viktoroleynik
6 лет назадПриговор. Олейник Виктор. Часть 6. Достопримечательности Воркуты
Крист и Андрей прощаются с Эрнстом и Петром. Они крепко и
горячо обнимаются на прощание. И вот вертолет, постепенно
уменьшаясь, исчезает за горизонтом. Крист и Андрей на
автобусе добираются до Сосногорска, до железнодорожного
вокзала. Уже ночью они, договорившись с проводником, садятся
в купейный вагон поезда, следующего по маршруту – Москва –
Воркута.
Действие переносится в Москву. Овчаренко - в своей
шикарной московской квартире. Он спит - вдруг просыпается в
холодном поту. Ему снится что – то страшное. Он встает,
наливает в стакан воду, капает какие – то капли, выпивает,
снова ложится в постель, погружается в сон, в кошмар. Он -
среди голых железных перекладин бесконечной лестницы. Внизу
и вверху его ползут, карабкаются вверх враждебные существа,
готовые сбросить его и друг друга вниз. Он тоже карабкается,
поднимается вверх, в неизвестную, неведомую, жуткую муть.
Утром Овчаренко в скверном расположении духа входит в свой
кабинет. Он не замечает некоторой растерянности и
нервозности своей секретарши, пытавшейся ему что – то
сказать:
секретарша
- Илья Сергеевич! –
овчаренко
- Я занят, -
резко обрывает он секретаршу и входит в кабинет.
Он садится за стол. На виду, прямо перед ним лежит
развернутая газета со статьей, с жирно подчеркнутым
фломастером, броским заголовком. С холодеющим сердцем
Овчаренко читает заголовок: «Яблоко от яблони недалеко…», –
и менее крупным шрифтом: «Нравы современного российского
истеблишмента». Овчаренко начинает читать статью, затем,
словно от удара электрического тока, он отдергивает руки от
газеты, нервно жмет на кнопку звонка, вызывая секретаршу.
овчаренко
- Кто? Кто это? -
кричит он секретарше, тряся газетой.
– Кто принес?
Побледневшая секретарша говорит срывающимся голосом:
секретарша
- Сам Михаил Степанович заходил
утром к вам в кабинет, он и газету
оставил….. Попросил вас быть у
него в одиннадцать….И - захватить
последние крупные «дела. –
овчаренко
- Ладно, идите, -
говорит он секретарше, безнадежно махнув рукой. Он садится
за стол, берет газету, читает вслух некоторые абзацы статьи:
ы «Александр Валевский был
приговорен к десяти годам лагерей
заочно….Здесь ксерокопия приговора
и фамилии судей….. Не только
преемственность фамилий в высших
эшелонах власти, но и
преемственность методов борьбы за
эту власть и методов ее
сохранения»….. Чтобы не допустить
дискредитации своего имени,
Овчаренко нанимает убийц для
уничтожения Владимира Криста и
Андрея Званцева, ставших
невольными свидетелями прошлых
преступлений его отца…. Над
Владимиром Кристом и Андреем
Званцевым нависла смертельная
опасность».
Овчаренко долго молча сидит за столом, сжав голову руками.
Он раздавлен, уничтожен. Его переиграли. Враги торжествуют.
А есть ли в этой среде друзья? Овчаренко вспоминает свой
сегодняшний вещий сон. Наконец, он достает мобильник и
звонит Свирскому:
- Нужно встретиться. Приезжай
срочно!...Ко мне на дачу…. Там
поговорим.
Свирский едет на встречу с Овчаренко. Раздается сигнал
мобильника. Он берет мобильник, слушает. Его лицо выражает
необычайное удовлетворение.
свирский
- Гости прибыли?... К встрече
все готово?... Хорошо,
встречайте, как положено с
«подарками».
Свирский отключает мобильник, говорит, обращаясь к своему
шоферу:
- Ну вот, западня и захлопнулась.
Через час - другой игра будет
закончена. -
Свирский захвачен азартом охоты, он возбужден близостью
убийства и запахом щедрого гонорара. В приподнятом
настроении он входит к Овчаренко. Тем более неожиданным
было то, что он услышал от Овчаренко при встрече. Овчаренко
без предисловий потребовал немедленно отменить операцию. На
вопросительный взгляд Свирского, Овчаренко нервно швыряет на
край стола ту самую газету. Свирский, сидя в кресле, берет
газету, начинает читать статью и, по мере того, как он ее
читает, на его лице появляется и блуждает злорадная улыбка,
которую он не может сдержать. И эта улыбка окончательно
выводит из себя Овчаренко. Он истерично кричит:
овчаренко
- Что здесь смешного? –
вырывает из рук Свирского газету и машет ею перед его лицом.
