ПРОЗА. Побочный Эффект. Глава 3. Гобелен
Побочный эффект. Глава 1, Побочный эффект. Глава 2.
– Кто она? – Бернард спросил старого Карвера.
Прошло всего три дня с тех пор, как он вернулся домой из престижного университета, где провёл четыре года. Он приехал на неделю раньше срока, хотя и сам не понимал, почему.
– Новая горничная, сэр.
Карвер много лет служил в особняке Монтескьё, с того времени, когда Август, отец Бернарда, был совсем молодым.
– Какая красивая! – пробормотал Бернард. – Какие глаза, какая кожа! Как её зовут?
– Эбигейл, сэр.
– Эбигейл, – Бернард мечтательно повторил. – Прекрасное имя…
Он встретил её, когда она проходила мимо библиотеки с корзиной одежды.
– Подожди, красавица! - остановил её Бернард.
– Да, ваша светлость, - Эбигейл подняла глаза от корзины.
– Когда ты начала здесь работать?
– Неделю назад, ваша светлость. Я вас тоже раньше здесь не видела.
– Я только что приехал из Пуатье. Университет там окончил.
– Но мы ожидали вас на следующей неделе, ваша светлость.
– Это правда. Не знаю, что меня толкнуло приехать раньше?
– Наверное, соскучились по родине, ваша светлость?
– Пожалуйста, не называй меня «Ваша Светлость», это держит нас на таком расстоянии. Меня зовут Бернард. А тебя? Подожди. Дай угадаю, – Бернард нахмурился, словно концентрируясь. – Тебя зовут… тебя зовут Эбигейл… – сказал он театральным голосом.
Бернард думал, что Эбигейл удивится. Но вместо этого она посмотрела на него с интересом, грустью и какой-то усталостью.
– Скажите, я вам действительно нравлюсь?
– Действительно нравишься? Да я без ума от тебя, детка!
Эбигейл продолжала внимательно глядеть в глаза молодого барона и, к его радости, перешла на «ты».
– Ты красивый.
Бернард счастливо улыбнулся.
– Я тебе нравлюсь?
Вместо ответа Эбигейл закусила губку, и слеза выкатилась из её левого глаза. Бернард очень удивился, и это его растрогало.
– А почему слёзки? – Бернард легонько дотронулся до её щеки и вытер слезу. – Кто обидел мою девочку? – он уже считал её своей. – Скажи мне – и я накажу его или её.
Вместо ответа Эбигейл улыбнулась и шмыгнула носом.
– Ты кажешься добрым, – она опять смотрела на него тем же долгим и оценивающим взглядом.
– Спасибо, моя сладость! Скажи, почему ты грустна? Что тебя печалит? Я вижу, тебя кто-то обидел. Скажи, кто?
Вместо ответа Эбигейл прижала палец к его губам:
– Сегодня четверг.
– Четверг? – Бернард посмотрел на неё недоумевающе. – Тебя что, расстраивают четверги? Это такое народное поверье?
Он приподнял её лицо так, что их глаза были почти на одном уровне и, увидев вздутые губы девушки столь близко, не смог удержаться – и нежно поцеловал их.
Эбигейл не ответила на поцелуй, но продолжала смотреть на Бернарда серьезно и оценивающе. Вдруг она кивнула, как будто что-то для себя решила...
– Пойдём.
– Куда, моя сладость? – решительность девушки удивила его.
– К тебе.
– Сейчас мне нужно кое-что закончить в библиотеке. Отец просил. Но завтра...
Лицо Эбигейл побледнело.
– Завтра? Завтра уже не будет никакого завтра. Сейчас, – её голос был одновременно решительным и грустным.
Бернарду это показалось странным, но что-то толкнуло его на решимость.
– Пойдём! – он схватил девушку за руку.
Она покрыла его руку своей.
– Скажи, ты будешь нежным?
Сердце у Бернарда радостно забилось.
– Ну конечно, моя красавица!
И он поцеловал её снова, как можно нежнее. На этот раз она ответила. Бернард увлек Эбигейл в библиотеку.
Там, в тусклом свете единственной свечи, они долго целовались. Тёмные стеллажи книг вдоль стен библиотеки, от пола до высокого потолка, стояли как гигантские стражи их зарождавшегося чувства. Сквозь окна второго этажа было видно чёрное небо, усыпанное звёздами. Часы в деревенской церкви пробили десять. Их поцелуи становились всё более страстными, а тела всё сильнее наполнялись желанием.
В библиотеке был твёрдый паркетный пол. Бернард быстро огляделся и заметил большой квадратный кусок материала на стене. Он сорвал его, расстелил на полу поверх белья, которое вывалил из корзины – и бережно опустил Эбигейл на ложе. Осторожно лаская друг друга, они разделись – и занялись любовью.
Человеческий акт любви довольно однообразен. Микеланджело даже назвал его «отвратительным». По его словам, Бог посылает временное безумие людям во время акта, чтобы они могли не заметить этого безобразия.
Не пренебрегая мнением великого скульптора, всё же скажем, что Бернард и Эбигейл, оба в расцвете юности, в темноте библиотеки выглядели прекрасно.
Оба были неопытны и немного неуклюжи, производили много любовного шума. Из-под двери библиотеки просочились их страстные выкрики и стоны удовольствия, несколько слуг подошли к двери на цыпочках, ухмыляясь и тихо хихикая. Один побежал сообщить о происходящем сэру Августу.
