Философский анализ статьи Рихарда Вагнера «Искусство и революция». Часть 2
Автор @st1ng
Рихард Вагнер родился 22 мая 1813 г. в Лейпциге в семье полицейского чиновника. Семья Вагнера, его брат и сестры — все были страстными любителями театра. Отчим — Л. Гейер, сам актер, художник и драматург, — поощрял театральные интересы мальчика. Детство композитора проходит в Дрездене, где обосновалась его семья, а в Лейпциг он вернулся только в 1828 г., чтобы продолжать учебу в гимназии и затем в университете. Именно здесь Вагнер начинает серьезно заниматься теорией музыки.
До 1842 года жизнь Вагнера крайне неустроенна. Он посещает Вену, Прагу, Вюрцбург и Магдебург, где дирижирует в оперном театре и встречает актрису Минну Планер, ставшую в 1836 году его женой. Затем Вагнер возвращается в Дрезден, где со временем занимает пост придворного капельмейстера Дрезденского театра. В мае 1849 г. Вагнер принял участие в революционном восстании. Он приветствовал революцию, но она вскоре была подавлена. Композитор был вынужден бежать из города и отправиться в изгнание.
Одержимость средневековыми сюжетами, столь любимыми у романтических поэтов (а Вагнер проявлял себя как незаурядный поэт и либреттист собственных опер), ничуть не мешает романтическому, по сути, увлечению Вагнера революцией. Эстетика Вагнера и есть эстетика революционного пафоса, который он сохранил на всю жизнь и который выразил в 1849 г. в своей статье «Искусство и революция». Идеалом Вагнера, несмотря ни на какие жизненные коллизии, всегда оставалось «свободное объединенное человечество», неподвластное, по словам композитора, «индустрии и капиталу», разрушающим искусство. Это новое человечество, по мнению Вагнера, должно быть наделено «социальным разумом», овладевшим природой и ее плодами для всеобщего блага. Вагнер мечтает о «будущих великих социальных революциях», путь к которым указывает преобразующая роль искусства. Он уповает на человеческую природу, из глубин которой в необъятные просторы «чистой человечности» вырастает новое художественное сознание. Он возлагает надежды на силу «божественного человеческого разума» и вместе с тем на веру в Христа, пострадавшего за людей, и Аполлона, давшего им радость.
Подлинная революционность Вагнера в музыке наряду с этими противоречивыми, но устойчивыми мечтаниями, а также его глубокий антагонизм с буржуазной действительностью привели к борьбе вокруг творчества великого композитора, не утихавшей более ста лет (оценка русскими и советскими исследователями социально-политических позиций Вагнера и их художественное отражение в его творчестве подробно рассмотрены в работе: Лосев А. Ф. Проблема Рихарда Вагнера в прошлом и настоящем // «Вопросы эстетики» № 8. М., 1968. СС. 67 – 196.)4.
Характерной особенностью творчества Рихарда Вагнера, его музыки является непрекращающаяся внутренняя борьба. Это борьба, в первую очередь, идейная, стала знаковой для немецкого общественного сознания не только второй половины XIX века, но и в межвоенный период. Борьба (за объединение страны в эпоху Бисмарка, национальное возрождение после Первой мировой войны, мировое господство во времена Третьего рейха) определяла развитие немецкой политической, социально-экономической и духовной жизни.
Вагнер считает искусство воплощением высшей свободы, «несовместимой ни с какой властью, ни с каким авторитетом»5. Примером тому служат, по мнению философа, достижения греков и римлян в искусстве. Достижения греков во многом обусловлены их «миролюбием». Римляне же, заимствовав важнейшие элементы и черты греческой культуры, тем не менее, не восприняли всей ее красоты и глубокого смысла. Их привлекают гладиаторы и рабы, сила и ловкость, но не нравственное начало. «Эти завоеватели мира находили развлечение лишь в самой грубой позитивной реальности и могли насытить свое воображение лишь самым низменным образом. Они предоставляли философам, боязливо избегавшим общественной жизни, предаваться в уединении абстракции, сами же находили высшее удовольствие в самом конкретном убийстве и в созерцании человеческих страданий в их абсолютной физической реальности»6.
Отношение Вагнера к христианству в высшей степени революционно. По его мнению, европейское христианство стало олицетворением бесчестия и пошлости, ибо оно «оправдывает бесчестное, бесполезное и жалкое существование человека на земле»1. Церковная догматика не позволяла видеть мир таким, каков он есть, требуя беспрекословного следования канонам, в том числе и в искусстве. Опираясь на суеверие и безграмотность народа, используя в своих собственных интересах силу государственного принуждения, христианская церковь завоевала господствующее положения в средневековом обществе, превратившись, по сути, в важнейшей элемент феодальной эксплуатации и духовного насилия над личностью.
Продолжение следует
Библиография здесь