– Это мой приговор! Понимаешь?
Приговор! Газету передали в
министерство из французского
посольства. Это конец! Конец! –
бегая по комнате и размахивая газетой, продолжает кричать
Овчаренко.
Свирский, по – прежнему улыбаясь, не замечая истерики
Овчаренко и глядя куда – то вдаль, произносит:
свирский
- Поздно….Сегодня я опередил их. –
овчаренко
- Что поздно? –
в бешенстве кричит Овчаренко.
свирский
- Поздно. Полчаса назад я отдал
приказ об их ликвидации, -
холодным, жестким тоном, и уже обращаясь к Овчаренко,
говорит Свирский.
Действие сценария переносится в Воркуту. Крист и Андрей
входят в здание библиотеки, где находится архив. Андрей
внимательно осматривает помещение и людей, находящихся в это
время здесь. – Только уничтожение намеченной жертвы способно
остановить ход запущенной машины. Андрей знал это очень
хорошо и был готов к неожиданностям, к сражению.
Петухов – нервный, с бегающими глазами, служащий архива,
сидит за письменным столом. Услышав фамилию Валевского,
личное дело, которого попросил найти Крист, неожиданно
вздрогнул, побледнел и инстинктивно потянулся к верхнему
выдвижному ящику. Затем нервно достал мобильный телефон и
тут же снова положил его в карман. Быстро встал и,
пробормотав скороговоркой, что он все узнает, направился в
другое помещение.
От Андрея не ускользнуло замешательство служащего. Андрей
быстро выдвинул верхний ящик письменного стола. В нем,
прикрытые листом бумаги, он увидел фотографии. Это были их
фотографии – фотографии Андрея и Криста. Андрей стремительно
бросается к двери, за которой скрылся работник архива,
бесшумно открывает ее и входит в помещение. Петухов,
скрытый за стеллажами с папками, напряженным и прерывающимся
от страха голосом с кем –то разговаривает по мобильному
телефону. Андрей слышит обрывки фраз:
петухов
- Да, двое….На фотографиях? Да,
похожи… Ищут личное дело
Валевского….Хорошо. Попробую
задержать. -
Петухов, закончив говорить, идет по проходу между
стеллажами. Андрей неожиданно появляется перед Петуховым,
преграждая ему проход. Ошеломленный неожиданным появлением
Андрея, Петухов пытается закричать, позвать кого – то на
помощь. Без слов, Андрей наносит ему удар в солнечное
сплетение. Петухов оседает на пол. Приходя в себя, судорожно
глотая воздух, бледный, трясущийся Петухов несвязно
бормочет:
петухов
- Я ничего не знаю. Они меня
заставили, -
начинает истерически рыдать.
– Не убивайте меня,….я…я…хочу
жи…жить. -
Андрей резко бьет Петухова ладонью по щеке, останавливает
истерику и, тряся его за грудь, спрашивает:
андрей
- Кто они? Кто? Говори! Я тебя не
трону. Слышишь? -
Придя в себя, Петухов начинает говорить:
петухов
- Их трое, не местные,
представились как из прокуратуры,
но наглые, похожи на «братков».
Один высокий, в очках угрожал мне,
потребовал найти дело Валевского.
Он оставил ваши фотографии и номер
своего мобильника. Им нужны вы. Это
все что я знаю.-
андрей
- А личное дело Валевского? Где
оно? –
спрашивает Андрей.
петухов
- Его здесь нет. Но я разыскал
сведения о Валевском в канцелярской
книге регистрации заключенных. Он
пробыл в Воркуте всего полгода, а
затем, вместе с двумястами
заключенными был отправлен на
Колыму, на золотые прииски. Значит
его личное дело, скорее всего,
находится в архивах Магадана, где
тогда располагалось управление
Севвостлага. -
андрей
- Ты ввязался в авантюру.
Советую молчать о разговоре со
мной, и это спасет тебе жизнь.
