ПРОЗА. Счастливый день. Часть 10
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
На Новый год из пригорода приехала старшая сестра Бориса с мужем.Они вошли с мороза, раскрасневшиеся, обсыпанные снегом, обвешанные кульками с подарками.
-- Ну, где тут наши молодожены? – воскликнула сестра Катерина с порога. –- Идите, дайте-ка я вас обниму! Как живете-можете? Рассказывайте… - в потоке ее чувствоизъявлений тонуло все остальное.
-- Ты хоть шубу-то сними, - усмехнулся, глядя на нее Володя, ее муж. – Успеешь еще расцеловаться. Они теперь от тебя никуда не денутся.
-- Верно, - смеялся Борис, обнимая сестру, - от нее не уйдешь! Пока до смерти не задушит, не отпустит!
-- Ой, как я соскучилась! Ой, Борька, встретила б тебя на улице, не узнала б, точно говорю. Такой ты стал!
Катерина, чернобровая и черноглазая, с белым гладким лицом и алым пухлым ртом, смеялась, обнажая ровные жемчужные зубки. Смех ее, такой заразительный, невольно передавался всем вокруг, так что просто невозможно было сохранять серьезность и не смеяться вместе с ней.
Анечка, нарядная, в новом темно-синем бархатном платье стояла на пороге комнаты и молча ждала, когда и на нее обратят внимание гости-ураганы. Борис, высвободившись, наконец, из крепких объятий сестры, обнял свою Аню:
-- Вот, знакомьтесь: моя жена Анечка, - сказал не без гордости, улыбаясь и целуя ее в висок.
-- Анечка! Как мы рады! – воскликнула Катерина, как будто сто лет мечтала ее увидеть. – Наконец-то! Мы столько о вас слышали! – не унималась Катерина, так и стоя в шубе в прихожей.
Ей нужно было все и сразу, без промедлений. Она желала тотчас узнать все новости, тотчас же поведать свои, обнять всех, расцеловать, восхититься, одарить и прочее и прочее, так что просто не оставалось времени на то, чтобы раздеться и пройти в гостиную, где их уже давно ждали.
-- Вовка, как ты с ней справляешься? – смеялся Борис. – Это же смерч! Ее бы энергию, да в мирных целях!
Владимир, мужчина тридцати пяти лет, слегка полноватый, спокойный и доброжелательный с несколько ограниченной мимикой лица – скорее всего вследствие того же спокойствия – одетый скромно и неброско даже в Новый год, посмотрел на жену с добродушной улыбкой, и лицо его выражало ту мысль, что разве ж с Катериной справишься – да и нужно ли это?
-- А что? У меня намерения самые добрые! Вов, где там наши подарки? Давай сюда!
Борис смотрел на сестру и удивлялся: она была старше почти на девять лет, а с виду ни за что не скажешь – та же юла-хохотушка, как в детстве. Сам-то он уж и вырос, и возмужал, а она все такая же, сколько он себя помнил. Только раздалась малость, но это ее нисколько не портило, даже напротив.
В самом себе же он видел перемены самые значительные: армия и женитьба наложили свой отпечаток, так что это не осталось не замеченным и окружающими. А сестра – ей все нипочем. И никакие жизненные трудности как будто для нее не существовали, и все б ей только порхать, как той стрекозе, да песни распевать. Как у нее так получается? Борис недоумевал.
Сам он, казалось, погряз в какой-то трясине неопределенности, неустроенности и недоговоренности. И хотя с виду все смотрелось как нельзя лучше: в армии отслужил, женой красавицей-умницей обзавелся, не сегодня-завтра на работу выйдет, все счастливы, все довольны, живут душа в душу – чего еще желать?
Всё так, да не так. Сестра с подарками, а ему подарить в ответ нечего – не заработал еще, отец молчит, но думу свою думает, мама тоже виду не подает, на отца смотрит, но только все равно видно, что не свыклась еще, не приняла сноху, и Аня по углам прячется, обижается, что как будто бросил ее одну с родителями, в комнате запрется и сидит, как под арестом. А что тут сделаешь? Ну, не разорваться же? Зима на дворе – ей ходить не в чем…
-- Боря! Слышишь – нет? К тебе обращаюсь!
-- Да, что такое? – он встрепенулся.
-- Я уже десятый раз спрашиваю, как вы тут обосновались?
-- Да ты шубу-то сними, тогда и поговорим, - ответил он и ушел в комнату.
Праздничная кутерьма захватила всех в доме: бегали, суетились, помогали Валентине Матвеевне накрывать на стол, мешая друг другу. Говорили все и сразу, так что мыслей своих не заканчивали, вопросы оставались без ответов, а ответы – без слушателей. У каждого было множество новостей и впечатлений, которыми спешили поделиться, но сквозь Катеринин фонтан эмоций прорваться никому не удавалось.
Она была повсюду и сразу, во все вникала, всем советовала, помогала, одновременно резала двумя ножами и хлеб и колбасу, третьей рукой размешивала салат и из-за стены распоряжалась, как следует лучше расставить блюда на праздничном столе.
Так что утихомирить ее смогло только Новогоднее обращение президента к своим гражданам.
-- Катерина, слышь, к тебе сам президент обращается! – намекнул ей Вова, что пора бы и помолчать, хоть немного.
