[Проза] Энзо ( Часть 2/2)
Автор: @nikro
На самом деле я не представлял мир этого рассказа, как мрачную и серую антиутопию. Если бы его можно было экранизировать - это был бы мультфильм со стилем PIXAR.
А визуализируете ли вы сцены из книг, когда их читаете? И если да, насколько подробно? Поделитесь в комментариях, как именно работает ваша фантазия, это действительно интересно!
Начало рассказа можно прочитать здесь.
Приятного чтения.
Энзо
– Здорова, бандит! – Даниэль,здоровенный бородатый детина, подскочил из-за стола и протянул похожую на лопату ладонь. – Как школа?
“И почему это всех так интересует?” – подумал Энзо, но вслух сказал другое:
– Нормально. По истории проходили Маска. Как он снял фейковое приземление на Марс в Голливуде.
– А да-да, – Даниэль хмыкнул, проводя ладонью по черным волосам на подбородке. – Помню… В детстве показывали. Красиво развел.
– Еще у одноклассника позавчера родителям путевка на Лазурный берег выпала, – невзначай добавил Энзо.
– Да иди ты! – глаза взрослого округлились. – Из какого?
Естественно его это интересовало. Не могло не интересовать.
– Синий, – Энзо произнес слово медленно, словно бы ему потребовалось приложить усилие, чтобы вспомнить цвет.
Даниэль благодарно кивнул. Взгляд его помутнел, мысли унеслись куда-то прочь и вот казавшийся игрушечным на волосатой ручище холопасс полностью завладел вниманием Даниэля. Но Энзо не обиделся. Если быть совсем точным, он рассчитывал на эту реакцию.
Энзо огляделся.
Почти год назад заброшенная станция метро стала подпольным баром. Официальная позиция властей признавала алкоголь наркотиком. Так что за производство, продажу и даже употребление можно было загреметь в тюрьму. Запах спирта Энзо знал лишь по кабинету школьной медсестры и нельзя сказать, что он показался ему притягательным. Резкие, щиплющие нос пары исходили от ватки, которой протирали руку перед прививкой. Энзо решительно не понимал, как эта вещь могла кому-то нравиться и тем более, как кто-то в здравом уме додумался выпить жидкость с подобным запахом.
Но если судить по местным посетителям, поклонников алкоголя было достаточно. Энзо смотрел на них с долей сочувствия. Закон, прозванный “сухим”, появился когда Энзо справил пятый день рождения. Так что Энзо никогда и не пробовал алкоголя, да и не задумывался о нем всерьез. Взрослым было труднее. Завуалированные и не очень сожаления о невозможности пригубить бокал вина за ужином он слышал от учителей, знакомых и даже от собственных родителей.
Тут в «Альме» достать вино было вполне реально.
Были бы деньги.
Слово “деньги” Энзо впервые услышал в седьмом классе. На Истории. Деньгам посвятили целый урок. И если в его начале даже промелькнула мысль, что это не такое уж плохое изобретение человечества, то к концу Энзо ненавидел деньги. Ненавидел и радовался, что бумажки и монеты, повинные в стольких преступлениях и смертях отправились на свалку.
Станция привычно негромко жужжала. Энзо шел мимо самодельных лавочек, мимо сколоченных из поддонов столов и здоровался со знакомыми или подмечал новичков. Новичков было не много. Нервный очкарик – по виду какой-то клерк или учитель, не пойми как оказавшийся в плохой компании. Сидел за столиком на измене, озирался и бросал беспокойные взгляды в сторону входа. Другое новое лицо Энзо заприметил за столом, вокруг которого собралось человек восемь. Странные это были типы, заносчивые и здоворвенные. Все как один широкоплечие, короткостриженые, похожие на строителей или рабочих. Все время смотрели свысока, отвечали сухо и при приближении Энзо замолкали. Новичок сидел среди них. Сидел вполне уверенно. Бритый налысо он расположился прямо на полу. Кивал какому-то разговору, провожая Энзо взглядом. На лице его застыло выражение удовлетворения, он расслаблено улыбался. В улыбке не хватало пары зубов.
