Размышления у плацкартного вагона

Поезда… Сколько, наверное, уже сказано и написано о них. И смешного, и серьёзного, и грустного, и весёлого. Неотъемлемой частью жизни любого путешественника всегда является именно сам Путь. А поезд для большинства – удобно, недорого и относительно быстро. И хотя многие сейчас относятся к Пути просто как к перемещению из пункта А в пункт В и, желая поскорее достичь конечного, предпочитают самолёты, остаются ещё романтики, для которых чуть больше суток в бегущем по рельсам вагоне складываются в целые истории. Среди этих романтиков, несомненно, и я.

Вагон плацкарта являет собой некий отдельный мир, в котором свои правила, законы, порядки, традиции. И за те несколько раз, что я ездила в нём, всё это полюбилось и прижилось во мне необычайно.
Ночь, выдача всем белья, раскладка по полкам в толкотне. Успеваешь перекинуться парой слов с новыми знакомыми… «Кто?» да «Куда?», да распихать по всем возможным местам многочисленный багаж. На вечер это всё. Спать пора, выключают свет, оставляя лишь тускло и приглушённо мерцающими пару ламп. Забираешься на свою верхнюю полку, с наслаждением вытягиваешься… ноги не входят, свисая в проходе. Укутавшись под одеяло, слышишь и чувствуешь любимое, равномерно-неторопливое постукивание поезда. Покачивается, убаюкивая путников, вагон. Где-то внизу или сбоку в музыку колёс вплетается вначале тихо, а потом всё громче и отчётливее набирая силу, чей-то раскатистый храп. Кто-то ещё бродит по вагону, раскладывая вещи или тихо переговариваясь. С улыбкой и чувством беспричинной радости, ты засыпаешь.

Ночью периодически вздрагиваешь на остановках и, одним глазком глянув на вновь вошедших, снова проваливаешься в объятия сна.

Проснувшись с утра, протираешь глаза и первое, что видишь – багажную полку над собой. Потом – бегущие в молодом весеннем солнечном свете и исчезающие за окном пейзажи. Такие русские-русские! Неважно, где – на Алтае или Урале. Везде родное. И почему-то кажется, что именно о такой России, свободной, полевой, с берёзами вдоль дорог, писал Есенин.

Опершись на свою полку и боковушку, словно заправский гимнаст на брусьях, слезаешь, делая на ходу ещё и зарядку. Тихо, чтобы не разбудить соседей-попутчиков. Это пока ещё совсем чужие люди… но только пока.

Затем, обязательные водные процедуры (успеть до пресловутой санитарной зоны, которая всегда бывает так неожиданно и не вовремя!). Умывшись ледяной водой, от которой слетают последние остатки сна, вытираешься пахнущим хлоркой белоснежным полотенцем. Бодряк! Но все ещё спят. Закон подлости – именно в поезде, где, казалось бы, спи сколько угодно, просыпаешься отчего-то раньше всех в вагоне. Может, именно от этого ожидания чего-то нового в Пути? Того, что ни в коем случае нельзя проспать? Кто знает… Но завтракать порой приходится на верхней полке. Не так уж и плохо, кстати. Есть захочешь, не так раскорячишься!

Но вот пробуждается вагон, и начинаются обязательные утренние церемонии. У каждого – свои, у всех – общие. Очереди обычно образуется две – в туалет и за кипятком. Кому – что, как говорится.
Но основная церемония всё-таки чайная. И нет в ней ничего общего с Китаем. Вечные стаканы в железных подстаканниках бережно несут через весь вагон. Не пролить ни капли – целое искусство для начинающего путешественника.
Параллельно с завариванием чая заправляют постели, в основном внизу. На верхних полках они чаще всего остаются несобранными всю поездку, в чём один из плюсов верха. Понемногу устраивая временный быт, садятся за столы. Кто - семьями-друзьями, а кто - со случайными людьми. Начинаются знакомства, завязываются разговоры, достаются из сумок угощения к чаю. Кто-то уже с утра пораньше заваривает неизменный «Доширак», разнося запах специй по всему вагону. Все тридцать три удовольствия.

