Вторая реальность (ч.3)
3.
И всё же сон приснился: отрывочный, яркий, волшебный…
Снилось, что я звоню в дверь своей питерской квартиры, доставая лапой звонок! Каким бы крупным ни был наш Леврентий, понадобилось бы как минимум два таких кота, и то стоящих «на цыпочках» и соединённых в одну вертикаль…
Дверь открыла жена, и в тот момент, когда я увидел её лицо… потом, попозже, попробую вспомнить, что я увидел… мой сон переместился к моим родителям, куда я пока что не доехал…
Кот Лаврентий был там, жил на чердаке в отдельной комнатушке, и ходил по ней, как тоскливый тигр в зоопарке. Когда я к нему вошёл, он долго смотрел на меня немигающим взглядом, и сквозь его неподвижную мордочку медленно проступило моё лицо: не так, как отражение в зеркале, а как бывает преображение одного лица в другое в телерекламах или сказочных фильмах.
Теперь я смотрел на самого себя и пытался заговорить… Промычал что-то нечленораздельное, но двойник всё понял и молча показал изящной кошачьей лапой на старую книжную полку (это я устроил её там после армии, чтобы собрать валявшиеся в доме книги воедино… Они с тех пор так и лежали здесь, покрытые густейшим слоем пыли).
Я подошёл к полке и попытался понять, на что указала кошачья лапа. Фотография! Сквозь пыль на меня смотрела моя жена, заснятая 30 лет назад, но… с её нынешним лицом!
Я осторожно вытер пыль – и ужаснулся: фотография была живой, какой-то пискливой субстанцией, и медленно извивалась в моих руках, как оглушённая веслом рыба! Гигантским усилием воли я не отбросил её от себя, понимая, что это может причинить вред супруге, несмотря на огромное расстояние до Питера…
Преодолевая отвращение, я попытался прислушаться к писку и понять его сигналы. Мне удалось разобрать только несколько слов: колодец, тёмный лес, деревянный дом…
Когда я задал уточняющий вопрос, двойник, стоявший позади меня, вонзил свои когти мне в шею, и, придавливая двумя лапами моё горло, прошептал горячим, обжигающим басом (как будто в огромной металлической бочке кипело подсолнечное масло!), чтобы я немедленно убирался отсюда, если хочу жить… И саданул мне коленом в правый бок, причинив острейшую боль!
Я вырвался и бросился за дверь, оставив портрет жены где-то на полу возле полки. Запомнилось только, как на него обильно брызнула кровь из моих ран, и портрет прояснился невероятно красивой улыбкой жены, хотя по жизни она вовсе не была красавицей…
Так с кровавой и прекрасной улыбкой супруги я кубарем скатился с чердачной лестницы… и вновь оказался у дверей своей питерской квартиры: на меня из-за двери, с тою самой окровавленной улыбкой, невероятно красивая и хищная, смотрела супруга, но в квартиру не впускала и словно ждала какого-то сигнала…
И вдруг, достав из-за спины нашу маленькую домашнюю электропилу, ловко и быстро поднесла её к моим ногам чуть ниже пояса и включила её! Вместе с завыванием включившейся пилы я отскочил от двери, чувствуя, как ноги (лапы) практически отделяются от тела… и проснулся на скамье в зале ожидания!
В нём уже было много утренних пассажиров, и кто-то из них жаловался полицейскому на меня, показывая в мою сторону рукой… Полицейский подходит ко мне и смахивает со скамьи на пол, и я попадаю мордой прямо в грязь и шелуху немытого пола.
«Ну всё, если сейчас пнёт ногой, как тот проводник, – мне конец!» Зажмурив глаза, жду удара и стараюсь не шевелиться, чтобы не раздражать и не спровоцировать удар…
«Ваши документы!» –слышу я голос полицейского, и не верю своим ушам: неужели у меня спрашивают документы, как у человека? Неужели я человек?! Чёрт с ним, что мордой в грязь швырнули, – только бы оказаться человеком! Чёрт с ним, что истерзали меня и люди, и собаки, – только бы оказаться человеком! Я расцелую и сержанта, и собачек своих знакомых, – только бы оказаться человеком! Никаких унижений и болей не страшно, – только бы…
«Ваши документы! И побыстрее!» Когда я приоткрыл глаза, все мои надежды развеялись в одну секунду: «полиционер» обращался к какому-то смуглявому человеку азиатского типа, который уныло стоял перед ним, опустив голову.
Всё, хватит иллюзий, пора выбираться отсюда! Но едва только я пошевелился и встал на лапы, сержант, молодой веснушчатый детина лет 22-х, прижал меня сапогом к полу.
«А ты куда, хвостатое отродье? Лежать, пока я тебе не разрешил! Ты мне ещё пригодишься!»
Своим обострённым кошачьим слухом я почувствовал, как несчастный азиат протянул «блюстителю» вовсе не документы, а деньги, и тот снисходительно положил их во внутренний карман своей форменной куртки… Купюра была достоинством 1000 рублей, но откуда и как я это узнал, в этот момент я не подумал…
Просто так привиделось, и всё, без каких-либо усилий с моей стороны, и я даже не успел обрадоваться такой новой способности моего организма. Правда, я тут же почувствовал, что сейчас моя холка окажется в кулаке рыжего тирана, и нацелился бежать. Не тут-то было!
Рыжемордый только сильнее прижал меня сапогом к полу, – и спокойно, медленно, с наслаждением взял меня за «шкирку», приговаривая: «МишЕнька ты моя славненькая… Как давно мы тебя ждали… такую живёхонькую… тёплую мишЕньку…»
Он засунул меня к себе за пазуху, и мне стало нечем дышать, настолько я оказался сдавленным… И я стал припоминать, как наш Лаврентий изловчался для того, чтобы высвободиться из-под ремней.
Неожиданно вспомнил про «свой» рёв, и хотел было вызвать его из недр живота («вот откуда – «животный крик» –мельком отметил я про себя), но в этот момент в зале началась какая-то драка, и мой «котоносец» ринулся в бой, на ходу застегиваясь на все пуговицы…
От боли, отсутствия воздуха и невыносимой обездвиженности я почти сразу же потерял сознание…
(Продолжение следует).
