Мой скромный опыт в рисовании китайских акварелей

Сразу скажу – я не любитель копировать чьи-то картины. Одно дело рисовать с натуры или творить исходя из своего богатого воображения. Даже заимствовать сюжет какой-нибудь фотографии не такое уж большое преступление для тонкой и ранимой души художника, как если взять чью-то готовую работу и попросту перерисовать её. Знаю, вы мне сейчас скажете, что, буквально несколько дней назад я писал о том, как, мол, раньше, в старину подмастерья копировали картины своего наставника и тем самым учились. Всё верно, это так, но всякий раз, когда по чьей-нибудь настоятельной просьбе я под заказ копирую чью-то картину – на душе, словно кошки скребутся. Не отпускает чувство, будто я маленький воришка и делаю в этот момент что-то постыдное. Грешен, приходится порой копировать для кого-то известные полотна. Знаю, рано или поздно ко мне явятся души тех, кого я обидел своими неумелыми подделками, встанут около меня в полукруг и скажут: «Ага, вот ты и попался, подлец!» Наверное, подобные терзания в той или иной степени испытывает каждый художник, которому приходится работать под заказ, но есть всё же у меня пара картин, при рисовании которых я ни разу не испытал угрызений совести. Одна из них – копия китайской акварели, которую мне пришлось буквально вымучивать несколько дней подряд.

Искусство китайских живописцев - воистину необычайное. С одной стороны мастера старой школы Китая использовали те же краски на водной основе, что и художники Европы, но сюжеты у восточных мастеров настолько своеобразны и непривычны с точки зрения классической школы, что невольно вырываются «ахи» и «охи» у любого, кто в первый раз их видит.

Павлины – особый жанр в творчестве художников Китая. Как правило, для основы рисунка используется тёмная, чайного цвета бумага, но потом, в процессе рисования мастера не брезгуют использовать белила при работе. Пишется картина чаще всего приглушёнными красками и оттенками, хотя встречаются и довольно яркие работы.

Возвращаясь к своему опыту копирования китайских акварелей, могу сказать, что здесь я себя чувствовал, как полный профан. Пока делал эту работу, я был словно тот самый ученик в мастерской художника, не всегда понимающий то, что и как делать. Может именно поэтому я и не чувствую сегодня угрызений совести, потому что если однажды бесплотный дух кого-то из старых китайских мастеров явится ко мне с немым укором, я найду, что ответить ему:

– Простите мастер, я просто попытался учиться делать то, что вы умели творить так удивительно и тонко, как никто другой...