Последнего, а вернее последнюю, Энзо едва не проморгал. У стены в полном одиночестве стояла девчонка немногим старше его самого. Стояла посредине станции, прямо под полустертой надписью “Альма”. Затылком, прикрытым шапкой, похожей на сморщенный носок, девчонка опиралась о точащую из стены арматурину.
Как и большинство присутствующих её внимание поглощал холопасс. Она держала его двумя руками – так редко кто делал. Появиться днем без холопасса на запястье - верный способ обеспечить себе срок, так что и ночью большинство не отказывалось от привычки носить гаджет на себе.
Девчонка скользнула по Энзо безразличным взглядом, скривила губки и вернулась к мерцающему голубым экранчику. Выглядела она подозрительно, но и сам Энзо когда-то вызывал подобные эмоции у местной публики, так что всерьез опасаться не стоило. Посторонних в Альме не бывает.
Первым делом следовало направиться к барной стойке. Точнее – к Элис – дородной женщине, стоящей за ней. Без неё – той, что, по сути, содержала весь этот бар, тут ничего не решалось.
– Как в школе? – спросила Элис дежурно улыбнувшись.
– Нормально, как обычно – хмыкнул Энзо, порядком уставший отвечать на этот вопрос.
– Давай руку, – Элис вытянула из-под стойки кабель. Не с первой попытки вставила его в расцарапанную дырку зарядного порта холопасса. Взгляд её убежал куда-то вниз, где видимо, стоял монитор. Данные считывались быстро, все-таки новая модель знала свое дело хорошо.
– Родители одноклассника едут на Лазурный берег.
Элис кивнула. Нет нужды уточнять, как им это удалось при полном запрете выезда из Парижа. Способ один. Путевка с мизерным шансом выпадения. Так что всех интересовало только одно.
– Какой ящик?
– Синий.
Элис называла лутбоксы ящиками, Даниель – сундуками, Винс – кейсами, а его жена милым слово – коробочки. В стране, где деньги запрещены законом, это единственный способ что-то получить. Уже давно никто не говорил “купить”, все говорили “достать”. Лутбоксы выдавались всем – школьникам, студентам, пенсионерам. Всем слоям общества, делавшими хоть что-то для страны. Формально за тунеядство статьи не было, но что ты станешь делать в стране, где еда, одежда, да и вообще что угодно выдается лишь по талонам?
Так искореняли зло, так искоренили взятки.
Стоило ткнуть в лутбокс на экранчике холопасса, как все сгенерированные талоны привязывались к человеку, открывшему кейс. Стопроцентно выпадали лишь цифровые купоны на еду, все остальное – с некоторым шансом, в зависимости от лутбокса.
Штаны школьник мог вытащить с десятью процентами вероятности, а вот на рубашку отводилось всего семь. Энзо казалось это совсем несправедливым, ведь рубашка загваздывалась быстрее. Школьные принадлежности выпадали часто, но могло не везти. Система, словно издеваясь, могла забрасывать талонами на мелки и пластилин, в то время когда ты проходишь геометрию, и у тебя попросту кончаются карандаши и тетради. Базового набора в начале года Энзо с его размашистым почерком никогда не хватало.
В конце недели приходил недельный бокс, с повышенными шансами на редкий предмет.
Бокс в конце месяца называли серебряным – он действительно был какого-то серого или платинового цвета, в зависимости от настроек экрана. Из него иногда получали кухонную мебель и бытовую технику. Но всегда с нескрываемым волнением и дрожью в руках на Новый Год открывали золотой бокс, дававшийся раз в 365 дней. Именно из такого ящика люди доставали квартиры и машины. Но шанс этот измерялся в тысячных долях процента, так что Энзо никогда не видел людей, сумевших получить хотя бы сарай или мопед, но о таких случаях ходили легенды.
