viktoroleynik
6 лет назадПриговор. Олейник Виктор. Часть 4 . Аппиева дорога
Приговор. Часть 4. Аппиева дорога
На следующий день Андрей и Крист выезжают из селения на
автобусе в направлении на Челябинск. По дороге они на
некоторое время задерживаются в небольшом уральском городке
– Миассе. Здесь, в ожидании автобуса, они случайно попадают
в местный краеведческий музей, где видят экспозицию,
посвященную периоду сталинских репрессий. Видят рисунки
Виктора Гребенникова - страшные картины быта заключенных в
советском лагере смерти Карабаш, где находился
медеплавильный завод и добывалась в шахтах медная руда, и
где Виктор Гребенников, будущий крупный ученый – энтомолог и
талантливый художник, восемнадцатилетним юношей пробыл в
заключении два года.
. Вот тюремная камера, где главенствуют урки. Вот трупы
заключенных, которым, прежде чем захоронить, проламывают
головы молотком. – Так скрывали расстрелы. Заключенные,
будто, погибли от травм, полученных на производстве. Вот
доходяги в бане – скелеты обтянутые кожей. – Крист,
потрясенный рисунками, тихо произносит:
крист
- Здесь, вместе взятые, Босх,
Гойя, Брейгель….
Андрей и Крист подходят к большой карте Урала, Андрей
вслух читает название карты:
«Дорога на Север».
На карте отмечены все лагеря, отделения лагерей, лагерные
пункты, колонии. Каждый поселок, каждый городок, каждый
крупный город расположенные вдоль основной трассы, как
прострелянные мишени, окружены точками лагерей. Крист
фотографирует эту карту.
К Андрею и Кристу подходит седой уже пожилой мужчина,
видимо основатель музея. Он, видимо услышав, произнесенное
Андреем вслух, название карты , показывает на карту, тихо
говорит:
- Это не « Дорога на Север», это
«Аппиева дорога», а «великие
стройки», возведенные новые
города, построенные
гидроэлектростанции, заводы,
рудники, шахты, мосты, леспромхозы
– кресты, на которых распяты сотни
тысяч рабов…
Андрей и Крист едут на автобусе через селения и города,
названия, которых навсегда врезались в память, как символы
советских лагерей смерти на Урале: Карабаш, Кыштым,
Златоуст, У вельды, Нижний Тагил, Винновка, Ивдель, Чувал,
Темпера, Вишера, Сосьва.
Отравленная бесчеловечностью зона! Опасный,
непредсказуемый, готовый взорваться мир! Мир, из которого
выдернута, хранящая его, чека – Тайна и Ценность
человеческой жизни. Полный разрыв между человеком и
созданной бюрократией тупой механической средой. Бездушный,
грохочущий, железный, неуютный, унылый мир. Вокзалы
содрогающиеся от безобразного скрежета составов с
бесчисленным количеством вагонов, двигающихся в
неизвестность, и среди этой рациональной, безошибочной
железной громады – раздавленный, маленький, ничтожный,
нелепый, несовершенный и уже не нужный человек.
В такой среде существуют и множатся примитивные
человекоподобные короткоживущие существа с примитивным
набором ощущений, эмоций и потребностей. Насилие, наркотики,
алкоголь, секс, жестокость – вот универсальный набор
психологии толпы – код массы. Крист и Андрей попадают в ряд
ситуаций, в которых обнажается психология толпы.
Мрачные картины горных отвалов, высокие дымящиеся трубы
заводов, напоминающие дымящиеся трубы лагерей смерти.
Изувеченная, словно после ядерного взрыва природа. Это
окраина одного из городов, построенного заключенными и,
буквально, стоящего на костях заключенных. Но люди в городе
ведут себя очень буднично и обыденно – ни тени грусти или
печали. Роботы, лишенные памяти. И пьянство – декалитры «
пойла», компенсирующего духовную пустоту.
Крист и Андрей читают объявления в местных газетах об
организуемых экскурсиях по рекам Урала, с посещением лагерей
политзаключенных. Туры обещают ночевки в еще сохранившихся
бараках, на заново сколоченных нарах, с кормежкой настоящей
баландой. Андрей с возмущением показывает газету Кристу.
андрей
- Гады! На чем деньги решили
«наварить», на людском горе.
