ПРОЗА. Рассказ «Exotic Matter». Часть 2
Написал длинное художественное повествование – о путешествии по дорогам, городкам и вглубь себя. Размещаю по частям. Продолжение следует.
Предыдущие рассказы цикла:
«The middle of nowhere»
«Burger of truth»
«The portrait of Alexandra Grey»
Сегодня, крутя руль и слушая музыку, я весь день пытался представить себе, как выглядит дом мусульманина-астрофизика. Ковры с изящными узорами, обилие восточных аксессуаров, огромная карта звёздного неба и фотографии космических объектов на стенах – всё это я был готов увидеть. Но семья Фарруха меня реально удивила.
– Это моя жена Кэтрин, – друг представил мне высокую блондинку, прятавшую волосы под красивым восточным платком.
– Очень приятно!
– Взаимно!
Было видно, что эта женщина совершенно комфортно чувствует себя в арабском одеянии.
– Саид и Абдул, наши близнецы, – к Фарруху подбежали двое мальчишек лет семи, унаследовавшие иссиня-чёрный цвет волос Фарруха и черты лица Кэтрин.
– Здрассьте, мистер Эберс!
– Привет, рад познакомиться!
– И наша старшая дочь… Самира, подойди сюда!
Вышедшая из комнаты девушка-подросток внешне была совершенно не похожа на родителей. Я бы легко принял её за типичную ванкуверскую полукровку – дочь белого отца и матери-китаянки. Ну и… я впервые увидел звёзднополосатый хиджаб – именно такой скрывал от взглядов волосы девушки. Одежду и нижнее бельё с патриотичным американским принтом вижу частенько, но чтобы хиджаб! Такого я даже вообразить не мог!
Однако – пианино, стоящее в гостиной, удивило меня даже сильнее, чем хиджаб Самиры. В доме негромко играла арабская музыка из динамиков музыкального центра, но в гостиной стояло пианино и на столике возле него в беспорядке были разбросаны ноты, я разглядел заголовки произведений – Шопен, Моцарт, Ференц Лист…
– Пианино? – удивлённо спросил я у Фарруха, показывавшего мне дом.
– Самира на нём играет, – улыбнулся он. – Даже выиграла конкурс в Санта-Фе!
– Невероятно! – воскликнул я. – Я всё думал, как у тебя в повседневности сочетаются Восток и Запад… честно говоря, я потрясён!
– Ты ещё не видел мой хамам и телескопы в сарае, – рассмеялся Фаррух. – И у меня хороший винный погреб. Все братья любят кальян, разбираются в качественных сортах табака и аксессуарах, а я слишком американо. Предпочитаю в хорошей компании пить красное вино.
– Это здорово! – улыбнулся я.
– Пойдём за стол, – сказал Фаррух. – Плов уже готов.
Став взрослым, я осознал одну вещь, которую совершенно не понимал в детстве. Приготовление еды – это вид искусства. По крайней мере, когда речь идёт о таком блюде, как плов. Существуют сотни вариантов – как его приготовить, и всё равно, у каждого повара плов получается свой, индивидуальный. Не бывает такого, чтобы два человека приготовили одинаковый плов, даже если в точности соблюдают один и тот же рецепт.
Плов раскрывает индивидуальность своего автора, как рисование или игра на музыкальном инструменте. И сейчас я приготовился оценить неповторимый плод творчества.
Я жевал и блаженствовал. Ароматный чёрный чай и горячий хлеб удачно подчеркнули вкус блюда. Взглянув на Кэтрин, я сказал:
– У меня давно сложился свой рейтинг плова – довелось попробовать много разных вариантов этого блюда, и в этом рейтинге есть свой топ-3. Так вот – ваш плов уверенно пробился в первую тройку, потеснив одного из её обитателей!
Фаррух рассмеялся, Кэтрин поблагодарила меня и объявила:
– Сегодня почти полностью готовила Самира, она очень старалась!
Я перевёл взгляд на девочку в звёздно-полосатом хиджабе. Честно говоря – у меня мало опыта общения с детьми и подростками, а тем более – с мусульманками… поэтому я постарался выразиться максимально вежливо:
– Юная леди, я восхищён вашим кулинарным талантом!
– Merci, – коротко произнесла она по-французски, скромно опустив глаза, – но через мгновение метнула в меня хитрый озорной взгляд.
Я сосредоточился на плове, сделав мысленную пометку, что эта девочка – крайне интересная личность.
Ужин прошёл прекрасно. Я рассказывал о своём путешествии, Фаррух – о работе в обсерватории, о том, как до сих пор анализируют данные, полученные с телескопа «Кеплер». Он с таким вдохновением рассказывал об экзопланетах, о том, что рано или поздно мы полетим к этим чужим мирам и невозможно даже предположить – что или кого найдём там…
Меня тоже всегда интересовали эти темы, но сейчас удивляло другое.
Я знал, что Фаррух вырос среди мусульман. Его родители – иранцы, эмигрировавшие когда-то в Штаты. С чем у нас ассоциируется Иран? Жёсткая религиозная диктатура, неприятие всего западного, женщины в чадрах, суровый патриархат… и сейчас передо мной иранец с бокалом красного вина в руках рассуждает о колонизации планеты земного типа, до которой «всего-то 470 световых лет».
Конечно, я понимаю – любой иранец, афганец, египтянин, кореец, выросший в Штатах и получивший здесь образование, резко отличается от своих соотечественников. Но реально – я раньше не мог себе представить, чтобы о космических путешествиях беседовали в доме, где женщины носят хиджабы, под тихое звучание записей нашидов, напеваемых по-английски под приятный барабанный ритм.
Наверно, мы на Западе просто привыкли к тому, что мусульмане мало интересуются наукой. Китайцы, японцы, корейцы – вот они более привязаны к технологиям. А мусульмане и… пожалуй, «первые народы» – так мы в Канаде называем индейцев – они как-то ближе к природе. Не лезут в науку не потому, что не понимают её, просто она им не так интересна.
Во время ужина Самира периодически доставала смартфон, чтобы ответить на сообщения… эта гостеприимная семья рушила все мои стереотипы.
Автор: @eldar-adov
Редактор: @ladyzarulem
Публикация: @stone
16.09.18
