Авральный день - 20 (Неверная жена распутного Капитана)
20
Мало кто отдает себе отчет, что скорость света - это почти точно 1 миллиард километров в час. Даже каноническую цифру 300 тысяч км/с не каждый помнит со школы.
Однако чтобы убедиться, достаточно умножить 299792,5 на 3600 и получить 1079 миллионов км/ч.
Правда, на скорости света разумный звездолет летать не может. Он должен проскочить ее в полете, чтобы избежать парадоксов на переходе из стабильного пространства в субпространственные или гиперпространственные сферы.
Помогает в этом прорыватель пространственных барьеров - один из обязательных элементов сверхсветового корабля, тесно связанный с генератором корабельного поля.
Максимальная досветовая скорость звездолета - “c - c/π”. 736 миллионов км/ч.
А минимальная сверхсветовая - “c + c/π” или 1 миллиард 422 миллиона км/ч.
— И не надо говорить, что для управления звездолетом не нужна математика, - любил повторять по этому поводу Капитан Феликс.
Тут важно еще и то, что на каботажных расстояниях в пределах одной планетной системы пользоваться километрами удобнее, чем световыми годами или парсеками. Триллион километров кажется умопомрачительной цифрой - но это всего 10 часов полета на максимальной для точечных ускорителей «Беглого» скорости в 100 световых.
Капитан, впрочем, задал все 12 часов. Его что-то стали смущать максимальные скорости. Курсовая ошибка, например, зашкаливала даже на 7-кратном ускорении.
У точечных ускорителей курсовой ошибки нет. Если правильно нацелить корабль и измерить расстояние - то можно быть уверенным, что придешь в нужную точку.
А желтый карлик с триллиона километров сияет ярче всех звезд на небе. Правда, сам он все еще похож на звезду, а обитаемую планету на третьей орбите без увеличения вообще не видно.
Но она есть.
Ранним утром 14 числа второго месяца по корабельному календарю Капитан Феликс двинул свой звездолет в сторону этой планеты. И, чтобы успокоить нервы и не ждать в напряжении великого момента, занялся рутинным делом.
За прошедший месяц экипаж не очень активно пополнялся женщинами. Всего восемь, включая Василису и Оружейницу, а также двух девиц для Музыканта. Одна была его верной соратницей еще по уличному и ресторанному пению, а потом по нескольким группам, а другая - начинающей, неизвестной, но подающей надежды певицей.
Вообще на этой стадии Капитан старался подбирать девушек полезных. Например, Клава стала хорошим подспорьем Хакеру, освободив его от многих рутинных забот.
Звали ее вовсе не Клавдия, и прозвище свое она получила от сокращенного названия клавиатуры. Печатала она феноменально быстро, но не в этом была главное достоинство.
Она умела программировать и знала толк в веб-дизайне.
Аппетит растет во время еды, и у компьютерных пользователей из экипажа он тоже рос. Все во главе с Капитанам уже не готовы были довольствоваться недоделанными программными продуктами, которые Хакер выдавал поначалу.
И хотя он уже меньше работал на Музыканта, ему не так-то просо было справляться с растущим потоком капитанских поручений и просьб со всех сторон.
Немало времени отнимали у Хакера и его личные затеи на тему взлома нейросети. Капитан давно узнал об этом от Брейна и не скрывал, что знает. Наоборот, использовал прегрешения Хакера для тихого шантажа.
— Будешь игнорировать поручения, бросать их на полпути или выполнять работу левой пяткой - лишу сладкого. Ограничу доступ к функциям нейросети и отрежу приоритетный выход на Брейн.
А Клава без возражений доделывала работу Хакера и охотно бралась за новую, а кое-что интересное придумывала сама.
Но так или иначе, а заданная когда-то Капитаном пропорция: «Женщин должно быть как минимум вдвое больше, чем мужчин», - за этот месяц сбилась. И за четыре дня преодоления курсовой ошибки тоже не была исправлена. В эти дни продолжали рихтовать автомат, изобретали удочки и сетки для морской рыбалки и занимались одеждой для высадки.
