Издательство @vpodessa. Петля. Часть 4

Коридорами корабля разносился вой сирены. Было темно, только красные силуэты от мигов индикаторов давали понять, где он. Видимости мешал шлем скафандра, ложемент мертвой хваткой крепких ремней не давал пошевелиться. Рядом слышались стоны одного из астронавтов. Коршунов не мог помочь, он сам пытался вырваться из клешней, сдавливающих его движение.

На борту было что-то ещё, издающие странные вибрации. Нечто издавало звуки, подобные шепоту, но было невозможно разобрать ни слова. Стас перестал дышать, надеясь услышать, где оно. Сердце молотило грудную клетку, взгляд застыл на одной точке. Вверх поднимался густой серый дым.

Угрожающе шипящие звуки становились громче, они заполонили всё вокруг, серое вещество пробралось внутрь скафандра и заставило себя вдохнуть. Горло и лёгкие жгло, глаза слезились, он чувствовал, как вирус медленно вкушая победу, съедает его изнутри.

Этот сон был кадром из его жизни, он навязчиво преследовал Стаса вторую неделю. 24 ноября 2015-го, момент поглощения, время, куда нужно вернуться, чтобы предотвратить разруху, пустоту и смерть.

Стас пытался вспомнить препараты, которые использовал для перехода в прошлое, но названия были сложными и в памяти остались только некоторые напоминания о них. Он помнил цвета таблеток и приблизительную дозировку, этого должно было хватить. Можно хотя бы попробовать.

Декабрь 2018-го

Стас краем уха слушал утешительные слова доктора, но о чём идёт речь не полностью понимал. Скорее всего, Роберт рассказывал ему о результатах проведенных тестов и что они были не совсем хороши, но ему было важно другое. Он запутался во временных петлях и не мог понять, в каком сейчас году. Кабинет Либермана и расстановка мебели подсказывали, что это 2018-й год, но переходов было слишком много и сознание отказывалось принимать реальность за действительность. Скорее, сон, где он переживает странные явления. Либерман выглядел по-прежнему болезненно. Хмурый взгляд, морщинистое бледное лицо и хрипота при дыхании.

— Я понимаю, такое тяжело переварить…
— Какой сейчас год? – безразлично к словам доктора, выкрикнул Стас.
— 12-е декабря 2018-го.

Стас думал. Скорее всего, недуг доктора скоро вынудит взять больничное, как тогда, в прошлый раз перед Новым Годом. Как перед первыми попытками вернуться в прошлое. Больше времени нет.

Либерман почесал затылок, тяжело вздохнул и снял очки. Он подошёл к столу и открыл его верхний ящик. Стас выхватил со стола ручку, ловко перепрыгнул через него и ударил доктора коленом в живот. Тот упал на пол, но резво подполз к ящику стола, пытаясь что-то в нём взять.

— Давайте-ка без глупостей, - сказал Стас, ухватив Либермана за шиворот, и приставил кончик ручки к его горлу.

Либерман сидел на полу, пока Стас рылся в столе. Среди вороха бумаг доктора он пытался найти свои записи, которые позволят узнать, какие вещества были использованы для ослабления вируса. Коршунов помнил, что оставлял записку в своёй квартире с детальным описанием компонентов и их дозировкой. Военные были в доме, обыскали каждый миллиметр и должны были найти её. Но перерыв весь ящик, он обнаружил только револьвер. Стас отбросил ручку и взял оружие.

— Где записка из моей квартиры? – наставил он оружие к виску Либермана.
— Я не знаю, - трясся в испуге доктор. – Это все, что есть.
— Твою мать!

Он толкнул испуганного психиатра и зашагал по кабинету, пытаясь придумать, как быть дальше. Возврата нет, если он сейчас отступит, его запрут в тюрьму и доступа к лекарствам не будет. Если ничего не предпринять, скоро он сам погибнет, а вирус выберется, найдет другого носителя и сможет до конца окрепнуть. В стеллаже с препаратами должны быть те таблетки, что он принимал.

— Открывайте, - приказал он доктору, показывая на стеклянные полки.
— Станислав, мы вас вылечим. Не нужно этого делать, - поднимаясь, осторожно сказал Либерман.
— Живо, иначе пристрелю!

Доктор достал из кармана ключи, подошёл к стеллажу и открыл дверцу. Стас подбежал к нему, оттолкнул Роберта и начал одну за другой перебирать упаковки от препаратов. Он смотрел на названия, их цвет и форму, надеясь вспомнить, какие из них подходят. Только некоторые издалека напоминали нужные. Это был риск ценой в жизнь, но других вариантов не было. Коршунов взял по две таблетки из пяти пузырьков от нейролептиков и транквилизаторов, положил в рот и принялся жевать.

— Господи, Коршунов, что вы делаете? – напугано сказал Либерман. - Это убьёт вас.

Стас взял со стола кувшин с водой и запил сухие гранулы таблеток. Затем приказал доктору вернуться в кресло.

— Мы уже мертвы, доктор, - прислонился к столу Стас, - я, вы, люди за окном и каждое дитя, рождающееся в эту секунду. То, что мы сейчас еще беседуем с вами - это лишь условность.

Оба замолчали. Либерман жалостно смотрел на Стаса, но под дулом пистолета помочь не мог. Коршунов перестал слышать суету за дверью кабинета, звуки отдалялись и становились недосягаемы. Препараты начали действовать. Он упал на ковёр и неподвижно наблюдал за мельтешением доктора, вошедших в помещение людей. Но ему они были безразличны. Тяжелые веки погрузили Стаса в темноту.

Автор: @nesmeliy. Автор фото: @kolibri
Редактура: редколлегия сообщества "VP-Одесса-мама"
—