О попутчиках писать можно отдельно и много. Но здесь – пару слов. Для одиночки, вроде меня, попутчики – всегда лотерея. Мало ли, кто ездит, всякое бывает. Но коль повезёт!.. Уже за чашкой утреннего чая можно узнать о человеке столько, сколько вне поезда он вряд ли стал бы рассказывать, повторюсь, абсолютно чужому человеку. В этом и состоит какое-то неведомое поездное плацкартное братство (в купе, всё-таки, уже не то). Та загадочная русская душа, которую ни в жизнь не понять сухим иностранцам! Когда за сутки ты вывернешь и откроешь душу человеку, а он в ответ – свою, когда неожиданно настолько понимаете друг друга, что кажется, будто знакомы много лет, а не несколько часов… и когда, сидя на нижней боковушке глубокой ночью друг против друга, думаешь, мечтаешь, поглядывая на летящие вслед за поездом звёзды и рассказываешь ему такое, чем не делишься с близкими, друзьями-товарищами и знакомыми. Такое не забывается и остаётся в памяти настолько тёплыми воспоминаниями, что греют в тяжкое время. И всегда найдётся что-то общее, поддержат, ободрят. Быть может, всё это именно от случайности знакомства, ни к чему, собственно, не обязывающему. Ведь, скорее всего, вы разойдётесь на станциях и никогда больше не увидитесь.
Но иногда встречаешь Настоящих… людей. Родственную душу, как у нас говорят. Редкость это и случайное счастье. Именно с такими просиживаешь ночи напролёт за разговорами и мыслями, которые сходятся у обоих. И тогда уже неприменимо страшное здесь слово «никогда». Мы ещё обязательно встретимся! Хоть и живём за сотни километров, хоть знакомы всего ничего, но есть телефоны, связь, уж в наш-то век! Ещё и не так находили раньше друг друга люди. Не зря ведь, ох, не зря свёл нас с тобой всемогущий Владыка Случай. Случайности отнюдь не случайны. Убедившись в этом уже не в первый раз, понимаешь, что это не просто слова.
Но это всё-таки редкость великая и счастлива я, что мне повезло.

После завтрака все стремятся чем-либо занять себя. Достают ноутбуки, планшеты, слава Богу, и книги! Кто-то играет в карты, собрав вокруг себя большую компанию. Но есть ещё одна давняя и непресекающаяся традиция. Кроссворды. Взятые ли с собой из дома или купленные втридорога на попутных станциях, они остаются неизменным атрибутом дальних дорог. Самое интересное – свесившись с верхней полки, наблюдать за соседом-интеллектуалом. Нередко и подскажешь, зная ответ. А там уже и всё купе присоединяется к отгадыванию мудрёных задач.

Вообще, в шестиместном купе вскоре складываются достаточно-таки хорошие компании. И, идя с тем же чаем по вагону, смотришь вокруг, на примелькавшиеся, но всё равно чужие лица, так же и на тебя смотрят. А подходишь и сразу: «О, свои!». Здесь и шутки уже только наши, и друг про друга все уже многое знают. Кто ходит вместе курить, кто занимает для «своих» монополию на единственную в вагоне розетку. И уже свободно и спокойно чувствуешь себя в обществе новых знакомых.
Иногда люди сменяются, все ведь едут в разные места. И тогда в компанию вливаются новички, а ты чувствуешь себя уже «дедом», особенно, если едешь до конечной.

К середине дня обычно бывает крупная остановка – 30-40 минут. Радостные пассажиры, потирая затёкшие от лежания места, гурьбой высыпают на перрон. Тут сразу, кто первым делом – покурить, кто – позвонить, покуда не исчезла связь. Особо скоростные успевают выбраться в город, но большинство ограничивается зданием вокзала. Там, для тех, кто впервые бывает в сих краях обязательна покупка магнитика, выбор которого ведётся тщательно и скрупулёзно. Да всегда купишь что-нибудь на вокзале! Даже если и есть особо не хочется, и с собой запасы. Тоже уже своего рода привычка.