- Крист и Андрей пытаются отыскать следы памяти о тех, кто
создал этот город и, буквально, на чьих костях он стоит.
Они спрашивают у многих прохожих, где находятся места
захоронения заключенных. Никто ничего не знает. Наконец,
они встречают пожилую женщину, которая показывает на улицу с
двумя десятками новеньких особняков:
- Вот одно бывшее кладбище.
Администрация год назад вынесла
постановление о сносе старого
кладбища и о застройке на его
месте. Второе большое кладбище
находится рядом с З.Ж.Б.И. –
заводом железо - бетонных изделий,
- женщина махнула рукой. – Вам
нужно проехать несколько остановок
в ту сторону…
Крист и Андрей подъезжают к заводу.
Огромная территория бывшего кладбища, где захоронены тысячи
заключенных, вся завалена выбракованными изделиями завода.
Груды искореженного, разорванного бетона с торчащими
железными прутьями и проволокой. Уродливый, безобразный
памятник бездушию и беспамятству людей. Вокруг буднично и
обыденно «живет город»: ходят люди, снуют автомобили. Но все
это фантомы, роботы, лишенные памяти и город – призрак.
Второй эпизод. Крист и Андрей едут на поезде. Они вскочили
в вагон почти на ходу и едут без билетов, просто заплатив
проводнику. В плацкартном вагоне едет разношерстная,
разновозрастная публика. Общий разговор ведется вокруг
политики, цен, пенсий, о зажравшихся олигархах, о
разграблении богатств. Традиционно и при общем одобрении
звучит фраза:
- Сталин быстро бы навел порядок,
- произносит мужчина средних лет –
сухощавый, с небольшой бородкой, с
блеснувшими во рту золотыми
коронками.
Андрея взрывается:
АНДРЕЙ
- Послушай, папаша! Где бы ты был
при Сталине? Небось, уже строчил
доносы на товарищей, или уже
отстреливал их на зоне?
Мужчина зло посмотрел на Андрея, хотел что – то сказать, но
трусливо промолчал, затем заискивающе начал оправдываться:
- Время такое было. И среди
моих родственников тоже были
пострадавшие, - нудно, с затаенной
ненавистью, гундосил он.
В купе воцарилось молчание. Крист и Андрей выходят в
тамбур.
- Крыса! – гневно восклицает
Андрей. – Дать ему по роже! Да
всех детишек в вагоне напугает….
Все отравлено серостью, Крист!…
В моросящем дожде мелькают перелески, проплывают мимо
деревни с почерневшими от времени деревянными домами, уходят
вдаль проселочные дороги, раскисшие от дождя….. Серый,
убогий, безрадостный пейзаж. Наползает серость….
Крист и Андрей сходят на железнодорожной станции небольшого
городка. Они идут по перрону и видят лежащего на скамейке
человека, стонущего и скорчившегося от боли, бледного с
резко обострившимися чертами лица. Этот человек - «бомж».
Он заросший, неопрятный. Вокруг снуют люди, но они проходят
мимо, они «не замечают», не хотят замечать «бомжа», им
некогда, они спешат. Андрей и Крист бегут в помещение
вокзала, пытаясь кого – то найти, чтобы оказать человеку
помощь или вызвать «скорую помощь». В помещении
железнодорожного вокзала пустынно, только одна дежурная и
другая пожилая женщина – уборщица.
АНДРЕЙ
- Там человеку плохо. Срочно
позвоните на скорую помощь, -
задохнувшись от бега, говорит
Андрей. - Он лежит там, на перроне,
на скамейке.
Уборщица, отставив в сторону швабру, спокойно говорит:
УБОРЩИЦА
- Так это Денисов – «бомж», его
тут, на вокзале, все знают. Утром
приезжала «скорая». Врач сделал
уколы, но в больницу не взял,
сказал, что «бомжа» в больницу все
– равно не возьмут. Так что звонить
бесполезно. Ну а больница рядом, в
двухстах метрах от вокзала.
- Андрей бегом направляется к расположенной невдалеке
больнице. Крист остается с больным. Он находит в «
аптечке» обезболивающие препараты в ампулах и решает
ввести их больному, чтобы предотвратить болевой шок. Крист
имеет опыт оказания экстренной помощи. Вдвоем с пожилой
женщиной, уборщицей они подходят к больному, но он уже в
крайне тяжелом состоянии. Он безучастен, сознание нарушено,
он стонет и бредит……
Андрей стремительно входит в кабинет главного врача. Его
встречает невысокая худенькая, как бы вся высушенная,
женщина с надменным выражением лица.
