Дивный новый мир для суверенных фондов 2

Представляем перевод очень большой и потрясающе интересной статьи из издания Institutional Investor о малоизвестном пока, но очень важном для современной экономики явлении — выходе суверенных фондов на рынок инвестирования в высокотехнологичные компании.

Государственные инвестфонды с сотнями миллиардов долларов под управлением до недавнего времени вкладывали деньги только в надёжные облигации и акции крупных компаний, торгующиеся на бирже. Но падение доходов от вложений заставило их искать новое применение народным миллиардам. И мега-инвесторы начали присматриваться к Кремниевой долине…

(Часть 1)

Сомнительные сделки ведут к убыткам

Сложность инвестиций большого масштаба – одна из главных причин, почему ряд суверенных фондов предпочитает венчурным фондам прямое инвестирование в компании. Венчурный капитал как категория активов жёстко ограничен размером и количеством доступных стартапов. Более того, многие из наиболее успешных венчурных фирм уже много лет назад прекратили принимать новых ограниченных партнёров.

Когда Bessemer Venture Partners проводила в 2015 году последнюю на сегодняшний день кампанию по сбору средств в размере $1,6 млрд, как утверждает партнёр Эд Коллотон, рекламировать фонд вне круга уже существующих инвесторов – главным образом, организаций, университетских дотационных фондов и семейных офисов – не было нужды. «Вы не привлечёте больший капитал, так что все просто возвращаются за стол и записываются по новой», − говорит он.

Приняв решение взять дело в свои руки, PIF объявил в октябре о своём намерении направить ошеломляющие $45 млрд на создание технологического фонда, которым будет управлять японский телекоммуникационный гигант SoftBank Group Corp. Несмотря на несметные нефтяные богатства королевства, для PIF это всё-таки не копейки. Первоначально созданный как фонд развития для направления части доходов Саудовской Аравии от продажи нефти в стратегически важные проекты и промышленные отрасли, по состоянию на июнь 2016 года он управлял активами на сумму $157 млрд, преимущественно это внутренние акции и займы местных компаний.

Фонд, основанный в 1971, но до последнего времени практически никак не проявлявший себя за пределами страны, превратился в ключевой инструмент экономической реформы принца Мухаммада, задуманной для избавления королевства от углеводородной зависимости. Под новым управлением PIF был основательно перестроен для полномасштабного наступления на международный технологический рынок. За это время он получил $27 млрд от Агентства денежного обращения – центрального банка Саудовской Аравии, а также долю в крупнейшем производителе нефти в мире, Saudi Arabian Oil Co. Официальные лица королевства считают, что она может стоить до $2 трлн, однако эти средства связаны до запланированного IPO, если оно всё же будет проведено.

В ноябре PIF вложил полмиллиарда долларов в интернет-магазин Noon – ближневосточный Amazon.com, разрабатываемый в Дубае.

Однако неудивительно, что сам Amazon тоже планирует стать ближневосточным Amazon: американский левиафан интернет-коммерции в марте заключил соглашение о приобретении за более чем $650 млн известного дубайского интернет-магазина Souq.com.

Это расширение подчёркивает то, насколько непредсказуемым и беспощадным может быть технологический бизнес – и насколько дерзок саудовский PIF, бросающий четверть текущих активов на поддержку несовершенных подрывных технологий. «Всегда было трудно судить, какие компании разбогатеют, – предупреждает Эд Коллотон, председатель инвестиционного комитета Bessemer, одной из самых успешных венчурных компаний. – Этот бизнес не для слабонервных».

У тех, кто следил за суверенными фондами, инвестиция Саудитов в Uber наверняка вызвала ощущение дежавю. За два года до того, как PIF появился на сцене, Катарский инвестфонд (Qatar Investment Authority, QIA), управляющий, по некоторым оценкам, активами общей стоимостью $338 млрд, вызвал всеобщее удивление, выписав девятизначный чек Uber, что позволило компании достичь в 2014 году стоимости в $40 млрд. Основанный в 2005 году QIA имел репутацию владельца роскошных отелей и элитных брендов, но не мог похвастаться большим опытом оценки инноваций за пределами своей зоны комфорта.

Катарский суверенный фонд объявил в марте о намерении позже в этом году открыть офис в Кремниевой долине. По данным SWC, первую независимую вылазку в технологический сектор QIA предпринял в 2011, потратив суммарно $50 млн на миноритарные пакеты акций американского стартапа в области электронной торговли Coupons.com и французского производителя микросхем Altis Semiconductor SNC. Хоть эти инвестиции и составили сотую долю процента портфеля фонда, но ни одна из компаний так и не «выстрелила»: Altis была продана в прошлом году в ходе производства по делу о несостоятельности, а акции Coupon.com упали на 65% с момента выхода на IPO в 2014 году.

В апреле новозеландский Superannuation Fund (NZSF), владеющий активами на $23,5 млрд, объявил о провале инвестиций в Ogin, стартап в области экологически чистых технологий; в настоящее время компания сворачивает деятельность. Фонд вложил в массачусетского производителя ветряных турбин $30 млн в 2013 году, причём сделка была проведена через малоизвестное объединение суверенных фондов под неофициальным названием Innovation Alliance. Новая Зеландия основала его в 2012 году в надежде объединить навыки и ресурсы для более эффективного поиска, изучения и инвестирования в венчурные сделки; в него также вошли суверенный фонд ОАЭ – Abu Dhabi Investment Authority (ADIA), управляющий, по оценкам SWC, активами на $600 млрд, и Alberta Investment Management Corp. (AIMCo) из Канады, владеющий более чем $70 млрд, включая $14 млрд в Alberta Heritage Savings Trust Fund. Трио, как правило, оставалось вне поля зрения общественности до тех пор, пока NZSF не объявил о списании своей инвестиции в Ogin, куда вложил свои средства и AIMCo; ADIA воздержался.

«Эта инвестиция не была коммерчески успешной для NZSF, и мы разочарованы результатом, – заявил главный директор по инвестициям Мэтт Уайнрей. – Мы знали, что компания была на ранней стадии роста. Мы решились на инвестицию потому, что вложения на ранних стадиях обеспечивают больший разброс возможных исходов и возможность высокой доходности».

В Кремниевой долине, где убыточные компании зачастую стоят умопомрачительных денег, инвесторам ещё сложнее распознавать сомнительные сделки. И суверенные фонды здесь не единственные новички. В последние несколько лет в частные технологические компании устремились взаимные, пенсионные, благотворительные и хедж-фонды, надеясь оживить свои показатели эффективности. Однако лучшие инвесторы склонны тяготеть к уже давно существующим компаниям с легендарными венчурными капиталистами во главе. «Построить успешную компанию с нуля крайне сложно, – говорит Эд Коллотон из Bessemer. – Если вы владеете компанией, то хотите видеть в качестве директоров людей с практическим опытом в конкретной сфере, которые понимают возможные сложности и препятствия».

Продолжение следует