Это был Александр Николаевич Чежин. Чежин – воин, но не
солдафон. Он решителен, упорен, честен с людьми, которым
верит. Он хитер, коварен и беспощаден, когда его жизни или
жизни его товарищей грозит опасность. И сейчас он продолжает
честно исполнять свой долг воина. Всех людей, погибших в
колымских лагерях, он считает бойцами, павшими на войне –
войне развязанной против целого народа злобной силой -
абсолютной, бесконтрольной властью. Он должен всем погибшим
в этой войне вернуть имена, вернуть память о них. Поэтому он
открыл музей в поселке Ягодном, посвященный сидельцам
Колымы, поэтому ездит с экспедициями по всему краю в
поисках новых сведений или оставшихся в живых свидетелей ,
поэтому сидит в архивах. Чежин сразу и бесповоротно поверил
Кристу и Андрею, как товарищам, как бойцам, делающим одно
общее опасное, мужское дело. И встречу в аэропорту он
организует, тщательно спланировав, как военную операцию,
исключая возможные опасности для Криста и Андрея. Чежин
легко узнал, вошедших в зал аэропорта, Андрея и Криста (
Ирина подробно описала их внешность и одежду), однако не
сразу подошел к ним. Чежин уверен в том, что за Кристом и
Андреем ведется слежка. И она действительно ведется. В
салоне лайнера, еще в полете, мельком показан человек
Свирского. Затем, он же, после приземления, уже находясь в
зале, и видя подходящих к нему омоновцев, нервно, почти
истерично, что – то кричит в мобильник. Именно Чежин
организовал весь этот переполох в зале аэропорта, понимая,
что так легче Кристу и Андрею, и ускользнуть от слежки, и
избегнуть прямого покушения на их жизнь. Чежин использовал
одному ему известный канал, вбросил в силовые структуры
информацию, что рейсом, которым летели Крист и Андрей,
следует опасный рецидивист, давно находящийся в розыске.
Чежин, заметив грубую, неприкрытую слежку за Кристом и
Андреем, подошел к командиру омоновцев, которого он, видимо,
хорошо знал и что – то сказал тому, указав на Селиванова.
Лишь после этого Чежин подошел к Кристу и Андрею.
чежин
- Вы ждете меня, -
сказал он и, поочередно пожимая каждому руку, представился.
- Чежин Александр Николаевич . Как
долетели? –
крист
- Спасибо . Все хорошо, -
ответил Крист. –
чежин
- Ну, рад за вас, ребята! И
приветствую на колымской земле!, –
отбрасывая сдержанность , с открытой улыбкой и дружески
обнимая обоих, воскликнул Чежин.
андрей
- А это что за переполох? –
спрашивает Андрей, показывая в сторону омоновцев.
чежин
- Это небольшой спектакль, на
котором мы знакомимся с
действующими лицами, -
говорит Чежин.
Некоторое время Чежин, Крист и Андрей наблюдают, как
омоновцы выворачивают руки, совершенно потерявшему
самообладание, человеку Свирского( Селиванову).
чежин
- Он так бежал за вами, что я
подумал – вы летите втроем, -
с усмешкой сказал Чежин, кивнув на Селиванова.
андрей
- Похоже это не спектакль, а
многосерийный фильм одного и того
–же режиссера, -
с сарказмом заметил Андрей.
Крист, Андрей и Чежин выходят из здания аэропорта и
направляются к «видавшему виды» Уазику. Подойдя к машине,
Чежин говорит:
чежин
- Это моя «Антилопа». Прошу
садиться. «Эх, прокачу», -
с юмором, словами знаменитых персонажей из «Золотого
теленка», говорит Чежин.
