Рецензия на "Роман с осенью" @smotritelmayaka. Шеф для Журнала Рецензент.
Рецензия на "Роман с осенью" @smotritelmayaka.
Осень, она не спросит, осень, она придёт,
По опустевшим пляжам медленно побредет…
(И.Левинзон)
Но все, конечно, пишут (или стремятся писать) об осени со своей интонацией, у каждого свой роман с этой ужасно ветреной дамой…
Вот Смотритель Маяка пишет в иронично-юмористическом ключе, от лица эдакого опытного ловеласа, уже порядком подуставшего от романтических приключений и побед. При этом, конечно, никогда не следует полностью отождествлять автора с его ЛГ (литературным или лирическим героем). Автор может писать от лица кого угодно. Сегодня он усталый Казанова предпенсионного возраста, завтра – пятилетняя девочка хозяйка игрушечного мишки с оторванной конечностью, а послезавтра – кто знает… пути госпожи фантазии неисповедимы.
Важно другое – как написано. Вот это мы сейчас и рассмотрим поподробнее.
Начну с формы записи, когда классические стихи, легко и естественно разбиваемые на четверостишия, записываются в виде «прозы». Этот вид записи был весьма популярен лет десять назад, почему-то это было тогда модно. Один мой приятель даже придумал способ ещё больше соригинальничать при записи стихов – писать их вообще в одну строчку на рулоне туалетной бумаги, в результате получатся такие «свитки» поэзии, наподобие древних египетских или греческих. На это ему резонно было замечено, что при нынешнем изобилии поэтов никой туалетной бумаги не хватит, и посему «прозаический» способ записи стихов гораздо лучше, так как экономичнее…
Но вернёмся к нашему конкретному произведению. Мне «прозаический» способ записи стихов не нравится, хотя иногда он и не портит впечатления, а в довольно редких случаях, которые можно по пальцам перечесть – улучшает. В большинстве же виденных мною вариантов – это наведение тени на плетень или же попытка замаскировать неряшливость написания, которая при классической записи сильнее бросается в глаза. Стихотворение «Роман с ОСЕНЬЮ» как раз из последней тененаплетеневой категории.
Ну, посмотрим поближе – что нам автор тут назамаскиро-вы-вал…
Ты пришла, когда кончилось лето.
Может, взять и от счастья повеситься?
Говорила, что лишь до рассвета,
а осталась на три долгих месяца…
«Она хотела даже повеситься, но институт экзамены сессия…», ля-ля-ля… весёленькое такое начало, лето до рассвета опять же – сразу настраивает на игривый лад всего последующего.
С золоченой копною волос,
в разноцветном коротеньком платьице,
а в глазищах зеленых вопрос:
"Как могу я тебе не понравиться?
Ты ведь, в сущности, вовсе не стар,
не зануда»! И я, захмелевший,
даже спорить с "нахалкой" не стал,
от напора такого опешив.
Вопрос в зелёных глазищах сдобренный изрядной долей лести – это такой напор, который ошеломил не только ЛГ, но и автора, который всё время меняет ритм и размер стихотворения, видимо от радости, от которой всё решил не вешаться, а просто написал игривый стишок. Желающие могут обратиться к статьям уважаемого Хена Хултквиста и посчитать с помощью имеющихся в них рекомендаций слоги и ударения в стихотворении Смотрителя Маяка. Не только услышав, но и «проверив алгеброй», так сказать, наличествующую какофонию.
Целый месяц, как в сказочном сне,
разукрашенном яркими красками,
ты все дни приставала ко мне
сумасшедшими, нежными ласками.
«Приставать ласками» как-то не по-русски, по-моему – «с ласками», возможно.
Но в конце сентября, неожиданно,
жизнь пошла монотонно тоскливо.
Все волшебное стерлось обыденным,
стала сумрачной ты из игривой.
Тут обращу внимание на рифмы: тоскливо-игриво не блещет фантазией, прямо скажем, а неожиданно-обыденно – это вовсе из разряда палка-селёдка. Хотя автор и выше не очень старался, но тут совсем расслабился, разомлел… от нежных осенних ласк, выпавших на долю его ЛГ.
Весь октябрь в дурном настроении
ты проплакала, сидя на кухне,
подтверждая мои опасения,
что вот-вот отношения рухнут.
Кухне-рухнут хорошо, в плюс пойдут, вместе с захмевлевшим-опешив… оковы тяжкие падут, и кухни рухнут, и весною Вас, захмелевшего плейбоя, друзья под руки уведут… не, хорошо, хорошо.
В ноябре, холодна и решительна,
выгнув брови суровой дугой,
ты исчезла однажды стремительно,
уступив свое место другой.
О разлуке совсем не грущу.
Чего ради, скажите на милость?
Больше ОСЕНЬ к себе не пущу,
как бы слезно она не просилась.
Ну, и под конец опять – решительно-стремительно, грущу-пущу… не буду в стопицоттысячный раз рассказывать, почему это плохо – отправлю лучше к статье Юлии Мигиты, там всё подробно и живо описано.
Общее впечатление от стиха ни хорошее и ни плохое – нет его, впечатления.
Можно ведь и хорошее стихотворение написать с банальными рифмами и с разухабистым ритмом… а тут – нет, не цепляет меня юмороирония в стиле Петросяна. Слишком и так много её вокруг, во всех видах. А хочется искренности и глубины побольше. Самобытности. Конфликта реального, а не мультяшного.
Здесь же, у Смотрителя, как блики солнышка на поверхности пруда – автор отразил менее чем одной сотой себя (тончайшей поверхностью своей личности) то, что уже сто тысяч раз отражено и переотражено. Другими. Мне кажется, что гораздо важнее раскрыть нам, читателям, хоть небольшую часть своих собственных потаённых глубин, которые у Смотрителя Маяка, я уверен, есть. Но такой цели он перед собой в данном стихотворении не поставил. А жаль. Мне было бы очень интересно. И мало.
Напоследок одно из мои любимых стихотворений об осени, где слово осень ни разу не употребляется:
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало...
День промыт, как стекло.
Только этого мало.
(Арсений Тарковский)
Спасибо за внимание. До новых встреч. Не скупитесь на раскрытие глубин своей души. Ведь «всё, что отдано другим – твоё, а что оставил себе – навеки пропало» (то ли граф Толстой, то ли Будда, но правда).
С уважением, @shef.