— Самое безопасное - высаживаться в гелевых скафандрах, - намекал Капитан.
Эти одноразовые скафандры формировались прямо на теле человека в специальных камерах, установленных в шлюзах.
Камеры, по сути, были субсинтензорами с одной функцией - облачать человека в скафандр. Можно прямо на голое тело или поверх одежды. Есть запасы воздуха, энергии, воды и корабельного сока. Их можно продлить, если дополнительно поставить синт с зернышком метаплазмы.
Более сложные скафандры требовалось изобретать. А гелевые делались по единому стандарту и даже имели встроенные инструменты - правда, самые простые, но среди них, к примеру, нож.
Ножи для охоты тоже следовало моделировать, а тут какой-никакой режущий инструмент уже был.
Были у гелевых скафандров и недостатки. Например, скафандр нельзя было снять. Только слить - целиком или по секциям: до шеи, до пояса, до колен, а также до локтей.
Многие гадали, зачем это нужно - но в ходе высадки очень пригодилось. Надоело ходить закупоренным - слил скаф до пояса, а оставшиеся штаны продолжают защищать
Очень жалел Капитан, что до сих пор много времени тратил на ерунду, а к высадке на планету всерьез не готовился. Хоть он и верил Брейну, но эта планета казалась ему какой-то туманной фантастикой.
И вот теперь часть экипажа взбрыкнула. Мол, на высадку готовы рискнуть, но скафандры там или не скафандры, а полевая одежда тоже нужна.
Этакий психологический затык. Универсальные гермоскафы по умолчанию - почти прозрачные. Затуманенные и серебристые предназначены больше для открытого космоса и особо агрессивных сред.
Возбудил эту волну Художник. Причем он-то говорил, как это будет интересно, свежо и даже величественно - нагие прекрасные женщины в прозрачных скафандрах на чужой планете. Посланцы Земли в самом лучшем своем облике. Пусть иномиряне завидуют!
Но эффект получился обратный. Если бы он только картины писал да статуи ваял - а он собирался запечатлеть это все на видео и фото. И членам команды захотелось выглядеть настоящими первопроходцами, а не героями эротической фантастики.
У Портнихи полевая одежда получалась плохо, хотя Художник помог разрисовать ткань в камуфляж. И еще одну женщину Капитан добавил. Швею, которая на Земле как раз занималась фабричным пошивом военной и околовоенной униформы.
Но пропорция от этого не восстановилась. И когда выдалось еще двенадцать часов сверхсвета, Капитан решил, что самое время этим заняться. У него было зарезервировано несколько матриц - частью красивые и доступные девушки, которых искать было легко, а частью интересные и полезные из незавершенного поиска.
Двух девиц из первой категории он окончательно выбрал по изображениям, запустил инкарнацию и даже встречать их не пошел - послал ту пару девушек, которые жили в апартаментах помощников Капитана.
Феликс приучал их к мысли, что такие апартаменты надо отрабатывать и периодически давал им подобные необременительные поручения.
Третью же он выбирал еще несколько часов. И остановился на морячке Инге, влюбленной в корабли. Раз нет моряка, то пусть будет энтузиастка морских просторов. Нем более, что она много чего знает и умеет, несмотря на юность.
После школы Инга пролетела мимо мореходки по гендерному признаку. То есть прямо ей не сказали, что девушки на флоте не нужны, а женщина на корабле - к несчастью, но очень прозрачно дали понять.
На следующий год она метила в кораблестроителей, но со своим умением глотать книги и тексты в интернете, уже знала о военных кораблях и гражданских судах больше, чем средний студент этого вуза.
И это при том, что массу времени Инга проводила на воде - в море и на пресных водоемах. Она ходила под парусами на яхтах разных классов, причем швертботы водила еще ребенком. Она гоняла на моторках, катерах и гидроциклах. Ей покорялась любая гребная лодка - от байдарки до многовесельной шлюпки.