Машина досталась ему при распродаже списанной техники за
бесценок. Чежин перебрал ее до винтика, кое – что заменил, и
теперь она служила ему верой – правдой во всех его
экспедициях по бывшим лагерям Колымы, в поездках по работе и
на отдыхе. В Магадане у Чежина была небольшая однокомнатная
квартира, в которой они с женой жили некоторое время, до
переезда в Ягодное. Квартиру он оставил за собой и всегда
останавливался здесь при поездках в Магадан по делам или
приезжая просто «подышать городом». По дороге домой Чежин
рассказал Кристу и Андрею, что вчера уже видел личное дело
Валевского, и ему даже удалось сфотографировать все
входящие в него материалы. Его, правда, удивила и
насторожила та готовность , с которой ему выдали дело из
архива. Насторожило и то, что само дело, в составе еще ста
пятидесяти, по словам служащей архива, было передано из
архивов КГБ в центральный архив Магадана буквально
несколько дней назад. Из дела следовало, что зэка Валевского
перевели с прииска «Партизан» в колымский лагерь смерти
«Джелгала», называемым колымским Освенцимом, где, якобы, он
и умер от полигипоавитаминоза, а значит от голода и
истощения. На квартире у Чежина все вместе: Крист, Андрей и
Чежин, тщательно и досконально изучают фотокопии документов
дела Валевского. Все было правдоподобно в личном деле
заключенного Валевского, но лишь до последней записи о его
смерти. Чежин хорошо знал специфику дела. Много времени он
провел в архивах, скрупулезно изучая записи в документах. Он
помог многим людям найти сведения о своих близких -
заключенных, отбывавших сроки на Колыме. И вот сейчас,
просматривая вместе с Андреем и Кристом последнюю запись в
личном деле Валевского, Чежин обнаруживает явные
неточности. Почерк, подпись начальника, дата. Налицо была
грубая подделка, сработанная срочно, наспех, небрежно,
рассчитанная на дилетантов.
чежин
- Да, похоже, «Джелгала» - это
указатель в загон. Мрачноватая
картина, но, наверно, их начальник
насмотрелся детективов, я хорошо
знаю эти места, и там очень легко
скрыться от преследования, загоняй
хоть целой армией. Тайга, сопки,
озера….. Во всяком случае, до
Ягодного мы в безопасности и будем
следовать в колоне КамАЗов. Это
мои машины, с нашей автобазы, едут
со стройматериалами. -
Долго, до позднего вечера, Чежин и Андрей сидят над картой
Ягодинского района. Здесь важна каждая деталь, каждая
мелочь. Крист сидит за ноутбуком, он что – то печатает и
снова перелистывает и читает дело Валевского. Но услышав
слова «оружие» и «два комплекта», Крист встает, подходит к
Чежину и Андрею, обращается к обоим:
крист
- Нас трое, ребята….Трое, -
и затем, уже обращаясь к Чежину, говорит:
- Александр, мне тоже нужно оружие.
Я не всегда был журналистом. До
университета успел, и поработать, и
послужить в армии, прошел
полугодовую стажировку во
Французском легионе. Обращаться
могу с любым оружием. Знаком и с
«калашом», и с «узи», и с
«макаровым», а после университета в
командировке, в Югославии,
приходилось держать в руках не
только видеокамеру и фотоаппарат…..
чежин
- Все нормально, Крист, оружие
есть. В тайгу я хожу не с рогаткой.
Дай бог, чтобы оно нам не
понадобилось, –
отвечает Чежин, оторвавшись от карты. Затем снова смотрит
на карту. Слышно, как он бормочет:
- Рядом с бывшим лагерем идет
добыча золота, значит, здесь они не
нападут. Им не нужен шум…. А дальше
моя территория. -
Чежин поворачивается к Кристу, который закрыв ноутбук,
задумчиво смотрит в окно, говорит ему:
- Крист, если это ловушка, то мы
не станем для них мишенями.
Поохотиться с комфортом им не
удастся. -
Утром небольшая колонна, в составе трех КамАЗов и Уазика
Чежина выезжала из Магадана по нижнему кольцу Колымской
трассы – в направлении на Ягодное. Предстоял белее, чем 500
километровый путь по пустынной, грунтовой дороге…….
Чартер, на котором прибыл Свирский со своей группой ,
приземлился в аэропорту «Сокол» уже поздно ночью. Группа из
10 – 12 человек, одетых в камуфляжную форму, с оружием и
снаряжением прошла в здание аэропорта. Особого досмотра не
было. По официальной версии группа прибыла из центра, для
задержания наркодельцов, наделена была особыми полномочиями
и подчинялась только центру. Все документы были в порядке.
Их ожидал микроавтобус, который доставил группу в
гостиницу. В гостинице Свирский встречается с человеком из
какой-то секретной структуры. Он сообщает Свирскому:
человек из "структуры"
- Наживка сработала. «Делом»
Валевского заинтересовался некий -
Чежин. Буквально вчера он тщательно
его изучал, и мы позволили ему
сфотографировать все документы
дела. Сейчас «пробиваем» по нему
все сведения – информация будет
через 1 – 2 дня, а пока за ним
установлена слежка, но не такая,
какую вел ваш человек за теми
двумя. Его задержали в аэропорту
омоновцы. По моим сведениям он
проходит проверку по разыскиваемым
рецидивистам. За ним что-то есть? –
свирский
- Идиот! Кретин! – взрывается
Свирский. - Пусть выбирается сам.