Пусть «братки» считают, что мы о
них ничего не знаем. Скажешь, что
ты пытался нас задержать, но мы
куда – то очень спешили. -
Андрей быстро выходит из помещения архива, на ходу достает
пистолет, вставляет обойму и снимает с предохранителя. Также
быстро они, вдвоем с Кристом, покидают здание архива и идут
в направлении стоянки такси.
В это время к зданию архива, к входу, на большой скорости
подъезжает машина, резко останавливается с визжащим скрипом
тормозов. Из нее выскакивают двое, вбегают внутрь здания и,
буквально через минуту, вновь появляются из дверей,
озираются, быстро садятся в машину и медленно едут в
направлении стоянки такси, в направлении, в котором идут
Крист и Андрей. И, почти, настигают их. Андрей видит
приближающуюся машину. Их узнали. Андрей видит напряженные
лица преследователей в салоне машины, видит, как они готовят
оружие. Андрей, не теряя самообладания, предупреждает
Криста:
андрей
- Крист, я знаю ты парень не из
робкого десятка, но здесь кулаки не
помогут. Идем совершенно спокойно,
не оглядываясь, повернем за угол, и
ты сразу исчезаешь - вбегаешь в
подъезд, или в любую открытую
дверь. Их нужно внезапно озадачить.
Дальше будет моя работа. Я делал ее
много лет. Все же они нас
недооценивают. -
Крист и Андрей неожиданно поворачивают вправо, за угол, на
пересекающую улицу. Машина, нарушая правила, резко тормозит,
останавливается, приткнувшись к тротуару, почти на
светофоре. Из нее выбегают трое вооруженных людей. Они бегут
к углу здания, к повороту, на бегу переговариваясь.
наемники
- Их было двое… Черт!… Где они?
- Андрей спокойно, не уклоняясь, идет навстречу
преследователям.
андрей
- Здесь», -
произносит он и в упор расстреливает преследователей.
Расправа короткая и жестокая. В этой схватке нет
компромиссов. Затем, он заученными движениями разбирает
пистолет на части, тщательно протирает рукоятку и ствол и,
уже на бегу, бросает их в разные места. С Кристом они
успевают вбежать в подошедший автобус. Проезжают одну – две
остановки, садятся в другой автобус, едут еще несколько
остановок. Запутывая следы, они плутают по городу, наконец,
возвращаются в гостиницу, в которой накануне остановились.
Вечером Андрей и Крист слушают местное радио. В
происшествиях сообщают о перестрелке в центре города. Есть
жертвы. Местная прокуратура считает, что это разборки
наркодельцов. Личности убитых устанавливаются….
Уже поздно вечером Андрей разговаривает по мобильному
телефону с Марией. Мария сообщает о последних событиях в
Москве. О скандале в ведомстве Овчаренко, разразившегося
после публикации изобличающей статьи и о грозящей ему
отставке.
мария
- Любой шум в деле Валевского для
Овчаренко смерти подобен. Москва
сейчас самое безопасное место, -
говорит Мария Андрею.
Крист и Андрей решают возвратиться в Москву, а уже оттуда,
из Москвы, они вылетят в Магадан, что – бы завершить поиск.
Утром они едут на такси в аэропорт. Таксист, разговорчивый
мужчина средних лет, заводит разговор на общие темы:
таксист
- Везде бардак. «Гаишники»
обнаглели. Преступность. Вчера в
центре города застрелили троих.
Наверное, разборки «бандюганов».
Сталина пора поднимать. Он быстро
наведет порядок. Мой отец, еще
мальчишкой, во время войны,
работал помощником машиниста и
опоздал на работу на две минуты -
получил три месяца тюрьмы. Вот это
был порядок! –
с гордостью за своего отца и причастности его к Сталину,
говорит таксист.
Андрей коротко заметил:
андрей
- Будь твой папаша чуть
постарше, то получил бы он свой
срок по полной «катушке» и сейчас
некому было бы о нем рассказывать.
Тебе мужик чертовски повезло. -
Таксист смущенно замолчал, но привычка разглагольствовать
заставила его снова говорить:
таксист
- Мэр у нас толковый мужик - на
всем умеет делать деньги. Недавно
предложил зарабатывать на
туристах. Решил построить
настоящие лагеря на месте бывших и
организовать богатеньким «буратино»
проживание в них: в бараках, на
нарах, с баландой, с охранниками, с
собаками, как положено - и все
это за сто долларов в сутки, –
с нескрываемым восхищением продолжает говорить таксист.
