«Музыка Голоса». Музыкальная история. Рассказ «Мечта» (часть 3-я)

Представляем вам рассказ @isk2503 — зарисовку-воспоминание из жизни музыкантов-«семидесятников».

Мечта

Часть 3-я

Танцы в парке Гафури начинались в семь вечера. За полчаса до начала Рома помог Абзы подключить аппаратуру, после чего стал настраивать гитару и микрофон. Азнабай и остальные участники «Сентября» подтянулись позже. Причём Азнабай сразу же предупредил музыкантов, что работать будут по сокращённой программе.

— Уразмет звонил и предупредил, что есть халтура, — сказал он так, чтобы слышали все.

Что такое «сокращённая программа» и кто такой Уразмет, Рома не знал. Но смысл слова «халтура» для него был знаком. Однажды мама Влада пригласила школьный ансамбль поиграть на закрытии сезона в пионерском лагере. Лагерь был при заводе «Гидравлика», где она работала освобождённым секретарём профкома. Тогда ребятам подарили электрический самовар и выплатили из кассы предприятия по пять рублей. Во времена, когда корпоративов не существовало, была халтура.

Рома не стал заморачиваться по поводу Уразмета, сокращённой программы и халтуры. Он сосредоточился на своём дебюте. Погода была хорошей. А это означало, что его шансы увидеть в этот вечер Аллу возрастали.

Выступление начали с песни «Синий иней». В репертуаре практически всех ВИА Советского Союза большинство «композиций отечественных авторов» были кавер-версиями популярных западных хитов. С переведёнными на русский язык, а иногда и с абсолютно новыми по содержанию текстами. То, что сейчас принято называть пиратством, в «эпоху исторического материализма» было вполне обычным, почти официально разрешённым явлением. Но оно возникло не из стремления музыкантов нарушить закон «авторского права», а из желания обойти злосчастную идеологическую «процентовку» Госконцерта.

Происходило это следующим образом. На мелодию какого-нибудь западного хита сами музыканты придумывали свой текст. Литературная составляющая при этом никого не интересовала — главное было попасть в такт. Та же песня «Синий иней» — один из таких примеров подгонки репертуара под госконцертовский стандарт. Мало кто знал, что в основу этого советского шлягера была положена композиция «One Way Ticket» Нейла Седаки. Никакой зимней тематики, но тоже про любовь. Даже не все музыканты были в курсе, что хит второй половины 60-х «У самого синего моря» был русским вариантом «Koi no Vacance» японского дуэта «Пинатс», «Я иду тебя искать» — вольным парафразом на тему «Ebony Eyes» Стиви Уандера, а «Добрый Карлсон» — «поэтической фантазией», навеянной песенкой «Yellow River» группы «Кристи».

В свою очередь, в репертуарной заявке в наглую (или «от балды») указывалось, будто бы авторами «перепетых» песен были известные советские эстрадные композиторы и поэты-песенники. Например, Вениамин Баснер и Михаил Матусовский. Или Марк Фрадкин и Лев Ошанин. И прокатывало! По крайней мере, в Уфе. А потом где-нибудь на Николиной Горе или в Переделкино, в доме члена Союза композиторов или Союза писателей СССР, убелённый сединами отечественный мэтр обнаруживал в своём почтовом ящике извещение о денежном переводе из Госконцерта на круглую сумму «авторских». За исполнение тех самых «его» произведений в «точках общественного питания и местах культурного отдыха». Заслуженные деятели искусства с чувством глубокого самоудовлетворения («Значит, до сих пор помнят, любят, знают!») пересчитывали купюры крупного номинала, наивно полагая, что это исключительно их песни помогали народу строить и жить. Как тридцать или сорок лет назад.

Молодые люди, приходившие на танцы, платили по пятьдесят копеек за входной билет. При этом первую песню они предпочитали пропускать, усаживаясь на скамейки вдоль забора, который окружал танцплощадку. Рома думал про себя, что, наверное, точно так же раньше в деревне молодёжь сидела на завалинке и грызла семечки, слушая баяниста и его частушки. «Генетическая память ягодиц», как Рома называл про себя эту любовь молодых людей к скамейкам на танцплощадке, всегда вызывала у него усмешку. Но он никогда раньше не наблюдал эту «память» со сцены. Его немного напрягало, что группа играла, он пел, но никто не танцевал. Ему очень не хотелось выдавать своё волнение алым пунцом на щеках.

Первыми, как правило, начинали «зажигать» молоденькие девчонки, которые приходили без кавалеров и потому не особо стеснялись. Так было и в этот раз. Постепенно площадка перед сценой стала заполняться танцующими, и Рома немного успокоился.

В это время на входе появилась компания молодых людей, которая, не обращая внимания на танцующих, направилась прямо к сцене. Это были местный «авторитет» Султан и человек десять сопровождавших его парней. С ними предпочитали не связываться. Потому что они были «местные». А это, в свою очередь, означало, что очень быстро их могло стать ещё больше. Рома не раз видел Султана на танцах и знал, что тот негласно «патронировал» музыкантов.

