День, который я запомнил на всю жизнь! Урок скульптуры

Честно говоря, я не знаю, правильно ли мне будет публиковаться под этими тэгами, потому что у меня уже выходил материал в этом проекте. Однако, не судите строго, просто хочу рассказать об одном случае... Впрочем, прочтите статью и вы всё поймёте...

Строить представление о человеке по одному лишь его внешнему виду – дело непростое. Особенно тогда, когда тебе только тринадцать или, может, четырнадцать лет. Ну что ты можешь знать об окружающей тебя жизни, когда понятия «хорошее» или «плохое» сформированы лишь детскими неокрепшими взглядами на вещи, и нет в них ни глубины, ни жизненного опыта, ни малейшей прозорливости…

Нашего учителя по скульптуре побаивались все ребята и девчонки. Вид у него был вечно хмурый и грозный. Ходил он по коридорам нашей художественной школы немного косолапо, будто переодетый в человека медведь. Не спрашивайте меня, как его звали, потому что не помню я этого. Огромным и одновременно каким-то неприметным был наш скульптор, да и немногословен всегда. Напоминал тихого маньяка-убийцу с огромными, растопыренными ручищами и вечно недовольным взглядом исподлобья.

Однажды был у нас очередной урок. Поставил наш дорогой учитель вазочку керамическую, и нас в кружок вокруг неё. Лепите с натуры, мол. Выделил нам по куску бесцветного пластилина и приказал не жульничать. Сам он долго с нами не сидел обычно, и, дав задание, уходил по другим школьным делам.

«Жульничать» в понятии скульптора, это значит определить пропорции вазы не на глазок, а сняв точные размеры. Есть такая техника: Ты берёшь стек (палочку для лепки) и измеряешь им на расстоянии высоту исходного предмета, потом прикидываешь ширину в разных местах вазочки. В итоге, при лепеке, ты получаешь либо вполне точную копию оригинала, либо вытянутую или сплюснутую фигню (если неправильно пропорции измерил).

Но дети есть дети, как не поддаться искушению,  особенно если наш учитель сам про жульничество и намекнул. Запретный плод, он ведь… и в Африке плод. Пока нет скульптора, ребята один за другим стали прокрадываться к стоящей посреди мастерской вазочке и измерять её пропорции прямо с оригинала. После такого уже сложно ошибиться! Удачно проделавшие шпионскую процедуру мальчишки и девчонки, отбегали за своё рабочее место, и далее с хитрой улыбкой продолжали работать, попутно внося коррективы в свои бессмертные творения. Очередной выскочка добавлял в нашу кровь адреналина, потому что абсолютно все переживали – не откроется ли сейчас дверь и не войдет в мастерскую наш грозный учитель. А вдруг ещё и заорёт, или за ухо оттягает… от такого монстра чего угодно ожидать можно было!

Была у нас в классе девочка, Оля Попова. Скромная такая, тихая. Натура творческая, но ярких красок всегда побаивалась, рисовала всегда бледненькие акварельки, правда, со вкусом. Дольше всех она терпела, но тоже не выдержала и тихонько подскочила к вазочке, чтобы прикинуть ширину в самом узком месте у горлышка.

Я так и не понял тогда, что произошло, но отчего-то все ученики вдруг всполошились и кто-то даже крикнул «шухер!». Оля ойкнула, дёрнулась и побежала обратно. По пути она зацепила верстачок с вазочкой и маленькая посудинка вдруг медленно, словно в замедленной киносъёмке, падет на пол. Удар! Мягкий  линолеум не позволил вазочке разлететься вдребезги, но, всё равно, разбилась она на несколько частей,  мгновенно похоронив тем самым все наши надежды на дальнейшую счастливую жизнь до старости.

Несколько минут стояла гробовая тишина. Слышно было даже, как мелкими хрусталиками падают за окном снежинки, ударяясь своими миниатюрными острыми гранями о карниз окна.

– Ну всё, приплыли – негромко произнёс кто-то из ребят.