Проветрившиеся и заметно повеселевшие оттого человеки возвращаются на свои места. Время обеда! Тут уже гораздо мудрёнее и интереснее, чем с утра. Конечно, много тех, кто остаётся верен заварной картошке и лапше, а также гастриту и прочим вытекающим (дай бог им всем здоровья, я ж не со зла). Но есть и более креативные кадры. В основном это те, кто едет компанией или семьёй. У них накрывается поляна, да так, что ломится маленький столик. И огурчики-помидорчики, и яйца, и колбаса, буханка хлеба, мясо, консервы, картошка, конфеты-пирожные на десерт и многое другое. Чего только не увидишь на импровизированной кухне! Надо ведь съедать, пока не испортилось!
Думаю, нет смысла рассказывать о том, что едят все вместе, делясь и обмениваясь друг с другом всем, чем богаты.

Ну а после вкусного обеда, по закону Архимеда, как известно, полагается поспать. Практически у всех наступает время релакса, и вагон затихает на пару сон-часов. Во сне-то и время быстрей летит. Эх, пора и мне… музыку в уши… мой поезд едет в Стамбул… ну почти что… всё равно это cool.
Медленно выплывая из сновидений, анализирую и считаю в уме, сколько песен успела проспать. Перематываю. Вокруг уже движняк – не все же спят, кто раньше, кто позже, кто идёт за чаем, ловко уворачиваясь от свисающих сверху ног, кто беседует, тихо и не очень. По вагонам то и дело проходят официанты из вагона-ресторана: «Соки! Воды! Орешки! Чипсы! Лапша! Печенье! Газеты! Журналы!». Ага, видали мы вашу воду по 200 рублей за литр. Да я лучше кипяток остужу. Идите-ка вы, девушка… в вагоны СВ.

Сверяясь по часам с московским временем, как обычно, тщетно пытаюсь понять, в каком часовом поясе нахожусь. Да ладно, не проеду поди.

Под вечер завязываются самые интересные разговоры. Атмосфера навевает. Ну что может быть лучше для бесед – медленное бормотание поезда, закат за окном и проплывающая мимо Родина. И тот, кого уже можно называть товарищем, а не просто случайным знакомым. Тут о многом вспомнишь, да под крепкий горячий чаёк. И хотя многие снова достают разнообразную снедь, духовная пища вечером лучше усваивается. Так и сидишь до ночи, а иногда и целые ночи, лишь периодически бегая за кипятком да выходя размяться на станциях. И спать-то не хочется. Никакой сон не заменит такого общения, выспаться-то и дома можно.
Эх, хорошо-то как!

С утра всё повторяется, но всё равно несколько иначе. Прощаешься с теперь уже хорошим приятелем, пожав руки и условившись ещё встретиться. Свидимся, как же иначе! На то и сходятся, и пересекаются Пути.

Но вот и сам ты подъезжаешь. Есть всегда что-то невероятное в возвращении домой. Вроде бы не так уж долго ты был в отъезде и почти не соскучился, так как некогда было скучать, но… всё рано невольно улыбаешься, проезжая по знакомым местам, видя родные просторы, и, наконец, вдыхаешь полной грудью, спрыгивая на асфальт перрона на вокзале, что венчают огромные буквы: БАРНАУЛ. Родина-то всегда одна.

Такие вот мысли, такие чувства и ощущения во время поездок, становящихся, к моей радости, всё более частыми. Полжизни в пути, по-другому, видимо, никак.
И пусть кто-то ворчит, жалуясь на тесноту, неудобство, медлительность, да на всё, что только можно. Пусть говорят. У всех свои мнения и всегда остаются недовольные. Я же скажу в заключение, позволив себе слегка перефразировать великого Поэта: «…Пусть впереди большие перемены, я это никогда не разлюблю!»

02.06.16