Азнабай помахал рукой Султану и подошёл к микрофону:

— А сейчас для нашего друга Султана исполняется песня «Angie» из репертуара группы Rolling Stones!

Султан в знак благодарности также помахал рукой.

«Блин, он что, с Жерехом в одном «санатории» отдыхал? — со злостью подумал про себя Рома. — И у них в свободное от трудотерапии время курсы английского языка были, а из репродукторов Севу Новгородцева вместо передачи «В рабочий полдень» гоняли?»

Злился Рома потому, что «Angie» он хотел приберечь для Аллы. А Султан никак не вязался с образом его первой любви.

После исполнения десяти песен музыкантам полагался небольшой перерыв. В это время танцующих должен был развлекать подключенный к усилителю магнитофон. Но танцевать под «неживую» музыку было не принято. Молодые люди заторопились к скамейкам, чтобы побыстрее занять свободные места. И Рома вновь подумал о «генетической памяти ягодиц».

Он спустился вместе с остальными музыкантами со сцены и увидел, что Азнабай подошёл к какому-то мужчине с папкой в руках.

— Уразмет, — кивнул в сторону незнакомца Абзы. — Сейчас сворачиваться будем.

— Это почему? — поинтересовался Рома.

— Халтурить поедем, — ответил Абзы и добавил: — Ты ж на Халтурина живёшь? Значит, тебе не привыкать!

От него же Рома узнал, что Уразмет — это Ильдар Шамильевич Уразметов. Он был ушлым торгашом, горожанином в первом поколении, который приехал из Толбазов «покорять» Уфу. Окончив пищевой техникум, Уразмет, благодаря взятке или чьей-то протекции, устроился работать экспедитором в Башпотребсоюз. Там новоявленный коммивояжёр не растерялся и сразу же уяснил, что бакалея, кондитерка и даже винно-водочная продукция не стоят того, чтобы отдавать работе всего себя. Поэтому он выбрал самое дефицитное направление — мясо и колбасные изделия, которые и развозил по сети фирменных магазинов Башпотребсоюза и точкам общепита.

Однако вскоре Уразмет понял, что распределение дефицитного товара позволяет завести деловые знакомства, которые просто глупо не использовать. Поэтому кроме своей основной работы Уразмет неофициально выполнял функции концертного администратора ВИА «Сентябрь». Во всех ресторанах, кафе и столовых Уфы он предлагал услуги «музыкального сопровождения» различных мероприятий — свадеб и юбилеев, выпускных вечеров и прочих торжественных случаев, которые случались в жизни горожан. В его распоряжении был тентованный «уазик» с водителем. Когда-то этого было вполне достаточно для того, чтобы выполнять работу продюсера или администратора любого творческого коллектива.

С дирекцией парка Уразмет имел хорошие отношения, потому что «подкармливал» её копчёной колбасой и деньгами. За это он всегда получал «добро» на просьбу о предоставлении «во временное пользование» вокально-инструментального ансамбля «Сентябрь» вместе с инструментами и аппаратурой.

Поскольку главной своей задачей работники сферы социального обслуживания считали не досуг граждан, а выполнение плана, единственным условием этого самого «добра» была продажа кассой парка ста билетов на танцы. Доходило до абсурда. Даже необходимость отмены танцев из-за плохой погоды не гарантировала Уразмету «временного пользования» музыкантами парка. В этом случае ему приходилось самому скупать нераспроданные билеты, поскольку доходность бизнес-проекта «ВИА Сентябрь» перекрывала затраты в пятьдесят рублей. Плановая экономика всегда уступала рыночной, когда необходимо было применять законы математики.

Ничего не объясняя публике, музыканты стали сворачивать шнуры и складывать инструменты. Раздался недовольный свист. Люди встали со скамеек. К сцене сразу же подошли Султан и его ребята.

— Чё свистите? — крикнул толпе поклонник творчества «роллингов». — Мафон играет? Играет! Вот и танцуйте! Чё ещё надо-то? А то ща Фиделя посадим на сцену и будете тут под баян кадриль гонять!

Аргумент возымел действие, и публика стала потихоньку танцевать. А куда ей было деваться? Деньги-то уже уплачены, музыка играла. Даже официально жаловаться было бесполезно. К тому же под магнитофон танцевать лучше, чем под баян.

Тем временем некоторые пришедшие потанцевать под живую музыку не испугались отнюдь не радужной перспективы музыкального сопровождения «от Фиделя» и продолжали выражать своё недовольство:

— Халтурщики! — ворчали они вслед проходившим к выходу музыкантам.

«Бедолаги! Эти люди даже не понимают, насколько они правы! Хорошо ещё, что Алла не пришла!» — подумал про себя Рома. Кто-то, словно обращаясь именно к нему, громко сказал:

— Играть сначала научитесь — потом приходите!

Как назло, именно в этот момент Рома столкнулся в дверях с Аллой и её подругами. Покраснев от стыда, он сделал вид, что не заметил её.

Продолжение читайте 2 августа

Редактор: @amidabudda

—

Новый клиент экосистемы блокчейн-платформы Голос для поэтов

Проголосовать за делегата stihi-io можно здесь