"Подскажи, где Китай?" или История вековой давности о Хабаровске и Иркутске, пленных немцах и папе Джорджа Сороса.

Предыстория такова.
В конце 1914 года, в начале Первой мировой войны на Балтике на мель садится немецкий крейсер «Магдебург», большая часть его команды попадает в плен.
Но главное – в руки к российским военным морякам достаются секретные шифры немецкого флота, о чем даже команда крейсера не подозревает, полагая, что надежно эти самые шифры перед приходом русских утопили.

Важность добычи шифров была очень велика. Используя информацию с «Магдебурга», переданную союзникам для радиоперехватов, англичане уже 8 декабря 1914 года у Фолклендских островов громят крупную немецкую эскадру адмирала фон Шпрее. Понятно, что чем дольше неприятель останется в неведении того, что шифры с «Магдебурга» теперь в руках врага, тем лучше.

На групповом снимке – команда крейсера в сборе. Начало войны, 1914 год, Германия. Капитан Рихард Хабенихт – второй справа в нижнем ряду.

Теперь сама история.
Команду, в конце концов, по решению светлых голов из Кронштадта, отправляют по Транссибу на окраину Империи в о-о-о-очень далекий от Балтийского моря Хабаровск и определяют пленных в лагерь на Красной Речке (сегодня этот поселок фактически сросся с южной окраиной города).

Везли их по КВЖД – Транссибирская магистраль (та часть, что именовалась Амурской железной дорогой) еще достраивалась, мост через Амур в Хабаровске сдали в эксплуатацию только осенью 1916 года. На станции Манчжурия, которая находится на границе сразу за Читой, узнав, что пробыв в поезде почти пару недель, их завезли в Китай, моряки со страху взбунтовались. Пришлось срочно искать переводчиков и долго успокаивать, что за Китаем снова будет Россия с портовым городом Владивосток. После вразумительных объяснений германцы приутихли и размерами русских земель искренне впечатлились. Правда, снова насладиться морским воздухом немцам так и не дали, на конечной станции КВЖД – Гродеково, рядом с городом Уссурийском, что в 70 верстах не доезжая Владивостока, состав повернул налево, и пуская в воздух клубы дыма и свистки паровоза, устремился на север, в сторону города Хабаровска. Выгрузившись на станции неподалеку от города, немцы пешим порядком, под конвоем, прибыли в бывшие казармы военных железнодорожников.

Надо сказать, что условия им предоставили весьма неплохие – свежепостроенные кирпичные двухэтажные казармы были очень современны и чрезвычайно комфортны – офицеров разместили в них, чинов пониже – в деревянных строениях. То есть это был не лагерь, а именно военный городок, возведенный для себя и на совесть.

13 февраля 1915 г. Капитан крейсера «Магдебург» Р. Хабенихт из плена решил свалить, вдоволь за несколько месяцев пододичав в глуши и конкретно замёрзнув на ветренных заснеженных амурских берегах, задумав через Китай (а от Красной речки до границы несколько километров) добраться до немецкой колонии Циндао. Видимо, пребывание в наших краях не прошло для него просто так, и gps у морского волка в сопках Манчжурии окончательно повредился.

Лагерь, где была команда «Магдебурга» там, немного за правым нижним углом карты, территории Китая - слева внизу. Вроде совсем не далеко – но не в ту сторону пошёл наш герой.

Спустя три дня сурового блуждания вокруг лагеря по окрестностям, промерзший насквозь корветтен-капитан умудрился наконец, встретить китайского крестьянина, долго бежал за ним, совал деньги и на немецком, английском и ломанном русском умолял отвести к любому китайскому чиновнику.
Китаец, оказавшийся и не китайцем вовсе, а русскоподданым корейцем-хабаровчанином, привел Рихарда к казачьему прикордонному пограничному пикету с просьбой избавить его от непонятно чего бормочущего надоедливого идиота….

После еще одной, снова неудачной попытки побега, предпринятой двумя подчиненными Р. Хабенихта уже жарким хабаровским летом 1915 г., все военнопленные с «Магдебурга» были переведены на особый режим содержания, исключивший впредь подобные случаи.

В самом лагере режим был ужесточен, так как места для размещения пленных стало не хватать.

Военному министерству пришлась по душе идея отправки европейских военнопленных в самые далекие сибирско-дальневосточные таежные е*еня, славящиеся ещё со времён каторги.

Туда, куда сами подданные российской империи переезжали в основном лишь в погоне за огромным количестве свободной, но столь непривычной по климату земли.
Да ещё золото мыть – очень его здесь много. Точно не меньше, чем на Аляске, проданной через несколько лет после присоединения амурских и уссурийских земель к России.
Да за мощной раздачей царских денег.
Которые (для простонародья из нижних сословий) были выделяемы из казны ещё по столыпинским указам Переселенческим управлением в таких крупных суммах на душу мужского пола, о которых на западе страны крестьяне могли только во сне мечтать.
Одним словом, туда-откуда обратно просто так хрен в те времена выберешься.

