[Проза] Царь подводных драконов (рассказ из цикла Пряности) Часть 9
Автор: @ondatr
Редактор: @nikro
"Беатрис" решилась на открытое столкновение в море.
Хорошая ли это было идея станет ясно из этой части.
Помошник спохватился, выхватил из корзины горшок, запечатанный воском, и запустил его в джонку. Снаряд, не долетев до корабля, ударился о волну, раскололся надвое, и судно шаха тут же заволокло жёлтым дымом. Не теряя времени, Родригу сам подскочил к корзине и бросил следующий горшок, крича:
– Святой отец! В воду, прыгайте в воду!
Монах, до сей поры растерянно стоявший с открытым ртом, выскользнул из рук шаха и прыгнул в море.
Горшки один за другим летели на палубу джонки, где люди стали закрывать лица, кашляя и чихая. Клубы густого жёлтого дыма полностью закрыли палубу, где правитель Палембанга бегал среди своих людей, натыкаясь на такелаж и пытаясь добраться до своей волшебной бамбуковой трубы. Джонка начала медленно отходить назад. Её кормовой парус наконец-то поймал ветер.
– Катапульта! - закричал Родригу. - Всем - в сторону!
Он сорвал с крюка забитого в мачту лампу, разбил стекло, поджёг у ханьской мины шнур, положил её в ковш катапульты и дёрнул узел верёвки. Горшок описал дугу и разбился о грот-мачту джонки, заливая палубу огнём. На шахе вспыхнула одежда. Он упал на колени, срывая с себя горящий кафтан. Но было поздно. Следующая мина раскололась возле кормовой надстройки. Пламя полыхнуло с новой силой. Бамбуковые доски вспыхнули, словно солома. Огонь почти мгновенно охватил палубу, поднимаясь всё выше. Последнее, что увидел Родригу, было горящий парус, опадающий вместе с искрами и тлеющими кусками циновок.
– Ставить грот! Фок - на рею! - скомандовал Родригу, стараясь перекричать вой отравленных, сожженных заживо людей на тонущей джонке.
"Беатрис" медленно развернулась, оставляя за кормой рассеивающийся жёлтый дым вместе с верхушками горящих мачт, которые постепенно поглощало море.
– А, где монах? - спохватился капитан.
– Здесь я, сын мой, - мокрая голова появилась над бортом.
Под изумлёнными взглядами матросов святой отец перелез через фальшборт. Мокрый, в разорванной сутане, он стоял на палубе, широко улыбаясь.
– Сподобил Господь. Дал мне спасительную нить в руки, - монах выпустил из кулака конец фала, соскользнувшего во время боя в воду. - Ибо сказано в Писании: - Всем воздастся по вере его. Молящий о милости божьей, да будет им услышан. Ступающий по воде поддержит своею божественной дланью нуждающегося в спасении. Страдающий от жажды в пустыне обретёт утоление. Отец наш небесный простёр надо мною руку свою, отведя от неминуемого погружения в бездну морскую. Готовит для раба своего новое испытание...
– Ну и везёт вам, святой отец! Вот только, никак в толк не возьму - о каком испытании идёт речь? - спросил Гонсалу.
– Дети мои! Господь, видя мои старания и напрасные потуги обратить в веру истинную целую стадо еретиков, испепелил неверных, но оставил мне одну заблудшую овцу, чтобы осветить её доселе грешную жизнь светом истин евангельских...
– Ну и язык у вас, святой отец. Словно мельница в ветреный день. Какая ещё овца? - оглянулся на команду помощник.
– Если ты, богохульник, потрудишься перегнуться за борт, то увидишь, что за рулевое весло зацепился сарацин, ибо сказано в Писании...
– О, Аллах! - стоявшая в дверях каюты Аджиамбо, всплеснула руками и побежала на корму.
Родригу и половина команды последовали за девушкой. Внизу, отчаянно сопротивляясь напору кильватерной струи, человек в полосатом халате боролся за свою жизнь, изо всех сил цепляясь за баллер.
– Кто-нибудь! - закричала Аджиамбо. - Помогите ему.
Один из матросов схватил лежащий на палубе абордажный багор, перегнулся через фальшборт и зацепил стальным крюком мокрую плотную ткань халата. Общими усилиями несчастный был вытащен на палубу. Он лежал, хватая ртом воздух, и медленно, тяжело дыша, поворачивал голову из стороны в сторону.