Затем вдруг Оля несмело подошла и самостоятельно собрала осколки. Я заметил, как сильно она побледнела, когда складывала их на том месте, где до этого стояла целая вазочка. Затем наша одноклассница так же молча вернулась на своё рабочее место и продолжила лепить дрожащими руками свою работу.

– Сейчас придёт и прибьёт нас всех – сказал другой ученик.

Ему вдруг стали поддакивать остальные одноклассники, заранее живописуя те экзекуции, которые нам всем предстояли после того, как скульптор обнаружит не просто разбитую вазочку. Безусловно, он сразу сообразит, что мы ещё и бессовестно жульничали.

– Точно, такой жуткий дядька одной левой задавит кого угодно – тихо проговорил ещё кто-то, и от этих беспощадных слов каждого из учащихся охватил совсем уже безудержный мандраж.

Не помню, сколько мы так простояли за своими станками, но ближе к концу урока дверь в мастерскую открылась, и вошёл наш учитель. Он даже не посмотрел в нашу сторону, а направился к своему столу и что-то стал писать в журнал. Мы стояли АБСОЛЮТНО молча и без движений. Только пальцы продолжали лепить.

– Ну что, как у вас дела – спокойным голосом проговорил он, по-прежнему не отрывая взгляда от своего журнала.

Гробовая тишина в ответ.

Видимо, она его и насторожила. Наш скульптор поднял, наконец, глаза, и направился посмотреть, что у кого получилось. Тут он и разглядел, что вместо вазочки лежат осколки.

Вмиг наступила ещё более гробовая тишина. Все просто влипли в свои пластилиновые работы, будто желая раствориться в них, или исчезнуть подальше с глаз грозного учителя.

– Кто это сделал?

Вопрос прозвучал тихо, но воспринялся нами, словно приговор.

– Я спрашиваю, кто разбил вазу – учитель слегка повысил голос, потому что никто не хотел отвечать.

Он уже собрался что-то ещё сказать, но тут наша Оля с дрожью в голосе призналась:

– Это я.

Скульптор подошёл к осколкам и взял их в руки. Повертел так и сяк, что-то пробурчал себе под нос тихо.

– Я не хотела…я случайно – добавила Оля чуть громче, уверенная в том, что ей сейчас здорово влетит. Думаю, в этот момент многие из наших ребят (я то уж точно) пожалели о том, что не взяли на себя вину вместо нашей одноклассницы. Голос Оли дрожал, казалось, она сейчас пустит слезу. Её вдруг стало невыносимо жалко, и я тогда подумал, что если наш скульптор хоть пальцем её тронет – убью его нафиг.

Однако вместо того, чтобы ругаться, наш учитель повёл себя до безумия странно. Он ведь выяснил главное, а остальное ему было, вроде как, уже не важно.

– Да, ладно, ерунда. Склеить можно. Тут не сильно разбилось то…

В этот момент Оля начинает реветь. Она вдруг прислонила выпачканные в пластилине пальцы к лицу и зарыдала громко, с придыхом, будто высвобождая из души накопившуюся энергию боли и отчаяния.

– Да не плачь ты… вот, глупости какие.

Наш учитель даже растерялся, но тут же подошел к девочке и по-отечески погладил её по голове. Лучше бы он её отругал.

Оля заплакала ещё сильней и прислонилась к халату скульптора, словно не хотела, чтобы ребята видели и слышали, как она плачет…

Насколько помню, никто потом над ней не смеялся, более того, Олю стали больше ценить, она даже как-то раскрепостилась в коллективе. А про нашего учителя мы потом говорили только хорошее. В тот день ведь все внезапно поняли, что за внешней грубой и немного нескладной оболочкой нашего косолапого скульптора скрывается светлая и бесконечно добрая душа.

С того периода у меня совсем не осталось работ. Есть только вот этот рисунок скульптурного бюста с натуры. Публикую в шапке поста.

Благодарность за содействие и развитие проекта @marina, @sharker, @dmilash 

И, конечно, спасибо автору проекта  @genyakuc