Вектор времени (Часть 1.36. Весть из прошлого)
Чтобы управлять множеством людей, лучше быть человечным, чем высокомерным, и лучше быть милосердным, чем жестоким. Н. Макиавелли
От отчаяния Михайлов дернул головой так, что хрустнули шейные позвонки, и бросился наперерез Верзиле. Перебежав двор наискось он тотчас увидел, как по верху проходившей тут же за складами небольшой насыпи на фоне темного неба метнулось человеческое пятно.
— Стой! Убью! — в запале выкрикнул Сергей, меняя направление и набирая скорость.
Но это был всего лишь рефлекс, выработанный многочисленными просмотрами приключенческих фильмов о сыщиках и погонях.
«Эх, нету никакого оружия! Остается только загнать этого ублюдка, взять зверя измором. Плевать, что пойдет шум и треск и его увидит кто-либо посторонний, — эта тварь должна знать, что его по зрячему гонят. Цель найдена и можно ни о чем не думать!» — от сознания наливающегося радостной силой тела Сергей взлетел по склону насыпи.
Увидев на тропинке вдоль железнодорожного полотна приседающую в беге фигуру, уже наверняка знал: не уйдет, гад. Переложив ногу на другой шаг, Сергей побежал легко и свободно, в раскачку ловя нужный темп. Так учили командиры сержанта Михайлова в разведывательном батальоне в заброшенной и затерянной в далеком Забайкалье на границе с Монголией древней Кяхте. Тот, за кем он бежал, не понимал таких хитростей. Его бег был бегом зайца, спасающегося сметками и не ведающего, что идет за ним не случайный пес, а чистокровный волк — сиромаха, хотя и бывший разведчик - десантник, не знающий ни времени, ни усталости.
Расстояние между бегущими сжималось медленными тисками. Сергей уже отчетливо различал длинное тело с головой на длинной шее. Сергей еще сильнее раскачал тело, увеличивая шаг и готовясь к последнему броску. Бегущий впереди Верзила стал явно выдыхаться. несколько раз он сбивался с ноги, стало слышно его хриплое, надрывное дыхание.
Видно, поняв, что ему не оторваться, он вдруг остановился и вбросил вперед руку со сверкнувшим, как блесна, ножом. Сергей уже летел на него, открытый как книга.
Чудом успел поменять ногу в прыжке и, приземляясь, ударил ногой по коленной чашечке противника. Оба оказались на земле. Беглец первым стал подниматься на ноги, покачиваясь как голкипер перед пенальти в обе стороны, и не спуская глаз с Михайлова пытался в темноте уловить блеск выпавшего при падении ножа.
«Сзади!» — резко выкрикнул Сергей, указывая рукой на верзилу. Тот против воли вскинул голову, и в следующий миг Сергей врезал ему в ухо. Противник дернулся и осел, как вскипевшее молоко после того как выключили газ, схватился за голову и утробно заскулил.
Получив передышку, Сергей отыскал глазами отлетевший к рельсам нож и в прыжке подобрался к нему. Наклонившись за ножом, на мгновение потерял пространственную ориентацию, и Верзила, почуяв спасительный для себя момент, ринулся сзади со слепой яростью. Сергей не успел найти точку опоры, упал, но, сгруппировавшись, сумел все-таки перевалить противника через себя. Верзила, не смотря на свою худобу и вялую фигуру, оказался крепок и изворотлив, но его сила подтачивалась помыслами о побеге. Долго никому не удавалось взять верх, хотя Сергей все ближе подбирался к противнику, чтобы зажать его горло сзади изгибом локтевого сустава. Из-за ловкости Верзилы большая часть Михайловских усилий пропала зря. Несколько раз, находясь в странных положениях, когда никто не мог получить преимущество, будучи крепко схваченным другим, оба жадно хватали ртом воздух.
В какую-то минуту, пытаясь улучшить свое пространственное положение по отношению к противнику, Сергей ослабил напор, и Верзила, извернувшись, ударил его коленом в пах и оттолкнул от себя. Пока Сергей скатился к подножию насыпи и корчился от боли, Верзила вскочил и побежал.
Раз..., два..., три... Сергей обхватив руками колени прыгал на пятках, стремясь успокоить боль и восстановить свои силы. На счете «десять» он почувствовал, как в ноющее тело влилась струя обновления, которая требовалась для дальнейших сил в погоне.
Наконец он поднялся и снова рванул за беглецом. Сергей чувствовал, что запас его прочности в беге больше, а ноги выносливее, и хотя он бежал внизу по накатанной дороге, а беглец по насыпи, все же Верзила опережал его на длину взгляда.
Так пронеслись они мимо семафора, какого-то старого разрушенного здания, шпал у железнодорожной насыпи. На поляне Сергей сократил-таки расстояние на пригорке, но Верзила по шпалам побежал ловчее его — так что, когда Сергей вновь взобрался на насыпь, противник был далеко впереди. Он двигался вдоль двигающихся вагонов, которые маневренный локомотив столкнул с горки, выискивая, где поспособнее прыгать на тормозную площадку. Минуту, другая — и вот он уже схватился за поручень и вскочил на подножку. Сергей рванулся изо все сил, опережая ход свободно катящегося товарняка, чтобы подбежать как можно ближе к насыпному вагону с Верзилой. Это было рискованно — впереди могло не оказаться тормозной площадки, а вагоны все больше набирали скорость.