-- Иду, иду, только мне еще нужно было, чтобы кто-нибудь ведро вынес, а то…
-- Да помолчи ты уже, - махнул он на нее рукой, а она только рассмеялась в ответ.
Ну, что с нее возьмешь.
Семейство расселось на диване перед телевизором и за накрытым столом, внимая словам главы государства скорее по традиции, чем из каких-то иных соображений.
Анечка тихо отправилась выносить мусорное ведро. Смутно было у нее на душе, смутно и как-то безрадостно. Праздничный ажиотаж подменял собой то детское ощущение праздника, когда радостно неизвестно от чего, и легко на душе, и весело, и хочется смеяться без причины, и бегать, и восклицать, и удивляться.
Анечка вспоминала свои новогодние праздники, где у них с мамой были свои особые порядки и традиции, как выбирали друг другу в магазине наряды на вечер – пусть не шикарные, но обязательно новые, как клали подарки под елку, как зажигали свечи, как желали друг другу того, что могут пожелать только самые близкие люди, которые знают тебя всю жизнь, и это потом непременно сбывалось, как гуляли в заснеженном парке, размахивая бенгальскими огнями или шли навестить какую-нибудь мамину подругу.
И все это было спокойно, и тихо, и без суеты. Настоящий домашний праздник, с мандаринами и конфетами из коробки в виде деда мороза или кремлевской башни с курантами, с запахом елки и снега…
Аня вышла на улицу в одном платье и в туфельках. Свежий снег ложился на расчищенные тротуары, обновляя старое, уходящее, словно перелистывая исписанный тетрадный листок, чтобы на другой, чистой стороне написать совершенно новую историю или сказку. Сказку о том, как одна принцесса повстречала однажды своего принца, и стали они жить долго и счастливо и только вдвоем в высоком тереме с окнами на восток…
-- Анечка! Дорогая моя! Ну, где же ты ходишь? Мы тебя совсем потеряли! -– воскликнул Борис, едва она вновь появилась на пороге.
Она улыбнулась:
-- Да я вот – ведро выносила.
-- Ну, какое ведро! Куранты бьют!
-- Скорее, скорее, шампанское!
-- Ура! Ура! С Новым годом!
Выпили шампанского, закусили и разговор потек в более размеренном русле. Теперь пришло время поделиться новостями и узнать, как живут другие.
-- Давай, Борька, рассказывай, где такую красавицу отхватил? – первым делом набросилась на Бориса сестра.
-- Ладно, успеется, - отговаривался он, - вы-то сами как? Я ж не знаю ничего, два года кроме казармы ничего не видал.
-- Ой, да ладно, - лукаво взмахнула рукой сестра, рассмеялась. – Не видел он, - сказала и посмотрела на Анечку, подмигнула. – А мы что, мы в деревне живем, в этой глухомани, как в ссылке. Скажи, Вов?
-- Да я не знаю… Мне вообще там нравится.
-- Хозяйством не обзавелись еще? – спросил отец то ли в шутку, то ли всерьез.
-- Каким-таким? – не поняла Катерина. – Коровами что ли?
-- Ну, зачем коровами. А пару курочек-то можно было завести, да пару -кроликов, огородик, - сказала Валентина Матвеевна. Она скучала без земли, на которой выросла.
-- Мам, скажешь тоже, еще скажи Ноев ковчег соорудить. А ухаживать кому? На работу каждый день таскаемся за тридевять земель, не до жиру – быть бы живу.
-- Все равно подспорье. В своем доме жить и укроп на базаре покупать?
-- Я, если честно, сплю и вижу, когда этот наш дом снесут, наконец. Папочка нам удружил, сослал на Колыму, целину поднимать, - засмеялась Катерина. – А, папочка?
-- Ничего, пару лет прожили и еще проживете, зато квартиру дадут отдельную, можно и потерпеть.
-- Ничего себе пару лет! У кого год за два, а у тебя все наоборот – пятый год уже пошел, то есть – прошел! – Катерина сама рассмеялась, как пошутила. – Давайте выпьем за счастливый Новый год! И чтобы у всех сбылись их мечты!
Борис подумал, что это было бы очень кстати, чтобы их мечты сбылись. А мечтал он о том, чтобы выйти, наконец, на работу, заработать много денег и снять им с Анечкой отдельную квартиру. У сестры вон дом – отец на свадьбу подарил – пусть в пригороде, но свой, отдельный. Сам себе хозяин, живи – не хочу, а тут…
И Катерина еще чем-то недовольна, пусть и в шутку, но в каждой шутке есть, как говорится, доля правды. Отец им и деньгами помогает… А к Аньке только со своими разговорами дурацкими лезет, все как будто чего-то допытывается, прямо ужас на нее наводит. Зачем? Она, конечно, может, и преувеличивает, но легче от этого не становится… Да, я сам дурак – кашу заварил. И отец обижен, крепко за то обижен, что не спросясь жену в дом привел. В его дом, где он Хозяин. Без его ведома тут даже рыбка в аквариуме не появлялась… Оттого Аня ему так не нравится – сам не дал добро, а по принуждению он не привык, и не станет. Так что в любом случае, нам тут не жить. Но что же делать?
Борис старался не отчаиваться: «Ничего, - думал он, - главное на работу выйти, а там посмотрим».
Автор: @maryatekun
Редактор: @maryatekun
Публикация: @ladyzarulem
17.06.18