ГЛАВНЫЙ ВРАЧ
- Что вам нужно? –
АНДРЕЙ
- Вы не приняли тяжело – больного
человека. Почему?
ГЛАВНЫЙ ВРАЧ
– Какого человека? – удивленно
спрашивает начальница.
АНДРЕЙ
- Он лежит на перроне. Врач
скорой помощи сказал, что «бомжей»
вы не берете.
главный врач
– А, вот вы о ком. Правильно. У
нас не ночлежка - мест нет и для
нормальных людей, -
нагло заявляет начальница и, показывая, что разговор
окончен, собирается уходить.
Андрей выходит из кабинета, идет по больничному коридору,
открывая подряд двери в каждую палату. Палаты полупустые.
Открыв очередную дверь, он удивленно останавливается, затем
входит в палату. В палате явно не больничная обстановка:
телевизор, удобные кресла, кофейный столик, картины на
стенах, две тоже не больничные кровати . В кресле,
развалившись, сидит полный, круглолицый, с наглым выражением
глаз человек – он, что называется, сидит «на мобильнике» и
непрерывно щелкает пультом телевизора, переключая программы.
На столике фрукты, вино. Он явно кого – то ждет. Это местный
«пахан», владелец того самого завода, когда – то
построенного заключенными.
Андрей входит в палату. Вслед за ним врывается разъяренная
начальница больницы. Андрей, показывая на свободную кровать,
говорит:
андрей
- А вы говорите, что нет мест.
пахан
– Это кто? –
начальственным голосом, оторвавшись от мобильника,
спрашивает « пахан» у докторицы.
главный врач
- Никто, Иван Сергеевич, – вот
прибежал со станции, требует, чтобы
я положила в нашу больницу «бомжа».
На станции лежит. Обожрался какой –
то дряни, вот и лежит, стонет.
Лицо «пахана» налилось кровью. В палату входит,
запыхавшись, охранник с двумя пакетами в руках.
охранник
- Иван Сергеевич, вот закуска и
коньяк… -
начал он говорить и осекся, увидев разъяренное лицо своего
начальника.
пахан
- Ты? Меня? С «бомжем?
Пахан, вскочив с кресла, яростно тыкал пальцем в грудь
Андрею.
– Скотина! Да я тебя размажу по…,
-
не договорив, он пытается ударить Андрея.
Андрей уклоняется и тут же нокаутирующим ударом валит с ног
охранника, бросившегося на помощь своему начальнику. Тот
валится на пол. Андрей заламывает руку «пахана» на болевой
прием. Шум, крики – в палату сбегается персонал, пациенты.
«Докторица» истерично кричит:
главный врач
- Вызывайте срочно милицию! –
пытается дрожащими руками набрать по мобильнику номер. Но
неожиданно «пахан» сразу успокаивается.
пахан
- Ладно….Все… Все… Отпусти, -
через гримасу боли прохрипел он Андрею. И, уже обращаясь к
начальнице больницы, он зло орет:
- Замолчи дурра, - срываясь на
отборный мат, -«ментов» здесь
только и не хватает. И положи этого
«бомжа» в свою богадельню. Сразу не
могла, -
затем обращается к лежащему на полу и стонущему охраннику.
- А ты, болван, срочно вызови
машину. Хватит. Вылечился.
Начальница больницы торопливо звонит на «Скорую»:
главный врач
- Галина Сергеевна, заберите
«бомжа», к которому вы ездили на
вызов утром….. Да лежит на перроне
железнодорожной станции… В приемном
покое разберутся – в какое
отделение….
Андрей, держа в поле зрения «пахана» и охранника, выходит из
палаты. «Пахан» злобно шепчет ему вслед:
- Сука, тебя скоро тоже положат
… В морг. -
Андрей возвращается на железнодорожную станцию, выходит на
перрон. Издали он видит, как уже отъезжает машина «Скорой
помощи». Навстречу ему медленно идут грустные - Крист и
пожилая уборщица, Полина Матвеевна.
полина матвеевна
- Денисов умер, - говорит она
тихо, - отмучился. Теперь ему
покойно. -
Так же тихо, как читая молитву, она рассказала короткую
историю жизни Денисова.