Алгоритмы и вероятности время от времени меняли. Это называли “балансировкой”. В один год больше награждали военных, в другой – учителей. Синие ящики, о которых весь день твердил Энзо, выдавались парикмахерам и прочим труженикам из сферы обслуживания.
На барную стойка с грохотом опустилась кружка.
– Элис, а еще есть?
Энзо никогда не видел таких кружек. Огромная, из толстого, почти в сантиметр толщиной стекла. Она наверное вмещала в себя целый литр. В баре точно таких не было, её, скорее всего, принес кто-то с собой. Энзо перевел взгляд с кружки на лицо владельца. То самое - одно из новых. Лысый, сидящий в компании себе подобных. Энзо поймал взгляд чуть блестящих холодных глаз.
– Подождите, – Элис задумчиво смотрела под стол, дожидаясь конца операции. Буквально через секунду аппаратный писк оповестил об окончании копирования данных и женщина подняла голову.
– Все нормально? – уточнил Энзо.
– Да, Лорензо, давай кабель.
Полным именем помимо Элис его называл разве что только отец.
– Лорензо, – прыснул лысый, повторив имя.
– Да? – Энзо с вызовом посмотрел снизу вверх. – Что-то хотели?
Он понимал, что человек не обращался к нему лично. Но вопрос вырвался сам собой, почти на автомате.
Лысый ответил снисходительным взглядом и щербатой улыбкой.
– Чего от тебя хотеть-то можно? Ты вообще знаешь, кто такие французы? Ты знаешь, какие про нас раньше ходили шутки? Попалось недостаточно сладкое мороженное? Мы выходим на митинг! Повысили цены на лягушачьи лапки? Революция! Протест был у нас в крови! А сейчас?
Энзо слушал эту тираду с нескрываемым недоумением. Ему нечего было сказать, да он и не думал, что должен.
– А сейчас сидим под землей словно крысы! – лысый почти прокричал это, обернувшись к присутствующим. Все больше взглядов отрывались от холопасов и устремлялись к барной стойке.
– А все из-за таких, как ты!
Лысый указал в сторону Энзо пальцем. Еще пара сантиметров и он бы ткнул в лоб.
– Какая кровь в тебе понамешана? Ты свою национальность-то назвать сможе…
– Довольно! – Элис прервала фразу, грохнув ладонью по барной стойке. – Видимо тебе уже хватит. Если и дальше будешь вести такие разговоры, пиво во сне пить будешь.
Взгляд лысого вбурился в глаза Элис. Пару мгновений они смотрели друг на друга, ни один не желая уступить, а потом лысый хмыкнул, забрал кружку, царапнув ей стойку и бросив: “Подумаешь” направился к своим.
– Не обращай внимания, – сказала Элис, провожая взглядом широкую спину. Медленно она достала из-под прилавка руки. Размяла их, будто до того с силой сжимала что-то тяжелое. – Таких всегда было полно. А про лягушек и вовсе дурной тон.
– Я и не думал обращать, – небрежно бросил Энзо, передергивая плечом. Получилось наигранно.
– Вот и молодец, – Элис дотронулась до плеча. – Ты как? Не надумал еще к нам? Такой ценный кадр…
– Не-е-е-ет, – Энзо отстранился, мотая головой из стороны в сторону.
Что означает это «к нам» Элис никогда не говорила, но догадаться было не трудно. Подполье, оппозиция, сопротивление. Названий уйма – суть одна. Кучка людей, борющихся с режимом. Их искали, устраивали облавы, кого-то даже ловили. По телевиденью клеймили предателями, сулили награду за любую информацию. Но, как ни странно, все эти действия только привлекали к подполью больше внимания, и все больше людей в Париже и за его пределами узнавали о сопротивлении.
