[Проза] Твердь. Глава третья. Безопасность

На следующий день она проспала.

Был полдень. Женя сидел на скамейке.

— Ты чего это на солнцепёке развалился, будто кот? — Саша села рядом. — Здесь даже лавочка горячая.

— Греюсь, — потянулся Женя.

— Не всё тебе масленица. Поднимайся. Пора во тьму. А то у меня на жаре голова гудеть начинает.

Он посмотрел на неё коротким быстрым взглядом и пошёл следом, по дорожке, в тень, отбрасываемую высокими соснами.

— Слушай, — чтобы скрыть неловкость от опоздания, Александра сразу перешла к делу. — У меня к тебе вопрос.

— Замечательно. И ты мне его задашь?

— Гипотетический... — она замолчала, подбирая слова. — Что будет, если ты вдруг на меня нападёшь? Ну вдруг! Ударишь секретным ударом, которому тебя научили приятели, служившие в разведке, — Саша взглянула на него в надежде, что он улыбнётся.

Он не улыбался.

— Ничего не будет. Нас не подслушивают, но наблюдают. Как именно, я не знаю. Возможно, дроны. Или мне вставили импланты, когда допрашивали. Точно сказать не могу. В любом случае тронуть тебя мне не позволят. В смысле, причинить вред.

— Хорошо, — сказала Саша почти извиняющимся тоном.

— Наблюдение ограничено, — продолжил Женя, — им нельзя читать по губам или как-то иначе распознавать речь. Остальное можно. Но это не важно. Если я всё же ухитрюсь напасть на следователя, мне придёт конец. Медленно, неотвратимо, мучительно. Меня выпотрошат.

Слово "выпотрошат" ей не понравилось.

— Не поняла, тебя будут пытать?

Женя наклонил голову:
— Видишь ли... существует информация, которую я не смогу выдать ни при каких обстоятельствах.

— Секретная.

— Ну да. Самая секретная, если так можно выразиться. Для её защиты используется сочетание внушения и фармакологических препаратов. Мне даже думать о ней неприятно, а когда решу поделиться, начнутся физиологические изменения. Я умру болезненной смертью, никому ничего не сказав. Обычно её не пытаются получить непосредственно от пленного. Можно, конечно, попробовать подобрать нейтрализующие препараты, но результат обычно плачевный. Поэтому для её поиска спецслужбы ищут другие способы — пактианская контрразведка не пытает пойманных шпионов, и наша — тоже. У нас довольно прагматичная война, попусту никого не убивают и не мучат. А вот в случае нарушения правил церемониться со мной не станут.

— Получается, тебе отомстят за нападение.

Голос у него сделался каким-то опустошённым.

— Дело даже не в мести. Я ведь и убежать-то отсюда не могу. Не на чем. Я не умею управлять вашими... их кораблями. Значит, если я на тебя напал, то либо сошёл с ума, либо мне дали самоубийственное и крайне опасное для всех вас задание — взрывать атомные станции, к примеру. Поэтому меня или прикончат в момент нападения, или быстро отловят. И начнут допрашивать без церемоний.

Такого поворота Александра не ожидала. Ей хотелось чего-нибудь простого и понятного, мол, я тебя никогда не трону. Или — если что, меня накажут. А вместо этого она в очередной раз столкнулась с тем, насколько сложна и беспощадна жизнь её подопечного.

— Так что не волнуйся, — он наконец улыбнулся, — гибель от моей руки тебе не грозит, иначе меня сразу убьют, и мы умрём в один день. А если у меня не получится умереть в один день с тобой, я буду жалеть об этом до конца своей жизни. Недолгой.

— Офигеть, — Саша поправила волосы. — Умрём в один день. Мне подарили идеального мужчину.

— Одолжили, — поправил Женя.

Она приготовилась сказать, что это мы ещё поглядим, время расследования, между прочим, не ограничено, но тут их беседу неожиданно прервал пожилой человек, одетый в длинный грязный белый плащ и ярко-зелёные сланцы — кажется, бездомному бедолаге не хватало на выпивку.

— Молодые люди... — его опухшее, загорелое, с густой свалявшейся бородой лицо было сосредоточенно-заискивающим, а запах немытого тела безыскусно оттенялся перегаром. — Молодой человек... — он повернулся к Евгению.

— Извините, пожалуйста, — перебил его Женя. — вы меня деньгами не выручите? Рублей сто, можно пятьдесят.

Бомж смутился и попытался что-нибудь сказать, но слова, видимо, не шли ему на ум.

— Мне девушку в кино сводить надо, — Женя указал на Сашу.

Расстроенный мужчина махнул огорчённо рукой и пошёл прочь. Женя только что проделал свой обычный финт: он, кажется, вообще ни с кем не ссорился, просто вёл себя настолько неожиданно, но при этом уверенно, что люди терялись и предпочитали держаться подальше.

— С тобой никакого кино не нужно. — задумчиво проговорила Саша. — Неореализм в масштабе один к одному. Или это новая волна?

— Рост, — подсказал Евгений.

— Что? А, да, — ей вспомнился вчерашний разговор. — Точно. Расскажи мне, как у вас наследуется рост.