человек из "структуры"
- А если заговорит? –
свирский
- Ему нечего говорить. Он
никто. -
«Никто» были и другие члены группы Свирского. Люди без лица,
бывшие омоновцы, спецназовцы, спортсмены и просто уголовники
- все сцепленные в единое целое жестокостью Свирского,
страхом перед ним и кровью прошлых преступлений. Человек из
«структуры», прощаясь со Свирским и отдавая ему папку с
личным делом Валевского, говорит:
- Здесь есть и настоящие
сведения о судьбе Валевского после
его пребывания на штрафном прииске
«Джелгала». После завершения
операции отдашь папку Овчаренко,
пусть сбережет ее для потомков. -
Утром Свирского будит резкая музыка мобильника. Человек из
«секретной структуры» сообщает:
- Люди из Москвы выехали сегодня
утром на Уазике в направление на
Ягодное. Едут в составе колонны из
трех КамАЗов. –
свирский
- Наживка сработала,
- с облегчением подумал Свирский и после паузы спросил.
- Вертолет готов? –
человек из "структуры"
- Да все готово. С вами будет наш
человек. Он хорошо знает местность,
но участвовать в операции он не
будет. Вам удачи. -
Свирский, положил мобильник в карман и зло выругался:
свирский
- Привыкли загребать жар чужими
руками. –
В нескольких километрах от Магадана, на аэродроме малой
авиации, группа Свирского загружается в вертолет. Вертолет
поднимается в воздух и берет курс на Ягодное, на бывший
лагерь смерти «Джелгала»…….
Уже несколько часов колонна двигалась по Колымской трассе.
По обеим сторонам дороги тянулся бесконечный унылый пейзаж
– развороченная опустошенная земля, бывшие прииски,
прииски, прииски и множество полуразвалившихся строений на
месте приисков. Лишь иногда с перевалов, которых по пути
было несколько, открывалась величественная, фантастическая
панорама. Сопки, покрытые лиственницей и стлаником,
гигантскими каменными волнами захватывали весь горизонт.
Дорога среди сопок тянулась на сотни километров, то
поднимаясь к перевалам, то пробиваясь сквозь скальные
породы, то прорезая мостами ручьи и реки, то вновь вырываясь
в долины.
крист
- Сколько - же нужно было трудов
и средств, чтобы пробить эту
дорогу!, –
вырвалось у Криста.
чежин
- Средств? –
переспросил Чежин.
- Нисколько. Заключенный ничего не
стоил. Эту дорогу называют самой
длинной братской могилой, в прямом
и переносном смысле. Адский труд ,
голод и Север убивали быстро.
Копать могилы в камнях, в вечной
мерзлоте было выше человеческих
сил, а потому погибших обычно
просто закапывали под полотно
строящейся дороги. И сколько их в
этой дороге? Тысячи? Десятки тысяч?
Кто их сосчитал? До сих пор во
время дождей вымываются из полотна
человеческие кости. -
После долгого молчания Крист произносит:
крист
- Две тысячи километров…… -
Бесконечная петляющая лента Колымской трассы – с высоты
полета. Звучит песня Михаила Шелега «Колыма» -
«Стучат по рельсам день и ночь
поезда. Мчат эшелоны за Урал на
восток. Я уезжаю, видит бог,
навсегда. И там последний подведу
свой итог. Колыма – над рекою повис
неподвижный промозглый туман.
Колыма – там за синими сопками где
– то лежит Магадан. Колыма – это
черная ночь и кровавая утром заря.
Колыма – это дальний этап в лагеря,
в лагеря, в лагеря».