Энзо не хотел никого свергать. Он хотел просто жить. Или жить чуть лучше, чем живут остальные. Хотел новые штаны, желательно из тех, что пореже, новую куртку или может даже велосипед.
И он был такой не один.
Подполье знало и пользовалось этим.
Запрет на открытую торговлю породил черный рынок. Закон не запрещал меняться друг с другом вещами или дарить их, были даже бартерные рынки, где люди до крика в горле спорили о том, по какому курсу менять мыло относительно туалетной бумаги.
И хотя к деньгам с малых лет воспитывали почти религиозное презрение и ненависть, кто-то вовремя понял, что их использование решило бы многие проблемы.
А откуда взять деньги в мире, где они запрещены? Сделать их аналог, например электронный.
Наверное, тем, кто писал закон об обязательном ношении холопасса и в голову не могло прийти, что эти устройства когда-то проложат путь к черному рынку. Эти штуки, бывшие одновременно удостоверением личности, проездным, пропуском на работу и каналом новостей – следили за шагом каждого. И хотя никаких сайтов, кроме официально разрешенных, просто не существовало, холопасс все равно аккуратно и методично собирал адреса страниц, смотрел какие новости ты читаешь и сколько задерживаешься на странице. Так что про сообщения мессенджеров можно быть уверенным на сто процентов - их прочтут. Надеяться на то, что переписка утонет в сотнях тысяч ей подобных, что на нее не обратят внимания – верный способ быть вызванным “для беседы”.
Все следили за тем, что говорили. В сети и лично. И лишь ночами на кухнях слова становились другими.
Мало кто мог найти в себе силы открыто противостоять системе. Но в том, чтобы урвать лишний лутбокс и тем самым хоть немного улучшить материальное положение – не видели ничего предосудительного. Таких, как Энзо называли “бегунками” - он часто оставался с ночевкой у разных людей. Для детей, вечно шатающихся на улице в этом было менее подозрительного для взрослых. Но оставался на ночевки он неспроста.
Это называли - асинхронный майнинг. Мальчишки и девчонки, такие как Энзо приносили на холлопасах архивы, с которыми натруженно работали устройства хозяев дома. Приходилось только догадываться, как бы расцвел майнинг если бы можно было использховать сеть в реальном времени.
Холопассы по всему городу, а может даже стране делали какие-то вычислительные операции. Никто кроме заговорщиков до конца не знал, что это за вычисления. Даже когда такой холопасс попадал в руки к “серым”, им доставались лишь бессвязные обрывки кода.
Энзо обходил за месяц около семи-восьми домов. Где-то жили знакомые, где-то школьные друзья. Все они были в курсе черного рынка и пусть не без опаски но предоставляли вычислительные мощности своих устройств. А Энзо уже относил архивы Элис и та считывала информацию, зачисляя на виртуальный счет несколько заработанных монеток.
А как назвать криптовалюту, созданную в Париже? В общем-то никто и не удивлялся, услышав слово “франки”.
Деньги, как бог. Их сила в вере. Без веры людей в то, что какая-то ерунда, какая-то условная единица – несколько строчек кода или бумажка, представляет какую-то ценность – любая валюта бесполезна.
– Ладно, – Элис громко хлопнула в ладоши, привлекая внимание собравшихся.
Вот оно. Энзо готовился к сегодняшней ночи два месяца.
– Начинаем торги, – хмыкнула Элис, нажимая на клавишу под стойкой.
Биржа запустилась.
Энзо ввязался во все это с полгода назад. Что называется, нырнул с головой, не сильно раздумывая. Поначалу обвыкался, постигал азы майнинга и торговли на бирже, а потом принялся разрабатывать план.
В общем-то в его плане ничего изощренного не было.
Купить подешевле – продать подороже.
Основа спекуляции.