- Мать умерла в родах. Отец погиб
в первые дни войны. Ребенка отдали
в детдом. Там обучили воровать.
Дальше – колонии, лагеря. Уже в
зрелом возрасте вышел на волю -
без профессии, без денег, без крова
над головой. Несколько лет назад
его приютил двоюродный брат –
выделил угол и нашел какую – то
работу. Денисов даже заработал
небольшую пенсию. Но брат умер.
Денисов замкнулся в себе, стал
опускаться. Его часто видели
копошащимся в мусорных бачках.
Заросший и грязный, он постепенно
терял человеческий облик. И вот
умер.
крист
– «Да, умер, - думал Крист,
вспоминая взгляд Денисова, полный
муки и надежды на помощь, -
ненужный и жалкий. Не нужный при
рождении, раздавленный при жизни, и
цинично вычеркнутый из живых при
душевной надломленности и болезни.
Тупая, злобная махина угрюмо
протопала к жуткой неизвестности, к
потусторонней цели. Тяжелыми
сапожищами, давя и ломая сильных и
слабых и втягивая в свое
необратимое движение тысячи и
тысячи новых и новых равнодушных
сомнамбул».
Эти мысли Криста сопровождал режущий уши скрежет,
проходящих мимо платформы, пустых вагонов, и идущие по
перрону люди с пустыми равнодушными глазами, идущие в
никуда.
Далее следует переход в гротескный мир лагеря, в рассказ
«Одиночный замер».
Медленно сматывая рулетку, смотритель обращается к
измученному, обессиленному заключенному - молодому, еще
мальчишке:
- Завтра, Дугаев, получишь
одиночный замер. -
Бригадир, стоявший рядом со смотрителем, и просивший дать в
долг «десяток кубиков до послезавтра», внезапно замолчал,
стал отвлеченно смотреть на замерцавшую в вечернем небе, за
гребнем сопки, звезду. Напарник Дугаева, он – же
писатель, взял лопату и стал подчищать давно вычищенный
забой…
Действие переносится в шестидесятые годы в московскую
квартиру писателя. Он сидит за столом, пишет, на секунду он
отрывается от работы и снова начинает писать. Он произносит
вслух то, о чем пишет:
писатель
- Дугаеву было двадцать три года,
и все, что он здесь видел и слышал,
больше удивляло, чем пугало его.
Дугаев был новичок. Сразу после
школы он стал учиться в
университете, а университетскую
скамью променял на этот забой. Он
был истощен и голоден уже давно,
он не мог выдержать
шестнадцатичасового рабочего дня….
-
Теперь снова тускло, серо высвечивается лагерь. Закончилась
вечерняя перекличка, и заключенные в сером неровном строю
медленно возвращаются в барак. В столовой Дугаев, не садясь,
равнодушно выпивает через борт миски лагерную порцию
холодного крупяного супа. Он возвращается в барак. Хочется
курить. Он видит своего напарника. На подоконнике напарник
собирал в бумажку крупинки махорки из вывернутого кисета. Он
свернул тоненькую папироску и протянул ее Дугаеву:
-Кури, мне оставишь, - предложил
напарник.
Дугаев удивленно посмотрел на
напарника. Даугаев прикуривает
папироску и жадно затягивается…..
еще и еще раз, голова его
закружилась.
дугаев
- Слабею», -
Напарник промолчал. Дугаев ложится на нары, пытается
заснуть, но голод не дает заснуть. Наконец он впадает в
забытье. Ему снятся мучительные сны, всегда одни и те же –
буханки хлеба… дымящиеся жирные супы…. И, вот, снова подъем.
Бригада прибыла на место работы, все разошлись по своим
местам.
бригадир
- А ты подожди, - сказал бригадир
Дугаеву.
Дугаев бессильно садится на землю. Он уже утомлен, еще не
начав работы. Смотритель зовет его:
смотритель
- Иди сюда. Вот тебе место. -
Он вымерил кубатуру забоя и поставил метку – кусок кварца.