Песня сопровождается документальными кадрами отправления в
лагеря заключенных. Бесчисленные эшелоны, забитые живым
товаром - заключенными, с разных направлений, постепенно
сливаются в одно направление, в один поток. Как речушки
сливаются в реки, а реки впадают в океан, так тысячи
эшелонов, под все усиливающийся грохот, устремляются на
Колыму……
Колонна автомобилей подъезжает к поселку Ягодное. Здесь
Чежин дружески распрощался с водителями грузовиков. Они
остаются в поселке на разгрузку стройматериалов, а Чежин,
Крист и Андрей продолжают свой путь, они едут к месту
расположения бывшего лагеря «Джелгала». «Джелгала» был
штрафным лагерем. Его называли карцером Колымы. Шаламов
назвал его Колымским Освенцимом. Он располагался на
берегу реки «Джелгала». Сама река и ее берега представляли
собой лунный ландшафт – такими опустошительными для природы
были последствия многолетней добычи золота. Не было здесь
уже лагеря, не было и поселка, некогда находившегося на
месте лагеря. Но Чежин знает, где находился лагерь. Когда-то
он объездил, исходил эти места сам и с экспедициями. И вот
они подъезжают к месторасположению бывшего лагеря смерти.
Какие-то полуразрушенные строения, остатки бараков, обрывки
ржавой колючей проволоки – такая картина предстала перед их
глазами. Однако перед въездом на территорию бывшего лагеря
дорогу им преградило какое-то странное сооружение из досок и
бревен. И странный человек вышел им навстречу, отделившись
от этого строения. Весь длинный, долговязый, неуклюжий, с
рыжей бородкой, и с поразительно ясными голубыми глазами.
Он что-то тихо скороговоркой говорил. Крист разобрал:
паломников
- Сегодня только по пропуску.
Мавзолей работает только три дня в
неделю. Остальные дни –
профилактика. -
Только теперь Крист обратил внимание на надпись на прибитой
к верхней части сооружения доске. Краской, крупными корявыми
буквами, на доске было выведено слово «Мавзолей». И только
теперь Крист заметил некоторое отдаленное сходство этого
сооружения с мавзолеем Ленину в Москве. К своему удивлению,
Чежин узнал в хранителе Мавзолея своего давнего знакомого.
Это был Иван Паломников. Когда-то они вместе начинали
создавать музей в Ягодном. Вместе участвовали в экспедициях
по местам бывших лагерей. Вместе изучали историю ГУЛАГа на
Колымской земле. Вместе разыскивали предметы быта
заключенных, их письма, записывали рассказы бывших
заключенных о лагере. Однажды в экспедиции Иван и Чежин
увидели - страшное. Небольшая речка Оротукан, размыв
галечные берега, приоткрыла дверь в преисподнюю. Выставила
напоказ нетленные в вечной мерзлоте, сложенные в штабеля
останки сотен и сотен погибших заключенных. С этого времени
Ивана стала преследовать мысль о создании мавзолея.
Постепенно эта мысль превратилась в навязчивую идею. Потом
их пути с Иваном разошлись, и в последнее время Чежин
потерял о нем сведения. И вот, по своему, Иван воплотил свою
идею в жизнь, построив свой Мавзолей на месте бывшего лагеря
смерти «Джелгала», на месте захоронения тысяч заключенных.
Все это Чежин рассказал Кристу и Андрею , идя вслед за
Иваном, который шел несколько впереди них, направляясь к
небольшой избушке, сложенной из бревен, над которой из
выведенной трубы вился, едва заметный дымок.
крист
- Если это и безумие, то оно самое
человечное! -
тихо произнес Крист.
Они подошли к избушке.
паломников
- Вам туда, -
Иван махнул рукой в сторону поля, где находилось лагерное
кладбище.
- А мне нужно протапливать. Дрова
уже прогорели. -
Иван вошел в избушку. Чежин, Крист и Андрей вошли вслед за
Иваном. В избушке стояла примитивная печь – железная бочка с
выведенной жестяной трубой, похожей на печи, которые стояли
в бараках лагеря. Стоял, грубо сколоченный из досок, стол,
на котором по краям лежал хлеб, порезанный точно по порциям
- пайкам. Иван открыл задвижку, бросил в топку несколько
поленьев.
чежин
- Ваня, зачем ты это делаешь?
Ведь – лето. Зачем ты топишь? –
спросил Чежин у Ивана.
Тот ответил, неопределенно кивнув головой в сторону
лагерного кладбища:
паломников
- Им же холодно…… Они приходят
греться… и хлеб есть….
Потрясенные увиденным, Крист, Андрей и Чежин медленно идут
по созданному Иваном Паломниковым Мавзолею, по лагерному
кладбищу, по задушенному крику тысяч и тысяч людей.