Он придумал историю с Лазурным побережьем, распускал слухи практически месяц, чтобы в нужным момент качнуть цену синего лутбокса в нужную сторону. Увидев, как он скупает сразу три десятка этих коробок практически на все деньги, окружающие не станут сомневаться в искренности намерений. А когда цена взлетит – можно сбагрить все обратно, наварив тридцать или даже пятьдесят процентов.
Все прошло идеально. Купив по цене 22, Энзо с наслаждением смотрел за увеличивающимся числом. Где-то на 39-40 франках ажиотаж спал. Цифра покраснела, стрелочка показывавшая до того рост, перевернулась на сто восемьдесят градусов. Тогда-то Энзо и продал. Продал все до последнего бокса, с удовлетворением смотря на четырехзначное число общей суммы, в правом верхнем углу. На его счету никогда не было больше 1000 франков. Даже не верилось.
Конечно часть этих денег была не его. Например сотня принадлежала Винсу и Николь, которые доверили Энзо торговлю, не желая самостоятельно связываться с подпольем. Но все рано, даже после раздачи долгов Энзо оказался бы в жирном плюсе.
И вот когда Энзо уже задумывался а не попробовать ли выпросить у Элис свой первый стакан пива – не спроста ведь взрослые так фанатеют от этого напитка – произошло неожиданное.
– Не… может… быть… – белый воротничок, похожий на школьного учителя вскочил на ноги. Вихристая челка торчала в стороны, взъерошенная потной рукой. Взгляды всего бара прилипли к нему, как мухи к клейкой ленте, выпадающей из зеленых сундуков с бытовым хламом.
– Это она… Путевка… – прошептал белый воротничок в тишине заброшенной станции. – Из синего.
Его слова услышал каждый.
Несколько долгих мгновений Энзо осознавал произошедшее. Другие в это время активно тыкали пальцами в экраны холопассов.
Но…
Энзо все еще не мог поверить.
Он же это придумал!
Не было никакого одноклассника. Не было никаких повышенных шансов для парикмахеров. Он придумал все это, чтобы срубить деньжат.
Когда Энзо посмотрел на запястье, цена успела взлететь вдвое. Кто-то увлеченно сливал синие боксы, возможно даже те самые, купленные у Энзо, в эту секунду получая сверхприбыль, а он стоял и смотрел на цифру в верхнем углу экрана.
Взрыв хохота заставил вздрогнуть.
Элис с раздражением саданула рукой по стойке, бросив злой взгляд на компанию работяг.
Тот самый – коротко обритый хохотал во все горло, тыча экраном в лица друзей.
Он…Тоже?
Да.
Этот грубый и тубой рабочий увидит море.
А Энзо нет.
Как и остальные он хотел бы хоть раз в жизни побывать на Лазурном побережье. Когда всю свою жизнь ты живешь в одном городе, когда на всех въездах и выездах стоят блокпосты, море кажется чем-то нереальным. Порой думаешь, что его кто-то придумал. Смотря фотографии пляжа ты не веришь, что такая красота может существовать в реальности.
Путевки были редкостью. Золотой иголкой в стоге гниющего сена. Никто в здравом уме не отказался бы от такого. Путь даже взамен предлагают сотню штанов, пусть предлагают тысячу курток, Энзо знал, что выберет.
Чертыхнувшись он быстро ввел на экране холопасса личный пароль. Биржа сходила с ума, страница обновлялась каждую секунду и вместе с ней – росло число рядом с синим квадратиком.
79
82
83
84
Рука сама потянулась к экрану. Энзо смотрел на неё так, будто это чужая конечность. Просто наблюдал, как происходит транзакция и в его “корзину” падает синий лутбокс.
Всего один.
Попробовать.
Он ведь будет всю жизнь жалеть, если не попробует!
Долгая, длинной в три невыносимых секунды анимация – и вот на экране несколько талонов на еду, ножницы, даже какая-то одежда…
Довольно неплохо для обычного раза, но ни в какое сравнение не идет с Лазурным берегом.
В красный крестик, закрывающий всплывшее окно, Энзо попал только с третьей попытки.