- Досюда, - сказал он. -
Траповщик тебе доску до главного
трапа дотянет. Возить туда, куда и
все. Вот тебе лопата, кайло, лом,
тачка – вози. –
Дугаев берет кайло, начинает кайлить каменистую породу,
насыпать грунт в тачку, возить. Он быстро слабеет, но
продолжает работать. Как в тумане он возит, кайлит,
насыпает, и опять кайлит, насыпает, возит……
Вечером смотритель измеряет рулеткой то, что сделал Дугаев.
смотритель
- Двадцать пять процентов, -
говорит он и посмотрел на Дугаева.
– Двадцать пять процентов нормы. Ты
слышишь? – повторил он.
дугаев
- Слышу, - сказал Дугаев.
Он обессилено опускается на землю.
смотритель
- Ну что ж, - сказал смотритель,
уходя. - Желаю здравствовать. -
Вечером Дугаева вызывают к следователю. Он ответил на четыре
вопроса: имя, фамилия, статья, срок. Больше следователь
ничего не спрашивал. Дугаев ушел спать. Ночью его будят
солдаты. Один сказал:
солдат
- Вставай. Пойдешь с нами…., -
и, на молчаливый вопрос Дугаева, -
добавил: - На конбазу. -
Дугаева ведут по лесной тропинке. Ведут буднично,
переругиваясь, что не дали поспать, покуривают. Показался
высокий забор, с натянутой поверху колючей проволокой.
Оттуда доносилось стрекотание работающего трактора, но шум
работающего мотора не мог заглушить звуки выстрелов… Дугаев
внезапно останавливается… он оборачивается к экрану, к нам,
совсем еще мальчишка. Он смотрит в наши глаза. Слышим
закадровый голос писателя:
писатель
- И, поняв, в чем дело. Дугаев
пожалел, что напрасно проработал,
напрасно промучился этот последний
сегодняшний день. ….
Андрей и Крист выходят из небольшого кафе, расположенного
рядом с автовокзалом. До отправления автобуса остается
немного времени. Недалеко от кафе их поджидают несколько
бритоголовых молодчиков. Среди них Андрей узнает охранника
«пахана». Драка начинается сразу. Дерутся ожесточенно молча
– слышны только стоны лежащих на земле с выбитыми суставами
и сломанными челюстями молодчиков. Эта драка – выход всему,
что переполняло последние недели Андрея и Криста. В свой
открытый бой они вкладывают всю свою деятельную ненависть к
убийцам – прошлым и настоящим, ненависть к нацистам,
ненависть к рабству.
В разгар драки, неожиданно в самую ее гущу, громко сигналя,
и на большой скорости несется автомобиль – УАЗик. Он почти
врезается в нападающих. Из него выпрыгивают трое мужчин: кто
с монтировкой, кто с железным гаечным ключом, один из них
одет в форму служащего М.Ч.С. Неожиданность нападения
вызывает в среде бритоголовых панику. Кто – то из них,
приняв форму МЧС за милицию, кричит:
- «Менты»!
Они разбегаются. Крист пытается остановить кровотечение из
рассеченной губы, Андрей встряхивает и разминает кисть
правой руки.
мужчина
- Идемте к машине, там есть
аптечка, -
сказал один из мужчин, самый старший из троих, пришедших
на помощь.
- Чем вы им не угодили? –
спрашивает он у Криста и Андрея.
андрей
- Кажется, мы здорово обидели их
«папочку», - отвечает Андрей.
мужчина
- «Папочка» у них бывший уголовник
и садист. Сейчас важный человек в
городе, прибрал к своим рукам и
завод, и леспромхоз, и еще много
чего, - говорит мужчина. – Я узнал
некоторых из этих отморозков. В
прошлом году их судили за жестокое
избиение азербайджанца. Дали
условные сроки. « Папочка» и
отмазал. Садитесь в машину.
В машине мужчина поочередно протягивает руку Кристу, затем
Андрею, знакомится с ними:
- Эрнст. А это мои сыновья –
Петр и Валерий.
Так происходит знакомство Криста и Андрея с Эрнстом
Петровичем Энцем. Крист, сидит, прижимая ватку к
рассеченной губе, Андрей тоже оттирает кровь, свою и чужую,
с рук:
крист
- Спасибо за помощь, - благодарит
Крист. – Зачем вы рискуете? Они
ведь вернутся.
эрнст
– Не люблю, когда трое на одного…
ненавижу этих мерзавцев! -
восклицает Эрнст.
- Вы ведь не местные? –
после паузы спрашивает Эрнст у Криста.