Ее хорошо знали в Калининградском морском и рыболовном порту. Шкиперы буксиров доверяли ей штурвал - причем не только в родном Калининграде, но и на Неве, и на Волге после нескольких дней знакомства.
Она выглядела очень юной, но могла обаять едва ли не любого. В чем Капитан убедился сразу, едва Инга очнулась на круглом столе биосинтензора.
Она поняла его объяснения с полуслова, а слово «корабль» заставило ее сделать стойку.
— Можно посмотреть? - спросила она, а уточнение, что именно девушка хочет увидеть, было излишне - конечно, всё и сразу. Но в первую голову - разумеется, шлюп, судно всех стихий.
Инга удивлялась:
— Как это можно совместить? Одна система в космосе, в воздухе, на воде и под водой.
Единственное, что мог ответить Капитан:
— Корабельные технологии неподвластны человеческому разуму.
— Это мы еще посмотрим, - заявила Инга, и Капитан повел ее на шлюп, где и сам был до сих пор от силы пару раз.
Она гордо шествовала в одном парео, которое с некоторых пор выдавалось каждой девушке по прибытии, и ничуть не стеснялась. Еще на Земле она любила загорать и плавать вовсе без ничего.
Ей только-только исполнилось 18, но выглядела моложе, и уже давно носила прозвище Юнга, доставшееся ей от ветеранов порта, которые любили ее, как собственную внучку. А родителей у нее не было - оба погибли в море в разное время в результате каких-то парусных авантюр.
Гибель отца она видела сама.
Но это не мешало ей быть всегда жизнерадостной и готовой на собственные авантюры.
Часа два в двухместной носовой кабине шлюпа Капитан показывал Юнге чертежи и изображения , висящего под кормовой частью корабля ниже шлюзов и пассажирских отсеков между двумя длинными сигарами дополнительного технического яруса с грузовыми трюмами, обширными пустыми помещениями, приборными секциями и научными лабораториями.
Залезли, естественно, и в Циклопедию, где было уже немало статей о корабле с иллюстрациями от Брейна, чертежами общего плана и живыми фотокадрами, что были засняты улетающими зондами.
Тут Капитан и сказал, что есть место, откуда можно увидеть весь корабль в наилучшем ракурсе - и Юнга с горящими глазами устремилась за ним к лифтам, которые могли напрямую поднять их от нижней точки корабля до верхней.
За полчаса до выхода в досвет с верхотуры на мостик поступило сообщение, что в этот знаменательный момент Капитана в рубке не будет.
— Выводим корабль на низкую планетарную орбиту и пускаем по спирали, чтобы сканировал поверхность, собирал данные для карт и сведения о метеоусловиях. Все маневры беру на себя, управлять буду с верхотуры.
Партнерский командно-контрольный центр позволял это делать не хуже рубки, да и маневры на самом деле будут осуществлять нейросеть и Брейн.
Уже в досвете Капитан запустил порядка 50 управляемых планетарных зондов - благо, их в арсенале корабля было много. Они не могли самостоятельно летать в сверхсвете, а с кораблем контактировали по волновой связи.
В самостоятельном режиме зонды выполняли заложенную в них программу, но в любой момент управление ими можно было перехватить с корабля.
Капитан объявил, что по одному зонду приписывается каждому члену экипажа. И поручил Хакеру срочно сделать программу, которая позволит ими управлять, снимая и передавая на корабль в виде общедоступных записей то, что интересно владельцу зонда.
А до готовности программы можно использовать штатные инструменты нейросети - примитивные, неудобные, но тоже позволяющие что-то заснять.
— Высадка откладывается до готовности самого необходимого снаряжения. Вернее - до особого распоряжения.
Судя по всему, круг тем для разговоров между Капитаном и Юнгой на верхотуре был весьма широк. Ибо после выхода на орбиту планеты Феликс стал транслировать по кораблю все новые идеи.
Сначала Капитан сообщил, что корабль скорее всего впредь будет называться «Алькор».