Крист резко обрывает таксиста:
крист
- Со стукачами и мордобоем?
Что – то дешево за все! - Останови
машину, -
требует Крист.
Таксист, с недоумением посмотрев на Криста, останавливает
машину. Андрей, расплачиваясь с таксистом, говорит ему:
андрей
- Послушай, «друг», ваш мэр,
случайно, не родственник Ежову или
Берии? -
Провожая взглядом отъезжающую машину, Крист восклицает:
крист
- Чудовищный цинизм! Тогда и
Освенцим, и Майданек, и Бухенвальд
могут стать успешными бизнес -
проектами. Нацисты всех мастей за
некую мзду будут испытывать «кайф»,
находясь в газовых камерах, в
которых были умерщвлены миллионы
беззащитных людей. А для полноты их
ощущений ублюдки будут впускать в
камеры индифферентный газ, имитируя
массовое уничтожение. Нет, Шаламов
был прав, говоря, что 37 год в
России может возвратиться в любое
время. -
Крист и Андрей медленно идут по улицам города. До вылета
еще много времени. Крист рассказывает Андрею о Якове
Гродзенском, друге Шаламова еще с университетских лет.
крист
- Яков Давидович Гродзенский был
«старожилом» города Воркуты. Восемь
лет провел он здесь в заключении, в
лагере, который по условиям
содержания заключенных был близок к
колымским лагерям, и еще двенадцать
лет на спецпоселении, мало чем
отличающимся от лагеря. Заполярная
кочегарка страны была построена
политзаключенными…… -
Снова мы видим писателя в его московской квартире. Он пишет.
Неожиданный звонок в дверь прерывает работу. Он открывает
деверь и радостно восклицает:
писатель
- Яша! Ты! Заходи. Как я рад!
Почему не позвонил, что приедешь? –
Писатель дружески обнимает вошедшего товарища.
– Ты вовремя. А я только – что
собирался в редакцию, но это не
срочно. Все равно, не напечатали
ни одного рассказа и не напечатают.
Все опять сползает в трясину. -
Товарищ снимает с плеч рюкзак, раздевается, ставит рядом
какие-то туго набитые сумки, проходит в комнату, потирает
ладони, согревая их с мороза, говорит:
товарищ
- Ну, дружище, твой чай – мои
бутерброды, –
Товарищ достает из сумки свертки с продуктами,
разворачивает их.
– А это мое алиби, -
Товарищ показывает на сумки.
- Я езжу в Москву за продуктами
для родственников и друзей.
Давай-ка ставь чай, а я расскажу
тебе пока один забавный случай.
Получаю недавно письмо из
Воркуты. Просят рассказать для
музея об истории возникновения
города, о его героических
тружениках – энтузиастах: шахтерах,
строителях. Понимаешь, просят
рассказать меня! С кем-то
перепутали. Я не стал им отвечать.
Мне не о ком написать. Все, о ком
бы я хотел написать, мертвы. Да о
них и не напишут еще много лет. Я
понимаю, что и музеи и другие
органы хотят изобразить другую
историю, а не ту, которая была в
действительности. Если воскресить
всех погребенных под домами,
копрами, клубами, заводами,
стадионами, дворцами – зашевелится
тундра…..
Писатель приносит чайник, разливает кипяток, добавляет
заварку, затем берет со стола простую клеенчатую тетрадку и,
передавая ее товарищу, говорит:
писатель
- Вот, Яша, почти готовая вещь.
Прочтешь? –
товарищ
- Нет уж, вначале прочти сам,
иначе я буду читать до вечера. Твой
почерк…..
писатель
– «А когда – то в лагере мой
каллиграфический почерк спас мне
жизнь. Хорошо, Яша, прочту. –
Писатель начинает читать рассказ «Две встречи».
« На прииск приехал новый
начальник Леонид Михайлович
Анисимов. Именно при нем прииск был
наводнен конвоем, выстроены зоны,
управления аппарата «оперов»,
начались расстрелы. Каждый день,
каждую ночь из бараков брали и
увозили людей. Никто из них не
возвращался на прииск. Начались
чтения на поверках, разводах
бесконечных приказов о расстрелах.