Синий бокс торговался уже за 85 франков.
Коря себя, что не сделал так сразу – Энзо купил сразу четыре.
Где-то на задворках сознания металась мысль: “Что же ты делаешь?”
Но ворох остального не позволял вопросу достучаться до Энзо. В такт стучащей в висках крови, изнутри о черепную коробку бились вопросы “Чем я хуже?” “Почему они?”. Низ живота охватило самое настоящее пламя, разносящее жар по мышцам, заставляющее рваться вперед, что-то делать.
“Должно же и мне когда-нибудь повезти! Неужели я не заслужил?”
Каждый считает себя немного особенным.
Иначе вряд ли бы когда-нибудь существовали бы казино. Иначе вряд ли бы люди соглашались каждый день ходить на работу, не зная какая оплата будет ждать внутри лутбокса.
Путевки все еще не было.
Энзо перегнулся через стойку, заглядывая в экран Элис. Та ставила ордер на продажу по 90.
Черт.
Нужно остановиться. Энзо знал это.
В школе рассказывали, что одна из причин, по которым алкоголь стал запретным – невозможность остановиться. Пригубив немного люди пили больше и больше, нанося ущерб своему здоровью и уже не контролируя собственные действия – окружающим.
Может сейчас с ним творится это же?
Чувство было в новинку.
Оно походило на зависть. Вот только зависть никогда не застилала так взор не путала мысли и не заставляла руки дрожать…
Последней каплей стал визг девчонки.
Той самой, с носком на голове. Отлепившись от стены она звонко смеялась, попрыгивая на месте, сжимая в ладонях холопасс, будто грела их, словно он был чашкой цикория.
Уже не отдавая отчета действиям Энзо стал покупать ящик за ящиком, вскрывал, пролистывал выпавшие талоны и покупал следующий. Каждый раз он думал, что вот-вот и анимация вырывающихся из-под синей крышки лучей сменится карточкой путевки. Энзо не знал, как она должны была выглядеть, но представлял маленькую фотографию бескрайней водной глади с треугольниками белых парусников у горизонта. Картинку, что видел когда-то в учебнике младших классов.
Не зная в какой по счету раз нажав на покупку Энзо замер.
Кнопка горела серым цветом.
Денег на счету не хватало даже на один ящик, торговавшийся по 125 франков.
“Вот и всё”
Ноги похолодели, кровь отлила от лица. Только теперь Энзо осознал, что натворил.
Спустил не только свои, но и чужие деньги. Навязчивое незнакомое жжение сменилось чувствами знакомыми – страхом и отчаянием. Хотелось присесть. Энзо оперся о стену. Запустил руку в волосы.
Не зря торги на бирже называли «игрой».
Он проиграл и с этим нельзя ничего поделать.
Энзо содрогнулся, представив, как будет рассказывать о случившемся Винсу и Николь, как будет рассказывать остальным...
– Не повезло? – сочувственно спросила Элис.
Энзо нерешительно поднял глаза.
Слова Элис звучали будто из-за стены – гулко, почти неслышимо сквозь вопли мыслей.
Что он скажет родителям? Они не знают о брокерской деятельности, но без их помощи скорее всего не получится расплатиться с долгами.
Или все-таки получится?
– Возможно, я смогу тебе помочь, – вкрадчиво, почти шепотом сообщила Элис.
Энзо обратился в слух. Хотя он догадывался, что она скажет дальше.
– Если ты в свою очередь поможешь сопротивлению.
Энзо утер рукавом выступившие слезы и неуверенно кивнул.
Платформа для монетизации творчества - Pokupo.ru (ссылка - https://pokupo.ru/promolanding) предлагает интернет-магазин и виджеты бесплатно для всех предпринимательских нужд. Все вопросы можно задать @ivelon либо в телеграм-чат сообщества - https://t.me/joinchat/Cyu5JQ2skoauGtavH-B-eg