Когда молодые люди лежали на полу в объятиях, ещё полные нежности, дверь библиотеки внезапно распахнулась – и старый барон вошёл быстро, хоть и сильно хромая, большего не позволяла больная нога.
Вскочив, Эбигейл вскрикнула, схватила своё платье и прикрыла наготу. Бернард, застигнутый врасплох, не мог сказать ни слова.
– Ты! – крикнул старый барон Эбигейл и указал зажатым в руке подсвечником с четырьмя горящими свечами на дверь. – Убирайся!
Прикрывшись как можно лучше, Эбигейл быстро выбежала из библиотеки под насмешливые реплики слуг.
– Теперь все убирайтесь! –сердито фыркнул старый барон.
Когда он захлопнул дверь, слуги ушли, толпясь, обсуждая увиденное и хихикая.
– Молодой человек! – Август Монтескьё сказал холодно, но напористо. – Одевайтесь и марш в свою комнату!
Пока Бернард одевался, далеко не так быстро и ловко, как бы ему хотелось, старый барон приблизился к тому месту, где лежали молодые влюбленные. Обеспокоенный, он опустил свечи ниже и осмотрел ткань, распростёртую на полу. Выражение его лица сделалось гневным.
– Вы… Вы позор этой семьи! – рявкнул он с отвращением, указывая на пол.
– Прости, папа, – сказал Бернард дрожащим голосом. – Но разве ты не был молодым и страстным?
– Что? – рявкнул Август, его лицо становилось всё краснее. – Вы думаете, я злюсь на вас, потому что вы спали с прислугой?
Озадаченный Бернард смог только открыть рот.
– Известно ли вам, что вы использовали для своего грязного блуда?
Бернард, который ещё не полностью овладел своим голосом, запнулся:
– Коврик, отец.
– Коврик? Коврик?! – вскричал разъярённый Август. – Это гобелен ручной работы XV века из Бове! Раньше он висел в Версале во времена правления Генриха Наваррского! Я заплатил за него тысячу пистолей на аукционе! Прочь с глаз моих, потаскун!
– Извини, отец, – пробормотал Бернард. – Что такое «гобелен»?
– Вы не знаете, сэр?! Ведь это французское слово! – Август покачал головой, словно не веря происходящему. – Чему они только учили тебя в этом проклятом Пуатье?
Бернард молчал, понурив голову.
– Убирайтесь отсюда! – старый барон с отвращением сплюнул и отвернулся. – И ради Христа, сэр, примите ванну и побрызгайте на себя духи, прежде чем спуститься к ужину! От вас несет деревней!
Он отвернул голову и в показном отвращении зажал ноздри.
После того, как Бернард ушёл, Август опустился на колени, чтобы осмотреть печальные, смятые останки его знаменитого гобелена «Китайский Император». Добрый Император и его прекрасные дамы, когда-то гордые и весёлые за солнечным столом, смотрели на него сквозь застывшую завесу высыхающих пятен, безмолвно оплакивая свой испорченный пикник, протестуя против того, что теперь они, вероятно, пахли как деревня.
– Боже мой, боже мой, – бормотал Август, лаская гобелен, слёзы текли по его испещрённым морщинами щекам. – О создатель, почему ты дал моему сыну член, но не мозги? Этот идиот не только испортил мой любимый гобелен, но и служанку! Теперь от неё никакого толку... Карвер, Карвер!
Старый слуга появился.
– Чем могу служить, ваша светлость?
– Вот что, Карвер. Отправь-ка ты эту Эбигейл домой – толку от неё все равно больше никакого нет. И скажи, чтобы мне прислали другую – покрасивей, помоложе и чтоб непременно девственницу.
– Разумеется, ваша светлость!
– Поспеши. Завтра пятница.
После работы Бэннон и Мейв сели рядом в своём любимом кафе.
После всех перипетий, связанных с Эбигейл, в голове у Бэннона был сумбур. Он несколько раз зажмуривал глаза и тряс головой.
– Что с тобой? – Мейв нежно дотронулась рукой до его щеки.
– Ничего, родная, – Бэннон взял руку жены в свою и поцеловал её ладошку.
В этот момент произошло нечто необычное. Мейв хихикнула. Такого игривого смешка Бэннон никогда от неё раньше не слышал. Она притянула его голову к себе, легонько укусила его мочку уха и шепнула:
– Поедем домой.
Сказать, что Мейв никогда раньше не было так хорошо – значит, не сказать ничего. Она была словно окутана тёплыми облаками и витала где-то в небесах. Наконец, открыв глаза, Мейв увидела обеспокоенные глаза мужа. На его лице был словно выгравирован вопрос «Ну как, сработало?» Вместо ответа Мейв обвила его шею руками и, притянув его голову к себе, долго целовала его в губы.
– Ты опять меня сейчас возбудишь, моё сердечко! Но я боюсь, чтобы тебе опять не было больно…
– Не бойся, родной! Я так счастлива! Мне было совершенно не больно и, думаю, вообще больше не будет больно никогда.
Продолжение следует ...
Автор: @mgaft1
Редактор и публикация: @ladyzarulem
10.04.2019
Мы на Steemit — https://steemit.com/@russiancommunity