Чайкоффские зарисовки. Портреты Местного
Дайте ученику фотографа зеркальную камеру – начнёт палить похлеще, чем молодой солдат из пулемёта. Лежащая в комнате «шестидесятка» так и манила, и звала на съёмку – не важно, съёмку чего. И, хотя сборы сборами и тренировки были в приоритете, за тобой остаётся выбор, на что тратить свободное время – накапливать энергию, лёжа на кровати после трудов праведных, либо же вновь выходить на улицу и эту энергию преображать. Выбор вообще всегда только за тобой.
А я отдыхала, меняя виды деятельности с физической на душевно-творческую. И, закинув кофр с камерой за плечо, несколько вечеров подряд (или не подряд, уже не помню) выходила из гостиницы и обследовала близлежащие окрестности. Пусть так и будет: «Окраины Чайковского глазами биатлониста, стремящегося стать фотографом».
Люблю я собак. А они это чувствуют и тоже, видать, доверяют. По крайней мере, несмотря на то, что с раннего детства лезла к любому встречному псу, ни разу укушена не была. Спасибо вам, добрые собакены! Интересный факт – сколько не езжу по лыжно-биатлонным базам, всюду рядом с ними живут приблудные псы. И в Барнауле, и в Новосибирске, Екатеринбурге, Тюмени и Чайковском. Нравится собакам биатлон. Но не всегда биатлону нравятся собаки. Так и этот товарищ больше боялся сам, чем мог кого-то испугать.
Я увидела его на трассе – бегал, явно не понимая, куда податься от колёс лыжероллеров, стука палок об асфальт и то и дело раздающейся со стрельбища пальбы. Пса гоняли с биатлонного комплекса, гоняли с трассы, гоняли со стрельбища – безопасность превыше всего, и есть в том вполне достоверный резон. У нас и так, то ужи, то барсуки какие-нибудь выскакивали прямо под колёса - едва успеешь отвернуть, чтоб и зверушку не задавить, и со спуска не навернуться. Гоняли, впрочем, довольно мягко. Особенно дети, как и всегда, с неогрубевшими ещё душами, любили приласкать пса, и им он тоже верил. А я, выйдя вечером на «фотоохоту» безо всякого плана на съёмку, встретила его уже у гостиницы.
Имени у него, как и у большинства молодых бродяг, не было. Хотя, наверняка, как только не звали – Тузиком, Рексом, Дружком и Шариком. Конечно, Шариком. Как всегда, окрестили, а какой он, к чёрту, Шарик? Хотя толстых, упитанных и глупых давно уж не кличут какими-то там Шариками… Поэтому пусть будет просто Пёс или Местный, безо всяких излишеств.
Вначале он побаивался камеры, как побаивался и чрезмерного к себе внимания со стороны человека. Убегал из-под объектива, отворачивался и поджимал хвост. Видно, всё же слишком похожи ружейный ствол и окоём фотоаппарата. А кто знает, какая «птичка» вылетит из темного дула. Но мне не хотелось оставлять Пса, не запечатлённого так, как уже увиделось в воображении. Поэтому оставалось только ждать и наблюдать.
Фотография действительно сродни охоте, а главное качество охотника – уметь ждать. А затем – прицелиться и пла-авно, на полувыдохе, как учили, выжимаешь сначала холостой ход, а потом дожимаешь курок… Ой, то есть кнопку затвора. Конечно же, затвора. Увлеклась я. Биатлон у меня ещё с из головы не выветрился.
Повезло в тот раз и мне дождаться. Села на траву да делаю вид, что вовсе ты мне, друг, не интересен, и уж снимать я тебя подавно не думаю. Пёс слегка расслабился, прошествовал изящным грациозным шагом по тротуару и лёг на газон рядом. Уже не боялся, но смотрел настороженно. Интересная выходит игра, когда снимаешь исподтишка, лишь бы не заметила «модель». Но портреты всё же получились, хотя Пёс изо всех сил отворачивался и позировать упорно не хотел.
Ни к чему долго тревожить животинку – мы попрощались с Псом и разошлись. Кадры были сделаны, вечер прошёл не зря. Солнце клонилось к закату и уходило за Каму. К Каме я отправилась некоторое время спустя…
Продолжение следует…
Чайковский, лето 15-го; Canon 60D, Canon 18-135 mm, f/4.8-31