Параллельно идут документальные кадры. Вожди на мавзолее
Ленина – самодовольные, ухмыляющиеся рожи палачей: Сталин,
Молотов, Калинин, Берия……
Крист, Андрей, Чежин идут по месту, где захоронены
умершие и расстрелянные заключенные, по этому жуткому
застывшему безмолвию. Нет ни памятников, ни крестов, ни
надписей – нет ничего. Лишь кое-где стоят покосившиеся,
полусгнившие, почерневшие столбики с прибитыми на них
круглыми, покрытыми ржавчиной жестянками от консервных
банок, на которых ничего невозможно разобрать. Тишина,
безмолвие, беспамятство. Вдруг, Крист видит перед собой
деревце – молоденькую лиственницу, словно рожденную в лучах
солнца, с зелено-голубой, невесомой, пушистой хвоей,
издающей неповторимый запах свежести и молодости. Это было
вспышкой, озарением! Это был символ победы жизни над
смертью! Символ самой жизни!
крист
- Смерти нет! Нет! – думает
Крист. - Прошлое всегда живо. И
живо не только в нашей памяти. Нет
– оно живо вполне реально - в
миллиардах комбинациях молекул и
атомов, в их сцеплениях и
переходах, в рождении случайности.
Оно живо! –
Крист становится на колени перед этим росточком жизни,
впитавшим в себя дух сопротивления, дух надежды. Он пытается
ладонями разрыхлить землю и выкопать деревце, но поняв
безнадежность своих попыток, просит Андрея принести ему
лопату и какую-то емкость. Крист осторожно, стараясь не
повредить корни, как живое существо, обкапывает деревце и
бережно помещает его в принесенный Чежиным плотный картонный
ящик, и тихо, торжественно, благоговейно, как освященную
икону, несет деревце через кладбище к выходу, к машине.
Чежин и Андрей идут, молча, позади Криста. Чежин плачет, не
скрывая слез. Андрей мужественно сдерживается, отворачивая
лицо в сторону. Чежин, Крист и Андрей садятся в машину,
отъезжают от бывшего лагеря «Джелгала». Крист
оборачивается. Он видит удаляющуюся нелепую, долговязую
фигуру Ивана Поломникова, молча стоящего возле избушки и
провожающего их глазами. Видит удаляющуюся избушку с
сильно дымящей трубой. Видит удаляющееся сооружение -
Мавзолей, построенный Иваном. Чежин, Крист, Андрей
возвращаются. Они едут в поселок «Ягодное», где живет
Чежин, и где они надеются отдохнуть перед возвращением в
Москву. До поселка и до пересечения с основным полотном
Колымской трассы нужно проехать несколько десятков
километров. Старая проселочная дорога идет по глухим,
заброшенным местам среди сопок, поросших лесом, среди тайги.
Подавленные мрачными ассоциациями, вызванными картинами
бывшего лагеря и возведенным на месте лагерного кладбища
Иваном Паломниковым Мавзолеем, Чежин, Крист и Андрей долго
молчат. Крист бережно держит в руках лиственницу. Но
величественные картины севера постепенно меняют настроение
всех троих. Кажется, они избежали и грозящей им опасности.
Чежин звонит по мобильнику жене. Его отрывочный разговор с
женой настраивает на мирный лад.
чежин
- Пельмени? Обязательно! …..
Баня готова? ….. Спасибо,
Дашенька! – Какая ты умница! …..
Ладно , ладно, больше хвалить не
буду. -
Чежин обращается к Кристу и Андрею:
- Жаль, что вы мало погостите.
Есть здесь удивительно красивые
места. -
И, все белее увлекаясь, Чежин начинает рассказывать о
природе родных мест, о реках, богатых рыбой, изобилии ягод и
грибов, о двух красивейших озерах со странными, неизвестно
откуда пришедшими названиями - озеро «Джека Лондона» и
«Танцующих хариусов».