Анисимов был старательным
начальником, именно он готовил
расстрельные списки. Я очень хорошо
запомнил два личных разговора с
гражданином Анисимовым. Первый в
январе 1938 года…..»
Постепенно, из темноты экрана, рождается тусклый северный
день, еще один день из бесконечной череды лагерных дней.
Бригада, в которой находится и писатель, выстраивается на
развод. Заключенные из бытовиков играют туш. Бензиновые
факелы разрывают тьму, магически притягивая сотни глаз к
тоненьким листкам бумаги в руках начальника. Музыканты
закончили играть туш, и начальник начинает читать списки
фамилии расстрелянных. Список заканчивается словами
Анисимова:
анисимов
- Приговор приведен в исполнение.
Анисимов с прорабом медленно идут вдоль строя заключенных.
Прораб Сотников вызывает писателя из рядов заключенных,
приказывает выйти и поставил его перед Анисимовым.
прораб
- Вот филон. Не хочет работать.
анисимов
Ты кто? –
писатель
- Я журналист, писатель. –
анисимов
- Консервные банки ты здесь
будешь подписывать. Я спрашиваю –
ты кто? –
писатель
- Забойщик бригады Фирсова,
заключенный Валевский, срок пять
лет. –
анисимов
- Почему не работаешь, почему
вредишь государству? –
писатель
- Я болен, гражданин начальник. –
анисимов
- Чем ты болен, такой здоровый
лоб? –
писатель
- У меня сердце. –
анисимов
- Сердце. У тебя сердце. У меня
самого сердце больное. Врачи
запретили Дальний Север. Однако я
здесь. –
писатель
- Вы - это другое дело
гражданин начальник. –
анисимов
- Смотри-ка сколько слов в
минуту. Ты должен молчать и
работать. Подумай, пока не поздно.
Расчет с вами будет. –
писатель
- Слушаюсь, гражданин начальник.
Действие сценария переносится в квартиру писателя, в
шестидесятые,писатель продолжает читать:
писатель
« Вторая беседа с Анисимовым была
летом, во время дождя, на четвертом
участке, где нас держали промокшими
насквозь. Мы бурили шурфы. Бригада
блатарей давно была отпущена в
барак из- за дождя, но мы были
пятьдесят восьмая, которая никаким
актировкам не подлежит и должна
готовиться в рай, в рай, в рай.»
Снова Колыма. Серое небо, серые горы, люди в серой одежде.
Идет мелкий моросящий холодный дождь. Заключенные пятьдесят
восьмой статьи кайлами пробивают шурфы в твердой, каменистой
породе. Они стоят в неглубоких, по колено, ямах,
растянувшись бесконечной вереницей вдоль русла пересохшего
ручья. Анисимов в длинном плаще с капюшоном, вместе с
начальником взрывных работ прииска, обходя участок,
приближается к писателю. Он идет, помахивая кожаными
перчатками, напоминая эсэсовца.
Писатель стоит, опершись на кайло, он видит приближающегося
Анисимова. Анисимов подходит к заключенному, работающему
рядом с писателем и начинает бить его кожаными перчатками по
лицу, избивает методично до крови. Заключенный стоит
безмолвно, истекая кровью, затем падает на колени. Анисимов
идет дальше к следующему заключенному. Избиение
продолжается.
Действие снова переносится в Москву. Писатель держит в
руках тетрадку, но не смотрит в нее, он читает рассказ на
память, невидящим взглядом он смотрит перед собой:
писатель
« Я знал эту привычку начальника и
дал слово, что если меня ударят, то
это и будет концом моей жизни. Я
ударю начальника, и меня
расстреляют. Увы, я был наивным
мальчиком. Когда я ослабел,
ослабела и моя воля, мой рассудок.
Я был самым обыкновенным доходягой
и жил по законам психики доходяг.
Но все это было много позже, а
тогда, когда мы встретились с
гражданином Анисимовым, я был еще в
силе, в твердости, в вере, в
решении».
Анисимов приближается к писателю, он перекладывает
перчатки в правую руку, готовясь ударить заключенного.
Писатель приготовил кайло. Но Анисимов не ударил. Его глаза
встретились с взглядом писателя, и Анисимов отводит глаза в
сторону.
анисимов
- Вот все они такие, - сказал
начальник прииска своему спутнику.
- Все. Не будет толку…… -