крист
- Угадали. -
эрнст
– В командировке? -
крист
– Это можно так назвать,
- говорит Крист.
Крист решает полностью довериться Эрнсту и рассказывает ему
о цели командировки и о роковом совпадении в деле
Валевского, приведшем к катастрофическим последствиям:
крист
ы - Я ищу сведения об одном
человеке – отце моего близкого
друга. Вернее, мы ищем вдвоем.
Андрей – мой друг и помощник. В
1937 году Александр Валевский был
арестован и осужден по делу
коминтеновцев. Отбывал срок в
Карлаге. В Караганде, в Долинском
архиве мы узнали, что по окончании
срока, он осужден повторно, по
доносу «товарищей». Получил еще
довесок – десять лет лагерей с
отбыванием срока в Ухто –
Печорсклаге, а именно, в Воркуте.
Сейчас мы пытаемся туда добраться.
Поиски осложняются. В деле
Валевского всплыла фамилия палача –
бывшего тогда судьи. Случайно или
нет, но его сын занимает сейчас
высокий пост в республиканской
прокуратуре. Чтобы не допустить
собственной дискредитации, сынок
нанял псов. Прозвучала команда
«Фасс». И вот так, случайно, мы
оказались в вашем городе. -
В салоне машины установилось молчание. Но это было не
тягостное, напряженное молчание, как выражение страха или
недоверия к незнакомым людям. Это было облегчение, катарсис,
духовная близость, сразу возникшая между людьми с общей
целью или судьбой. После непродолжительного молчания Эрнст
говорит:
эрнст
- Охота на людей почиталась в
России во все времена…
УАЗик уже подъезжал к дому Эрнста, стоящему на окраине
города. Во дворе и в доме поразительная чистота и
аккуратность. В доме, в спокойной и дружеской атмосфере
происходит еще раз знакомство Криста и Андрея с семьей
Эрнста.
эрнст
- С сыновьями вы уже
познакомились. Ребята крепкие, -
улыбаясь, говорит Эрнст. - А Галину
оцените после ужина. Знакомьтесь –
моя любимая женщина. -
галина
- Так вот для чего нужны жены, -
говорит Галина, подыгрывая мужу и
улыбаясь, - для завтраков, обедов
и ужинов… -
эрнст
- И внуки есть, - говорит Эрнст,
обнимая жену. - По субботам у нас
весело, все собираются у меня, и
получается «куча мала». Ну, вот, а
сейчас сауна, потом ужин….
После ужина, Эрнст, обращается к Кристу и Андрею:
- Предлагаю подняться в мой
рабочий кабинет. Там и поговорим.
Крист и Андрей поднимаются вслед за Эрнстом по лестнице в
мансарду и оказываются в большой, просторной комнате. Они с
удивлением осматриваются вокруг. Вся комната вдоль стен
уставлена стеллажами с плотными рядами стандартных папок,
педантично разделенных табличками алфавита и цифрами годов
рождений. Стол, на котором стоит компьютер, рядом в нише –
плазменный телевизор. Над столом, на стене, висит
рисованный портрет мужчины, пожилого, морщинистого, с
плотно сжатыми губами и с горящими, живыми глазами:
эрнст
- Это мой отец, - говорит Эрнст,
- а они, - Эрнст показывает на
стеллажи с папками, - они все его
дети. Мой отец немец, - продолжал
Эрнст. - Он разделил трагическую
судьбу более одного миллиона
этнических немцев, уже три столетия
живущих в России. Нация стала
заложницей дорвавшихся до
беспредельной власти мерзавцев и
палачей. –
Эрнст включает компьютер.
«Здесь кинохроника. Редкие кадры,
добытые в последнее время».
Кинохроника сопровождается комментарием диктора.
диктор
- «Указом от 28 августа 1941года
немцы были депортированы в
Казахстан и Западную Сибирь. В
течение трех недель произошло
тотальное выселение целых городов,
населенных пунктов, сел, компактно
проживающих немцев. Людей
вышвырнули в необжитые места, без
вещей и продовольствия в
надвигающиеся зиму и голод с
клеймом «шпионы» и «пособники
фашистов». А в 1942 году все
мужчины немцы в возрасте от 15 лет
до 55лет и женщины от 16лет до 50
лет были мобилизованы в «
Трудармию» - так, по - пролетарски
«красиво», назывались концлагеря
для депортированных немцев.
