Канапе

Есть блюда любимые, есть симпатичные, есть такие, что бросает в дрожь. А иные вызывают недоумение, зачем? Что за тупиковая ветвь эволюции?
Канапе - признак фуршета. Никто в здравом уме не пригласит друзей на ужин и не примется потчевать их этими странными созданиями кулинарно-инженерного ума. Потому что дома сомнительные соображения практичности отступают перед стремлением сделать гостям приятно.
А что приятного в канапе? Другое дело, если пришли сотни дармоедов, которые без закуски напьются и будет нехорошо. Тогда вот он - дешевый и вроде бы приемлемый вариант.
Фуршет - как бы ни ловчили с канапе и прочими закусками - все равно история про напиться среди знакомых и незнакомых людей. Про веру в случай.
В состоянии стояния есть несколько неудобно, а для кого-то и неприлично. Так, откусил чего-нибудь, хрустнул и продолжаешь полусветскую беседу.
Не напиться на фуршете, как съездить на юг и не отдохнуть: всякое бывает, но зачем, спрашивается, ездила?
Сейчас фуршетов стало меньше. Гость все время сесть норовит. И салат привычней вилкой или ложкой. Звездная декада фуршетов - русские 90-е. Время, которое все называют по-разному, а я - юностью.
1999-й. На премьеру “Евгения Онегина” (как пошутил кузен Рейфа Файнса, Eugene One gin) притащились исполнители главных ролей Файнс - Онегин и Лив Тайлер - Татьяна. Это было еще до Поттерианы и Файнса любили за “Список Шиндлера” и “Английского пациента”. А Тайлер за “Ускользающую красоту” и клип Crazy рок-группы Aerosmith.
Прием устроили в Аничковом дворце. Туда, как и на премьеру в “Авроре”, я попал через перевод - помогал телевизионщикам на интервью с Файнсом. Милейший парень, британский интеллектуал, Чехова играл. Звезда. Но его успехи меркли перед юной плотью коллеги по фильму.
Все тянулись к дочке губастого рок-горлопана. Каждый хотел что-то такое ей сказать заветное. Каждый, вероятно, представлял себе, что вокруг никого нет, остались они с Лив Тайлер вдвоем на необитаемом острове после глобальной катастрофы и надо как-то возродить человечество. А пока давайте познакомимся. Василий.
Выстроилась очередь.
Очередь из независимых состоявшихся мужчин. Каждый из которых с насмешкой наблюдал за соперниками, а потом сам же растекался по полу, оказавшись рядом с красивой двадцатидвухлетней.
Подвалил на костылях Виктор Кривулин. Поэт. Классик. Дал кому-то подержать костыли и принялся втирать Лив что-то гривуазное.
Я вышел в другой зал. Мне-то что. Я единственный догадался купить цветы на премьеру и, решительно отодвинув массивного охранника, шагнул с букетом алых роз на ковровую дорожку, по которой Лив шествовала в кинотеатр.
Я свой мужской долг выполнил.
Да и глупо стремиться к разговору с неблизким тебе человеком. Она тебе интересна, а ты ей? Ты сам что-нибудь такое сделай в жизни, чтобы эта, условно, Лив Тайлер письма тебе писала. Тогда да.
Я пошел по залам и встретил высокую длинноногую девушку в бандане.
- Дуня! - радостно, даже, пожалуй, чересчур радостно выкрикнул я.
Мы с Дуней Смирновой были мало знакомы, так, один раз пил у них чай, но все-таки - нечужой человек, можно поболтать.
Длинноногая окинула меня быстрым взглядом и отвернулась.
- Дуня! - я подошел с другой стороны.
Длинноногая развернулась и ускакала из зала.
Странные существа.
Я побродил еще немного по Аничкову дворцу. Выпил чего было.
Вдруг снова встретил девушку в бандане.
- Дуня, это я Сергей! Вы меня не узнали??
- Да-да, - пробормотала она, - очень приятно.
И снова куда-то умчалась.
Еще до конца вечера я выяснил, что это была Ульяна Лопаткина.