- Приезжайте на месячишко. Я
покажу… -
Чежин не успевает договорить. Машину накрывает гул
настигающего их вертолета. Раздается пулеметная очередь и
перед колесами машины возникает причудливый смертельный
танец, взбитой пулями, пыли. Чежин резко тормозит машину,
говорит:
- Это уже не танец хариусов. Это
крупнокалиберный…. -
Чежин ведет машину рывками, над ней поднимаются клубы пыли –
спасительной пыли! Вертолет начинает охоту. Он, то
приближается, зависая над машиной, расстреливая ее, то
удаляется, начиная новый заход над ней. Андрей и Крист тоже
отвечают огнем из автоматов, стреляя очередями, наугад, в
невидимый из-за пыли вертолет, в гул вертолета. Так
продолжается некоторое время. Неожиданно Чежин резко
тормозит – останавливает машину. Здесь дорога вплотную
подходит к лесу. Чежин - с карабином , с оптическим
прицелом, Крист и Андрей - с автоматами, забрав весь
боезапас, выскакивают из машины, бегут к лесу. Крист бежит с
деревцем лиственницы, прижав ее к груди. Чежин, показывая
рукой в направлении сопки, кричит Кристу и Андрею:
чежин
- Уходите к каменным уступам, там
есть надежное укрытие. Я буду идти
параллельным путем. Теперь мы
охотники. -
Чежин растворяется в тайге. Он снайпер. Он охотник. Вертолет
с группой Свирского садится рядом с машиной Чежина. Группа
высаживается и начинается преследование. Зона войны. Зона
смерти и случайности. Зона жестокости и боли. Вертолет снова
поднимается в воздух и барражирует над тайгой и сопками,
контролируя схватку. Операция проходит по плану Чежина.
Полагая, что все беглецы уходят в одном направлении,
Свирский приказывает группе преследовать их, охватывая с
двух сторон и прижимая к ущелью. Чежин начинает свою
жестокую работу, работу снайпера. Уже три наемника лежат в
крови – двое убитых и один тяжело ранен в бедро. Свирскому
не нужны раненые и стоны. Он пристреливает раненого на виду
у своих подчиненных. Только жестокость способна заставить
подонков идти на смерть. Крист и Андрей, отстреливаясь от
преследователей, достигли каменного уступа, у которого
действительно есть, словно специально созданное укрепление
из нагромождения камней с открытым простреливаемым
пространством перед ним. Отсюда они вдвоем начинают
отстреливаться, стреляя уже точно, наверняка, и нанося
противнику урон. Идет ожесточенная перестрелка. Крист ранен
в голень. Туго перетянув голень выше раны ремнем и,
перебинтовав рану бинтом, брошенным ему Андреем, он
продолжает вести огонь. В пылу боя Андрей не замечает
легкого ранения в плечо и намокшего от крови рукава
штурмовки. Чежин выводит из строя еще двоих наемников,
пытавшихся незаметно ползком преодолеть простреливаемый
участок. Свирский, поняв, что он попал в тонко расставленную
ловушку, и что по ним «работает» снайпер, приказывает своим
оставшимся наемникам залечь и вести отвлекающий огонь. Он,
хорошо зная тактику боев в Чечне, и используя умение
маскироваться в горах, решает обойти Криста и Андрея с тыла
и уничтожить их. И сделает это он сам, не доверяя своим
подчиненным. Схватка достигает своего апогея. Андрей меняет
рожок автомата, Крист стреляет одиночными выстрелами –
патроны уже на исходе. Свирский бесшумно появляется у них за
спиной. Андрей, интуитивно почувствовав врага, оборачивается
и встречается взглядом со Свирским, видит наведенный на
него автомат:
свирский
- Игра закончилась, командир.
Пленных не будет, -
произносит Свирский.
Но не успевает выстрелить, медленно начинает оседать и
валится навзничь. Чежин опускает карабин. Свирский убит.
Внезапно наступает тишина. Бой окончен. Среди наемников
возникает паника. Слышны возгласы:
- Мы в западне! Свирский убит! -
Начинается беспорядочное паническое бегство. Теперь Свирский
не страшен, группа сразу же распадается и каждый сам спасает
свою шкуру.
Чежин возвращается к товарищам. Он видит, что они ранены,
но не опасно. Кровотечение остановлено, и Андрей меняет
Кристу повязку. Чежин подходит к убитому Свирскому,
наклоняется и достает документы: паспорт, удостоверение……,
выбрасывает их – все это подделка. Затем смотрит содержимое
планшета. Здесь – карта местности и какая-то картонная
папка. Это личное дело Александра Валевского. Чежин
раскрывает папку, листает страницы, задерживает внимание на
последних страницах дела. Чежин подходит к Кристу, передает
ему папку, говорит:
чежин
- Кажется, история с Валевским еще
не закончилась. -