Имя «Беглый» он с самого начала считал временным. И пришел к идее, что для выбора постоянного названия лучше всего подойдут звезды земного неба, у которых есть имена собственные.
Для чужой вселенной эти звезды - чистая абстракция, но это красивый символ.
Правда, Алькор - звездочка едва видимая, «всадник» в созвездии Большой Медведицы рядом со «скакуном» Мицаром. Если ты можешь увидеть Алькор и отделить его от Мицара - значит, у тебя отличное зрение.
А следом прошло объявление, что настало время устранить разнобой с корабельным календарем. Январь, февраль и далее до декабря в сознании явно увязаны с временами года. А «второй месяц» - не звучит.
Поэтому за основу решено взять зодиакальный круг. Первый месяц - Овен, второй - Телец. Для благозвучия названия трех знаков можно заменять: Рак - на Краб, Скорпион - на Змееносец, Рыбы - на Ихтиос. Про два первых Юнга сказала, что они вызывают недобрые ассоциации, а даты вроде «третье Рыб» звучат как-то не очень.
Капитан и Юнга остались на верхотуре на ночь, и в рубке пришли к выводу:
— Охмурила девчонка нашего Капитана.
И казалось, что так оно и есть. Юнга сидела в правом кресле носовой кабины шлюпа, когда Капитан вел шлюп на посадку в океан Первой планеты.
Она была рядом с Капитаном на пандусе шлюза, когда в этом океане поймали первых тунцов - тунцов - еще не на спиннинг за отсутствием подходящего, а корабельными средствами.
Были на шлюпе такие ловушки с приборами контроля поведения. Эти приборы могли эффективно отпугивать животных, а могли приманивать их - и рыбы сами заплывали в контейнер, а выплыть уже не могли.
Биолог сообщил, что эти рыбы с длинными грудными плавниками похожи на земного альбакора.
Капитану показалось, что «альбакор» по латыни означает «белое сердце». Или «чистое сердце».
— Грамматически неверно, - огорчил его Биолог. - Слово «cor» среднего рода.
— А звучит красиво, - сказала Юнга. - Звучнее, чем Алькор.
И Капитан назвал корабль «Альбакором», сделав его символом белое сердце.
Юнга в первый же день на планете вышла загорать на открытую палубу в чем мать родила. Вместе с Капитаном в плавках. А потом еще полезла купаться в таком виде в океане при хорошем волнении.
Этим они превратили все затеи со скафандрами в профанацию. После высадки на сушу даже самые осторожные уже в ближайшие дни свои скафандры слили.
Первая планета оказалась вполне гостеприимной.
А на второй планете - Штормовой - при переходе сквозь ураган, Юнга с Капитаном вылезала на открытую палубу под ураганный ветер. Правда, на этот раз уже сама в скафандре, и снести их не могло благодаря гравитационной защите.
На Завре она в одном боте с Капитаном разоблачала мифы «Парка Юрского Периода» о неуязвимости динозавров в сравнении с млекопитающими аналогичных размеров.
Она без большого труда положила из автомата ящера габаритами поменьше тираннозавра, но значительно крупнее велоцирапора.
Юнгу видели с Капитаном чаще, чем любую другую женщину. Но это не мешало Капитану заниматься любовью с другими женщинами и стремиться к полному охвату всех.
И Юнга не скрывала своих связей с другими мужчинами, первым из которых был, кажется, Ингерсол.
Уже на четвертой планете Эрудит заметил:
— Из неверной жены и неудержимого распутника часто получаются самые крепкие пары. У них нет друг от друга секретов, между ними нет ревности, и они всегда возвращаются друг к другу.
Ночь перед прибытием шлюпа к Арбузному лиману Юнга опять провела ночь с Капитаном.
А когда шлюп появился в Соленом заливе, на первом боте к берегу вышел Ингерсол. И вскоре уже было видно, как он, стоя на носу, разглядывает в бинокуляр Хельгу, стоящую на песке пляжа в обнимку с Музыкантом.
Юнга оседлала мотолет и полетела Ингерсолу навстречу.