Наконец Сергей понял, что медлить больше нельзя, вцепился за скобу лесенки товарного вагона, подтянулся и в два рывка забрался на крышу. Метнувшись из стороны в сторону и убедившись, что Верзила не спрыгнул с противоположной стороны тормозной площадки. Нет, вроде не спрыгнул. По всем прикидкам Верзила был от Михайлова во втором или третьем вагоне.
Подойдя к краю вагонной крыши и рассчитывая на свои молодые силы, Сергей попытался с места перепрыгнуть с вагона на вагон, но поняв, что устал и сразу не получится, отошел назад, коротко разбежался, перенес тяжесть тела на одну ногу и перепрыгнул. Не торопясь подойдя к краю следующего вагона и убедившись, что там нет Верзилы, так же легко перепрыгнул дальше.
Пробежав весь вагон, готовясь на ходу прыгать на следующий, но, едва выдвинув лицо над тормозной площадкой, как увидел внизу Верзилу со светлячком сигареты во рту. Беглец тоже заметил его и странно дернулся. От неожиданности он метнулся через перила на буфер, стремясь к соседнему вагону, но не удержался и упал на рельсы. Сквозь громыхание колес на стыках рельс и встречное напряжение воздуха услышал Сергей смертный крик Верзилы. Закрыв лицо руками Сергей сел на крышу вагона.
Товарняк стал притормаживать в тупике. Справа и слева густел кустарник и перестук колес, отражаясь от горного кряжа поглощался в зарослях.
Состав почти остановился. Сергей спрыгнул и почти кубарем скатился с насыпи. Для ночного прыжка приземление было довольно удачным — рук и ног не переломал, а ушибы и царапины не в счет. Назад пошел не по шпалам, а по припутейным зарослям, страшась увидеть то, чем стало тело Верзилы, лишенное души.
Только через час он добрался до товарной станции, по пути забрав нож, который он выронил на тропинке после удара Верзилы и скатывания с насыпи.
«Вот, Сергей, тебе и хороший день! Не хватало еще, чтобы российского дипломата обвинили пусть даже и в непредумышленном убийстве», — разговаривал в уме сам с собой Михайлов.
«Да, но кто тебя, милый друг Сереж, сможет обвинить в этом? Никто! Коротышка тебя не видел, а свое он получил. Вот только, если кто случайно наткнется на машину с дипломатическими номерами. Тогда некто, а это скорее всего будет Макаров или Шевцов, сможет сопоставить инцидент с Самойловым и твое пребывание на станции, но прямых обвинений они выдвинуть не смогут».
«Правильно, Серега! Они побоятся засветить свой интерес и участие своих людей в этом деле. Ведь была же другая дипломатическая машина на станции, ее мог видеть кто-нибудь из посторонних, рабочих на станции, например. И в ней сидел один из телохранителей — больше некому».
«Тогда, Серый, пока все в порядке. Побыстрее дуй на станцию. Если жив Георгий, а хотелось бы, чтобы это было так, то он все прояснит», — нацелил себя Михайлов и припустил трусцой к станции.
На складском дворе обстановка изменилась.
Тело Георгия так и высвечивало белесым пятном у пакгауза. Ни Коротышки, ни его машины уже не было. Исчезла и «копейка» Георгия.
Сергей, соблюдая осторожность и не переставая оглядываться по сторонам, тихо подошел к подъездным путям, у которых лежал его недавний запоздавший посетитель. Даже в ночной мгле было видно, что щебенка и песок у его головы изменили свой цвет, стали более темными.
Михайлов пытался нащупать пульс, но уже по остывшему телу было понятно — Георгий мертв. Сергей никогда не был в подобной ситуации и не знал, что делать. Недолго раздумывая, он поднял валявшийся тут же бумажник Георгия и какие-то документы.
«Нужно все собрать, чтобы не было и намека на то, что Георгий был Самойловым Иваном Ивановичем. А утром постараюсь встретиться со Светланой Яковлевной; пусть она через соседей Георгия заявит в полицию и, если к тому времени найдут труп, опознает его. Она же даст знать Трофимову, при каких обстоятельствах погиб этот человек».
Сергей подошел к своей машине, нашел в багажнике полиэтиленовый пакет, сложил туда документы погибшего и нож Верзилы, прошелся пешком до выхода из складской зоны и, убедившись, что никого поблизости нет, вывел машину и поехал домой.
Зайдя в квартиру Михайлов, не зажигая свет, прошел в ванную комнату и долго смывал пот и грязь холодной водой, стараясь сбросить весь жар ночных событий.
Принеся керосиновую лампу в ванную, он посмотрел на себя в зеркало. Да, эта ночь не прошла бесследно. На Сергея в зеркале смотрел усталый человек с царапинами и ссадинами на шее, в порванной грязной рубашке, со сбитыми в кровь и в синяках локтями и ладонями.