Абсолютные рабы за колючей
проволокой – они получали голодный
паек по нормам ГУЛАГа и
использовались на самых тяжелых
работах, в самых суровых условиях».
- Эрнст выключает компьютер, продолжает рассказ об отце:
эрнст
- Мой отец попал в самый страшный
лагерь Северного Урала – Ивдельлаг.
Голод, тяжелейший труд на
лесоповале, жестокость начальников
и конвоя превращали людей за две
недели в «доходяг». Из 27 человек,
с кем отец попал на отдаленный
лагерный пункт, через три месяца в
живых осталось только пятеро и
среди них мой отец, которому едва
исполнилось 17 лет. Была жуткая
закономерность – быстрее умирали
более сильные, более физически
крепкие люди. Отец выжил чудом. Его
спасла замечательная женщина,
начальница санчасти – Нина
Николаевна Мотина, благодаря
которой, отца «сактировали», то
есть признали больным и не
пригодным к тяжелому физическому
труду. Отец как – то добрался до
небольшого уральского городка, куда
были высланы мать и сестра. Потом
были годы унижения и бесправия -
существования, как спецпоселенцев,
людей второго сорта, не имеющих
права возвратиться в родные места,
не имеющих права без разрешения
спецкоменданта выехать в районный
или областной центр, не имеющих
права учиться в вузах. –
Эрнст берет с полки фотоальбом, открывает и показывает
Кристу и Андрею старую фотографию, на которой изображены
женщина, девочка подросток, лет двенадцати, и молодой
парень, худой и изможденный:
- Вот фотография из тех времен.
Здесь они все - дорогие мне люди….
И все – же, когда пошатнулась
система, когда стал возможен выезд
немцев на историческую родину и
они, в большинстве своем, выехали в
Германию, отец остался в России.
Память о погибших, долг перед теми,
кто вытащил страшный жребий и
надежда, что « никто не забыт,
ничто не забыто», - вот что
заставило отца остаться. Все
оставшиеся годы жизни он посвятил
сбору сведений о погибших на
Северном Урале «трудармейцах»,
восстановлению их имен, мест
заключения и гибели. Собранные
материалы в 2000 году он переслал в
Москву, в Общественную палату. В
2004 году, уже после смерти отца,
была издана эта книга. -
Эрнст достает с полки объемную книгу - «Книгу памяти»,
говорит:
- Здесь тысячи и тысячи имен.
Многие страницы в ней принадлежат
отцу. –
Крист идет вдоль стеллажей с сотнями папок, раскрывает
одну… вторую… третью…фотографии, письма, выписки из личных
дел. С пожелтевших фотографий смотрят молодые улыбающиеся
лица. Письма из зоны, тщательно отредактированные цензурой,
но не могущие скрыть боль, страх, отчаяние и голод. Сухие
выписки из личных дел: прибыл, находился в лагере таком –
то, и чаще всего заканчивающиеся беспощадным: умер,
расстрелян. Крист читает:
крист
- Шнайдер Виктор Яковлевич 1923
года рождения – работал на
лесоповале в Сосьве, умер от
«полиавитаминоза» в 1943году. –
эрнст
- Под таким научным термином
скрывались голод и полная
дистрофия, - говорит Эрнст.
крист
- Синер Валерий Генрихович, -
продолжает Крист, - находился в
концлагере в Винновке – убит «при
попытке к бегству. -
эрнст
– А это шифр обычного в лагере
расстрела, - снова вступает в
разговор Эрнст. – Отец рассказывал
о начальнике лагеря – садисте,
который коллекционировал убитых
«при попытке к бегству». Убийство
было его идеальным развлечением и
высшим наслаждением. И, зная это,
начальники участков, чтобы
потрафить начальнику лагеря,
подыскивали и посылали ему
очередную жертву для «побега». -
В молчании Крист, Андрей, и Эрнст выходят из комнаты, в
которой отцом Эрнста и самим Эрнстом ( Эрнст продолжает дело
отца) собраны сведения о тысячах погибших «трудармейцев»,
собраны свидетельства о чудовищных злодеяниях палачей всех
рангов, осуществивших геноцид одной из народностей,
населяющей Россию – русских немцев. Крист тихо повторяет:
крист
- Это геноцид… Геноцид, -