– Матерь Божья! - воскликнул Гонсалу, указывая пальцем на лицо человека.
На месте глаз у спасённого краснели две дыры, из которых текли слёзы.
Человек что-то тихо бормотал, скребя ногтями по доскам палубы.
– Что он говорит? - спросил Родригу у монаха.
– Он повторяет снова и снова: "грязное масло" и "жёлтая пелена".
– Грязное масло? Оно было в горшках-минах. Горючая смесь, - догадался капитан.
– А жёлтая пелена - адское зелье Чампы в тех же минах, - добавил Гонсалу. - То-то я видел, что все матросы Искандер-шаха за глаза хватались и харкали кровью.
– Бедняга, - прошептала Аджиамбо. - Помогите отнести его в каюту. Я сделаю повязки. И ещё - нужно промыть ему глазницы пресной водой. Ну, берите его!
– Только - не в каюту. Несите парня на бак или в кубрик, - решил капитан.
– Он не простой матрос, - монах пролез вперёд сквозь шеренгу моряков. - Это муфассир - толкователь еретической книги неверных.
– Корана?
– Да. Так они называют своё богопротивное писание. Он - советник шаха.
– И, что нам теперь с ним делать? - озадаченно спросил помошник. - Ей, Богу, я бы привязал ему к ногам камень и отправил за борт. От еретиков одни неопрятности, - Гонсалу вопросительно посмотрел на капитана.
– Не по-людски это, не по-божески, - нерешительно сказал Родригу.
– Истину глаголешь, сын мой. Провидение Господне не зря отдало в руки христианские эту заблудшую душу.
– Тогда, святой отец! Оставляю туземца на ваше попечение.
– Он не туземец. Его зовут Абу ибн Омар.
– Ах, да. Он же сарацин Тем более. Забирайте его. Аджиамбо поможет вам поставить парня на ноги.
Капитан посмотрел на перешёптывающихся матросов.
– Хватить болтать. Батисту! Найди монаху и Омару сухую одежду. Остальным - прибраться на палубе. Фалы подобрать, такелаж привести в порядок, а паруса - к ветру. Дело ещё не кончено. Гонсалу! Иди за мной.
Капитан направился к фок-мачте, поглядывая в сторону близкого берега.
– Сколько у нас осталось мин?
– Три штуки, маэстро. Одна из них с фитилём.
– Беречь, как свой собственный глаз. Прикажи часть коппары выбросить за борт.
– Разве мы не отвезём её Халебу?
– Мы идём домой. Нужно облегчить судно
Помошник удивлённо уставился на маэстро.
– Слава Богу. Домой, так домой. Я соскучился по хорошему вину.
– Про золото в трюме - ни одной живой душе, - капитан достал из-за пояса пергамент Халеба.
– Смотри сюда. Идём в виду берега до бухты Круи. Там пополним запасы воды и пищи. Дальше, вот сюда - гавань Манны. И последняя стоянка - вот здесь, в Бенкулу. Всюду понемногу брать свежую воду, фрукты, мясо, рис.
– А, может, сразу забить кладовые под переборки в Круи?
– Нет. Жара быстро всё испортит.
– Ох, опасно заходить в гавани. Не к добру.
– Опять ноешь? Пока обломки джонги шаха вместе с трупами прибьёт к берегу, пока слухи о его гибели дойдут до Синонбанга, где ждёт Халеб, мы уже будем далеко. А после Бенкулу оставим по правому борту острова Ментовай и полным ходом пойдём на Запад.
– А если Халеб бросится за нами?
– Опять ты за своё. Кроме джонги шаха ты видел ещё корабль способный догнать "Беатрис"?
– Нет.
– То-то и оно. На нашей стороне - время. Мы не пойдём по морскому шёлковому пути. Там сарацины в первую очередь будут нас искать.
– Почему?
– Какой нормальный навигатор поплывёт через океан? Халеб - человек осторожный и расчётливый. Он не бросится, сломя голову, в погоню. Его трюмы будут полны товаров. Он поставит себя на наше место и решит, что мы не станем в опасных водах рисковать грузом, а пойдём в виду берегов, чтобы на подходе к морю Фарса повернуть на Юг.
– Значит, сразу берём на Запад?
– Точно. Даже - чуть южнее.
– Как скажете, капитан.
– Иди, разберись с коппарой.