В 1915-1916 годах поток военнопленных в Сибирь и на Дальний Восток вырос (особенно после знаменитого «Брусиловского прорыва» и взятия Перемышля) до таких размеров, что, например,небольшие поселки в Приморье приняли количество пленных, в несколько тысяч раз превосходящее число самих жителей этих поселков. А самый большой лагерь под Иркутском насчитывал около 130 000 пленных солдат армии противника.
Хабаровск не остался в стороне принял ещё порядка 6000 человек разных европейских национальностей, одетых в форму немецкой и австро-венгерской армий.
Пришлось размещать их уже в самом городе, в казармах, наполовину занятых ратниками ополчения – так тогда называли призванных на военную службу из запаса перед отправкой в действующую армию. Мест категорически не хватало, по этому лагерю на Красной речке присвоили статус «стргогорежимного».

(казармы лагеря военнопленных в Хабаровске,1918 г).

Новости о взятии Циндао, куда мечтали слинять к своим пленные немцы из экипажа крейсера, японцами (уже союзниками России в Первой мировой) стали известны команде, сидящей в лагере. Бежать по факту больше было некуда.

Когда первый раз попытавшегося сбежать бежавшего командира «Магдебурга» вернули в лагерь, режим содержания команды, естественно, был ужесточен. Представители миссии Красного Креста, навещающие военнопленных, сообщают об этом по своим каналам, информация попадает в газеты Германии и Австро-Венгрии.

Ставшая в одночасье знаменитая Красная Речка не сходит со страниц зарубежной прессы, о ней пишут в Испании, Дании, Штатах (они еще в это время не воюют с Германией). Все озабочены положением пленённой команды крейсера.
Немцы принимают ответные меры, они сгоняют пленных русских моряков во Франкфурт-на-Одере и создают для них условия карцера. Наши моряки пытаются протестовать, передают испанскому послу в Берлине, посетившему российских военнопленных, письмо о невыносимых условиях своей жизни, созданных Германией, из-за которых среди матросов дело доходит даже до самоубийств.

По заявлению германского командования, условия жизни русских моряков в плену не будут изменены до тех пор, пока не изменятся условия содержания «магдебургцев» в казармах чертовски далекой Красной Речки.

Что делают русские власти? Они в прессу заявляют о том, что дадут прочитать газеты, в которых расписано, какие ужасные условия на Красной Речке, морякам с «Магдебурга». И потом то, о чем написали эти газеты, организуют легче легкого в действительности. Хабаровск – город издревле принимающий этапы заключенных, специалистов по обслуживанию армейские могли занять на время у тюремщиков. Тем более, что условия, которые немцы создали для наших моряков, несопоставимы с теми, в которых содержатся «магдебургцы», но шум на весь мир из-за этого никто не поднимает. Буквально в считанные дни нашим морякам создают нормальные условия. Инцидент был исчерпан.

В 1917 году пленных моряков всё же перевели в огромный лагерь под Иркутском.

(ворота лагеря,Иркутск,1919 год)
Поводы, в общем, были. Тут и различного рода подпольщики, в 1916 году активизировавшиеся в Хабаровске в попытках организации побегов военнопленным.
И всё то же наличие близкой границы с Китаем, в котором были замечены, между прочим, немецкие шпионы..
После февральской революции Хабенихт бежал еще раз, из Иркутска, на этот раз успешно. Не удивительно, ведь рухнула система.
Солдаты охраны сновали по митингам, братались с пленными и потихоньку разъезжались по домам, где вроде бы, как поговаривали знамо толковые люди - обещали делить столь желанную помещичью землю.
Капитан взял мешок сухарей, пришел на вокзал и сел в поезд на запад, в сторону фронта и дома. Как неуловимый Джо он был никому не нужен. Пересек за месяц всю Россию и уже в конце марта рапортовал своему начальству, что прибыл и готов приступить к службе.

Освобождение бывших военнопленных начали уже в 1918 году. Причем если большевики всем просто сказали : «Все свободны», то сменившие власть чуть позже в том же году казачьи атаманы и экспедиционные силы союзников попытались снова собрать всех в лагеря наладить депортацию домой.

В числе первых счастливчиков, покинувших в 1918 году гостеприимный лагерь на Красной речке был и Тивадар Сорос, тогда ещё юный австриец, отец (ставшего всемирно известным) Джорджа.
Правда, сразу в сторону моря его не потянуло, а вот открыть платный клуб по изучению языка Эсперанто в Иркутске он, однако, успел)).

А последние пленные, желавшие отбыть на родину, садились в Хабаровске на поезд до порта Владивостока уже в 1920 году, после заключения Версальского мирного договора, что бы там, погрузившись на корабли, отправиться в долгий путь через океаны домой.

(погрузка на судно, Владивосток, весна 1920 г)
Ведь по всей бывшей Российской империи уже полыхала своя, гражданская, война.
И часть бывших европейских военнопленных, выбрав свою сторону, остались здесь, вступив в ряды Красной гвардии.
Но это уже другая история...
(фото – архив автора и выкадровка из кинохроники AEF Siberia)